Эпилог (СИ) - Блэки Хол

    - Вот билеты, - сказал Севолод. - Поезд через два часа. Пересадка ночью. Иначе не получается. Следующий будет через три дня. 

    - На машине домчим быстрее, - взялся спорить Егор. 

    - Туда нет дороги. На десятки километров - никакого жилья. Общее время в пути составит около двух суток. Поезд подойдет к вашей станции на рассвете. Стоянка - пять минут. От станции по утрам ходит рейсовый автобус. Он и довезет. 

    - Двое суток?! - протянул муж. - А быстрее никак нельзя? 

    - Хочешь личный самолет? 

    - Ладно, проехали. 

    - А дальше? - вклинилась я, не утерпев. 

    - Дальше нас встретят, - ответил Егор. 

    Кто встретит? Где? Куда? Как? Куча вопросов без ответов. Но нельзя впадать в панику и устраивать истерику. Я ведь не соплюшка мелкая. 

    Гнали как сумасшедшие, чтобы успеть. Сигналили, выскакивали на встречную полосу и обгоняли. 

    Поезд отходил от железнодорожного вокзала. Отсюда больше года назад я уезжала в Моццо, но с другой стороны, через терминал для автотранспорта. 

    Торопились по переходам, лестницам, туннелям, бежали чуть ли не на задворки вокзала. Не удивлюсь, если поезд окажется на запасном пути. 

    Собрались все: и мой отец, и Ираида Владимировна с мужем. А дед Егора и Севолод приехали вместе с нами из алой зоны. Телохранители рассредоточились по перрону, пугая своим видом пассажиров и провожающих. Те обходили по большому радиусу мрачных типов в черных костюмах. 

    Мужчины перехлопали друг друга по спинам, обнявшись. Егор обнялся и с мамой. А кто обнимет меня? Отец? 

    И он обнял. Неуклюже, неумело. Как и я. Обалдеть. Похоже, мир перевернулся с ног на голову. Обнимаемся с папулей как любящие родственники перед дальней разлукой. 

    Ираида Владимировна тоже обняла меня и поцеловала в щеку. 

    - Берегите друг друга, - сказала на ухо. 

    - И вы тоже. 

    Егор закинул сумки в тамбур и запрыгнул следом. Протянул руку, и мне помогли, подсадив. 

    Не махали платочками, не было радости на лицах. 

    Поезд пару раз дернулся и медленно тронулся, а я пребывала в растерянности. Наше бегство напоминало... бегство. 

    Мы приклеились к окну. Я видела, как Ираида Владимировна закрыла лицо рукой в перчатке, заплакав, и Мелёшин-старший обнял жену. Я видела, как перрон с людьми поехал, удаляясь, вернее, поехал поезд, набирая ход. Но я не слышала, как самый старший Мелёшин сказал: 

    - Через двое суток они будут на месте. Тогда и начнем. 

    И присутствующие согласились с ним. 

    - Гош, твоя мама плакала. Очень плохо, да? 

    - Бывает и хуже. Иди сюда, - он потянул меня за руку. 

    Мы ехали в отдельном купе. Со следами обшарпанности, но в довольно-таки приличном. Сумки лежали напротив, на свободном сиденье. 

    Поезд больше часа петлял по хитросплетениям рельсовой дороги, пока не выкарабкался из столицы. Сейчас за окном проползала промышленная зона. Ничего интересного: трубы, серые ангары, унылые заборы, угольные кучи... 

    - А кто нас встретит? И как? 

    - Слушай, деточка, сказку, - ухмыльнулся Егор и рассказал о том, что от станции придется ехать на автобусе, который ходит по утрам, и что до пункта назначения не добраться иными способами. О том, что нужно пройти регистрацию в комендатуре перед тем, как попасть на территорию. О том, что нас встретят и довезут до места. 

    - До мамы?! - подскочила я. 

    - Тише ты. До Совета в Магнитной. 

    - Но как? Каким образом? Мама знает, что я приеду? 

    - Думаю, знает. Но вот с точной датой мы промазали. Машина приходит за нами вторую неделю и всё впустую. Скоро на нас плюнут, и тогда придется топать пешком. 

    - Я и пешком пройду, сколько потребуется! 

    - Не сомневаюсь, - усмехнулся муж. - Как твое самочувствие? 

    - Это самый трудный вопрос, на который я не могу ответить. В столице творится черт те что. Вот-вот произойдет непоправимое... Твоя мама и отец... 

    - Я говорю не о родителях и не о столице, а о тебе. 

    - Вроде бы сносно. Но когда ты сказал, меня тут же начало укачивать. 

    Зря Егор напомнил. Зажав рот рукой, я бросилась к туалету в конце вагона, а муж терпеливо ждал за дверью. Пришлось долго полоскать рот из-за желчи, вставшей в горле. Вода пахла хлоркой и имела привкус железа. 

    - Ну, как? Легче? - спросил он, когда я выползла из туалета. 

    - Сносно. Я ж толком не поела. Всё-таки это не солнечный удар. Может, меня отравили, а яд не усваивается из-за приобретенного иммунитета? 

    - Пойдем, погрызешь сушек с чаем. При отравлении идет интоксикация. Тянет мышцы, болят и увеличиваются органы - печень, поджелудочная, почки... Прислушайся к себе. У тебя что-нибудь болит? 

    - Вроде бы нет. Попробуй пальпацию. 

    - Что-о? - удивился Егор. 

    - Пощупай, потрогай. Помни. Понадавливай. 

    - Ну, у тебя и словечки. - Он свел руки в замок и хрустнул пальцами. 

    - Так себе, не шедевр. Понахваталась всего понемногу. 

    Но всё ж тетрадку с лекциями по сестринскому делу прихватила с собой. Пока едем в поезде, почитаю. Хотя на станции придется выкинуть. 

    Егор провел осмотр, и я хихикала от щекотки. Выяснилось, что ничего у меня не болит. Больной оказался здоровее самого здорового быка. 

    - Гош, вдруг возвращается как зимой? Слабость, головокружения... Я не хочу. 

    - Держи сушку. Сейчас принесу чай. 

    Он вернулся через пять минут, с двумя стаканами и злой-презлой. 

    - Что за дебильный уровень обслуживания? И кран заедает. Чуть не облился кипятком. Эва, тебе нужно поспать. Через четыре часа пересаживаемся на другой поезд. Ночью и практически на ходу. 

    - Ты раньше ездил на поездах? - поинтересовалась я, отхлебнув чаю. Горячая волна прошлась по пищеводу и опустилась в пустой желудок. Безвкусно, зато хорошо. 

    - Вот еще! - фыркнул муж. - Либо на машине, либо на самолете, либо на скоростном аэробусе. А вот это, - он постучал по столику, - отсталое убожество. Пешком - и то быстрее будет. 

    - А я ездила пару раз, когда моталась по ВУЗам... Гошик, спасибо тебе. Я бы не справилась в одиночку. 

    - Эвка, а ведь ты беременная, - сказал он ни с того, ни с сего, и моя челюсть отвисла самым натуральным образом.