Гибель богов (Книга Хагена) - Ник Перумов

Хаген начинал этот поединок с холодной головой, он не дал чувствам волю и после того, как Старый Хрофт грудью заслонил его от неминуемой гибели, в груди тана клокотал яростный пожар, затушить который могла только кровь врагов, погасить уголья ненависти смогли бы лишь жалкие стоны ведьм под пытками — однако всему этому не было места в сознании Хагена, сражавшегося, точно страшная, бездушная боевая машина, и от этой холодной, нечеловеческой уверенности ведьмы явно почувствовали себя не в своей тарелке, несмотря на то что имели все преимущества. Они стали осторожничать, бросая друг на друга полные сомнений взгляды; однако град сыпавшихся на Хагена ударов не ослабевал — а вот силы хединсейского тана начинали таять.

Ведьмы, потерпев неудачу в первой схватке клинков, прибегли к колдовству, и, хотя Ученик Хедина без труда отразил их попытки усыпить его — точнее, даже не он сам, а его подсознание, — долго так продолжаться не могло. Хагену теперь пришлось думать о том, где взять силы для колдовского поединка, улавливая слабые отзвуки вызванного чужой волшбой вращения Мира. Поневоле внимание его ослабло, и мечи ведьм трижды со скрежетом резали кольца в его доспехе, огненная боль вспыхивала там, где вражеские клинки, не пробив кольчуги, оставляли тем не менее глубокие следы на теле.

«Тебе скоро конец, — услыхал Хаген тонкий женский голос в своем сознании. Можно было не сомневаться, говорила та самая ведьма с разрубленной Огненной Чашей. — Как бы хорошо ни махал мечом ты, глупец, скоро ты будешь наш — и тогда ты ответишь нам за все. Ты и твой дружок — правда, он сейчас больше смахивает на жареную свинью, но ничего, голодные… — она произнесла слово, наверное чье-то имя, его Хаген не разобрал, — будут безмерно счастливы и такому угощению».

Все существо тана, и разум, и тело, слились сейчас в единое целое, образуя тот безупречный боевой инструмент, который единственный давал шанс на спасение. Казалось, в сознании не должно возникнуть ни единой посторонней мысли — однако голос ведьмы звучал мерно и четко, она словно вбивала фразы в голову Хагена десятипудовым кузнечным молотом. Волей-неволей, но Хаген воспринимал ее слова, она отвлекала его внимание, и еще один удар отозвался жгучей, давящей болью в плече. На сей раз острие меча кольнуло кожу, доспех был пробит почти насквозь.

И тут Хаген понял, что ему действительно приходит конец. Он продержится еще некоторое время, теряя и теряя силы — пока его не прирежут, точно быка на бойне. Его могла выручить только магия — или Диск Ямерта, но руки хединсейского тана не имели ни единой лишней секунды, чтобы отцепить страшное оружие от пояса.

Словно наяву, Хаген слышал скрип костей за спиной. Смерть в виде скелета с косой, как изображают ее все до единого живописцы в Храмах Хьёрварда, стояла совсем близко, холодное дыхание, с шипением вырывавшееся сквозь зубы оскалившегося в усмешке черепа, жгло затылок сквозь сталь шлема…

И тут сквозь всю толщу Миров он услыхал другой голос, спокойный, сильный, уверенный, этот голос произносил слова с чуть заметной хрипотцой; над полем боя в сгустившемся зеленоватом тумане смутно маячили два глаза о четырех зрачках каждый. Эти глаза смотрели прямо на тана, и в них Хаген ясно, как в книге, читал: «Неужели ты дашь им так просто убить себя, ты, отмеченный вниманием самого Духа Познания?!»

Словно слепящая огненная вспышка, вырвавшиеся наружу ненависть, боль невосполнимой утраты и понимание того, что Старый Хрофт, судя по всему, погиб, чтобы только жил он, Хаген, смели все преграды, барьеры, наставления и расчеты. Будь что будет, он не станет покорно ждать гибели!

Тан закричал, разрывая горло страшным боевым ревом, хриплым, диким и первобытным, означавшим только одно — что он сам ищет смерти, но погибнут и все, кто окажется на его пути. Боевое безумие впервые в жизни полностью овладело им — и, под внимательным взглядом Великого Дракона, он рванулся в гибельную атаку — гибельную или для него, или для врагов. Меч ведьмы разрубил кольчугу на спине, Хагена бросило вперед — он даже не заметил этого. Время остановилось; Голубой Меч медленно, отчего-то очень медленно наискось рухнул на подставленный было серебристый клинок, рассек его, точно тот сделан был из сухих стеблей, и, продолжая смертельное полукружье, остановился, лишь дойдя до самого сердца ведьмы.

В следующий миг клинок был уже выдернут из раны — с такой быстротой, что на нем не осталось ни единой капли крови. Тан развернулся, грудью бросившись на три летящих навстречу меча, его собственное орудие отшибло в сторону два из них, последний пронзил бахтерец и погрузился в тело, однако Хаген не почувствовал боли — его голубая сталь уже неслась, оставляя за собой огненную дорожку, она врезалась в тело ближайшей Ночной Всадницы, развалило его напополам, затем точно так же она поразила вторую и третью ведьму. Битва внезапно окончилась.

Хаген не видел, как растаяли внимательно наблюдавшие за ним глаза Великого Орлангура, как исчез окутавший их туман; задыхаясь, тан упал на колени, обессиленный, терзаемый жестокой болью, впившейся в сознание подобно исполинскому скорпионьему жалу; бок со стороны сердца заливала кровь, он не мог наступить на левую ногу; глаза разъедал попавший под веки пот.

Он не скоро пришел в себя — по собственным меркам; каждое движение сопровождалось болью, однако же он смог принять нужную для сотворения заклятья позу и чарами остановил кровь. Едва только в голове чуть прояснилось, он захромал к Старому Хрофту.

Доспехи Древнего Бога, выдержавшие бессчетное число схваток, еще не успели остыть; обжигая ладони, тан стянул шлем, отбросил стальной горшок и содрогнулся, увидев, во что превратилось лицо Отца Дружин. Пламя изъело плоть до самых костей, выжгло оба глаза, слизнуло волосы вместе с кожей…

— Хрофт… — выдавил из себя Хаген, с никогда еще не испытанной робостью кладя ладони тому на плечи.

— Хаген… — слабый шепот зазвучал в сознании тана, обугленные остатки губ Владыки Асгарда не шелохнулись. — Я жив, Хаген. Я стоял на самом краю, но я еще жив. Положи меня здесь. И если сможешь — хоть пригоршню воды из Источника Мимира. Тогда еще поживем. Хоть пригоршню. Хоть глоток… — Голос Хрофта слабел и наконец замер где-то в отдалении.

Как бы сильно ни терзали Хагена боль и усталость, он не утратил присутствия духа — словно это тело принадлежало вовсе не ему. Он заставил его подняться и безжалостно погнал переполненную болью груду мяса и костей вперед, к Источнику. Он не думал сейчас о том, каким именно образом удастся одолеть неподкупного Стража; он понимал, что ждать удобного момента нельзя и, значит, придется идти напролом.

Поворот, поворот, еще один поворот — дорога обогнула последний выступ скалы, и Хагену открылась зачарованная долина со стоящим посреди нее величественным дубом, по сравнению с которым все остальные казались саженцами-десятилетками. Легкий серебристый парок курился над Кипящей Купелью, подле нее тан увидел сидящую фигуру весьма внушительного роста — однако, не колеблясь, зашагал прямиком к Источнику.

Он топтал какие-то грядки; высунувшийся из крайнего дома человек возмущенно заорал ему что-то — Хаген не обратил на это внимания. Поселянин выскочил с вилами наперевес, сопровождаемый парой псов крайне злобного вида; тан продолжал идти. Огороды казались бесконечными, слишком долго пришлось бы обходить; а на прогалине, подле дороги, весь обожженный, лежал Старый Хрофт и ждал, когда тот, кому он спас жизнь, принесет хотя бы один глоток воды из Источника Миров.

Верно, Ученик Хедина попортил посадки не одного хозяина — потому что наперерез ему вышли еще трое с колами и топорами.

Первыми до Хагена добрались псы, но, не добежав нескольких шагов, внезапно шарахнулись в сторону и испуганно завыли, поджимая хвосты и припадая на брюхо. Их хозяин оказался посмелее, он попытался пырнуть тана вилами; Голубой Меч коротко сверкнул, отрубив железный трезубец и оставив в руках чересчур горячего защитника своих грядок бесполезную палку.

При виде этого остальных поселян как ветром сдуло. Хаген беспрепятственно прошел через всю деревню, однако тот, с перерубленными вилами, не отставал. Теперь он глядел на тана с явным любопытством, даже задал какой-то вопрос; однако он изъяснялся на неизвестном Хагену языке, и Ученик чародея не стал задерживаться. Заклинание, сдерживавшее кровь, нуждалось в подкреплении, а лучше — в замене обычной повязкой.

Хаген подошел к Источнику. Хервинд не ошибся — вокруг этого места волнами расходилась аура Великих Сил. У Хагена закружилась голова, точно он вдохнул дурманящего зелья.

Не доходя полусотни шагов до Источника, сопровождавший тана поселянин остановился, однако не ушел, а остался стоять там, переминаясь с ноги на ногу. Похоже, магия и прочие подобные дела его совершенно не волновали.