Принцип действия - Сергей Зайцев

Посчитав разговор законченным, я огибаю запоздало посторонившегося Булочку, неловко цепляя его плечом, иду к лифтовой площадке, берусь руками за выдвижные штанги, оборачиваюсь. Лестница «Следопыта», мягко жужжа, уже уносит аборигена в нутро робота. В светло-зеленых глазах Грегори, смотревшего на меня, кроме подавленности и настороженность, я ничего не вижу. Пожелания удачи я от него так и не дождался. Ну и черт с ним. Пора осуществлять свой план, все эмоции, сомнения и терзания – после, сейчас для них не место и не время.

«Жертвенность еще никому не давалась легко?» Посмотрим, Кассид, посмотрим, Зайда. Возможно, жертвенности во мне больше, чем вы полагаете. Кое-чем я пожертвовать готов… Да и жизненное кредо капитана Бола – не ждать, когда проблемы разрешатся сами собой, мне по душе. Если коротко и емко – «принцип действия». Что ж, мне нравится, как это звучит.

По мысленной команде трап приходит в движение, утягивая меня вверх, в теплое и безопасное нутро Кокона Жизнеобеспечения. Относительно безопасное. С «Богом Войны» все в этом мире относительно, в том числе и безопасность внутри любого робота.

Перестройка сознания, как и раньше, прошла гладко, быстро, ощутимо.

Воссоединение частей единого целого, переключение на проверенную систему чувств и ориентации… Экспресс-анализ основных параметров… сужение окружающего пространства… ни с чем несравнимая физическая и интеллектуальная мощь, расширение сознания за счёт бортового ИскИна, подчинение его возможностей. Перед глазами разворачиваются видеоокна сферического обзора. Включение антигравитационного привода, всплеск полей энергетического экрана.

Все в норме. Все отлично. Все просчитано. Я готов к действию.

Программный алгоритм «Мехвоина» в моем «иждивенце», модифицированном под слепок собственного сознания, встраивает мою сущность в тело робота так, словно искусственное тело всегда являлось продолжением моего мозга.

Я чувствую Ветер, я живу в многозадачном режиме. И это прекрасно.

Забавно, но раньше мне не приходилось кататься на «Шершне». По сравнению с навороченным «Следопытом», мой новый носитель, кработ-разведчик – все равно что прошедший все огни и воды ветеран рядом с многообещающим, но еще сопливым новичком. Срок службы «Шершня» – больше сорока лет, десятки ремонтов и мелких внутренних модификаций в процессе обслуживания.

Но ощущаю я себя в «Шершне» комфортно, все необходимые изменения мозг делает сам, еще при загрузке. Заточка под себя. С каждый разом подобное происходило все быстрее, и естественнее. Сознание растеклось по наноэлектронным схемам, добравшись и закрепившись в каждом из сотен тысяч сенсоров, обслуживавших у робота все мыслимые и немыслимые для человеческого существа органы чувств. Я снял все ограничители, максимально раскрепостив принцип «обратной связи», освободив ощущения даже больше, чем в памятной виртуальной игре, пять лет назад, на Сокте, игре, в которой мои нервы едва не сгорели после поражения. Но чтобы выполнить то, что я задумал, я должен ощущать себя живым. В шкуре робота, но живым. На все сто.

Я переступаю с ноги на ногу, ощущая под стопами тающий от непрерывно выделяющегося тепла снег. Кожа из нанокристаллической брони легко отражает напор ледяного ветра, воющего в транспортной траншее, частое шероховатое прикосновение бесчисленных снежинок, все гуще сыпавших из зимнего неба, не доставляет никакого дискомфорта.

– Грегори, оставайся на месте, а еще лучше отойди в сторонку, к склону Покрывала. Все, я пошел.

– Удачи.

Он все-таки это сказал, но никаких чувств по этому поводу я не испытываю, простая констатация. Ведь я уже в режиме.

«Шершень» мягко трогается с места. Относительно мягко – тридцатитонная туша, пусть и облегченная антигравами, все же не годится для танца. А вот для бега – в самый раз. Для «горячего» бега. За пределами сил и возможностей не только человеческого существа, но и самого «Шершня».

За пятнадцать секунд «Шершень» разгоняется до ста семидесяти километров в час, почти достигнув своего максимального предела. Взбесившаяся реальность проносится мимо, потеряв со мной всякую связь, лапы при соприкосновении с дорогой сдирают снег вместе с верхним слоем бетона, словно касаются рыхлого песка.

«Бог Войны», громадный человекоподобный истукан, стоит впереди, посреди дороги, словно глыба из концентрированной смерти. Он ждет. Зона двухкилометровой отметки, разрешенной дистанции поражения, стремительно приближается. Зрачки лазерных установок смотрят на меня в упор тяжелым, подозрительным взглядом, накапливая энергию выброса.

А скорость продолжает расти. Все ограничители сняты. В обычных условиях это невозможно, компания-изготовитель ревностно следит за тем, чтобы оборудование использовалось в соответствие с заявленными характеристиками. Но меня это не устраивает. Я немного покопался в базовой операционной системе робота, и кое-что подправил в своем механическом теле, используя личные способности. И теперь «Шершень» готов выложить весь запас прочности и мощности за несколько секунд стремительного бега и парения над землей – взрыв жизни, вспышка и темнота.

Виртуальную отметку, обозначавшую границу, за которой «Шершень» по правилам вступает в зону поражения «Бога Войны», я пересекаю уже на скорости в двести десять. Тревожный сигнал, отметка позади. Я уже несусь в зоне смерти, и сразу же следует огневой контакт.

Враг реагирует мгновенно и разряжает все четыре ствола гаусс-пушек.

Вероятно, он рассчитывал на легкую победу с первого залпа.

Увы, он просчитался. «Шершень» – изначально, в базовой конфигурации очень быстрая и маневренная цель. А после моих модификаций, призванных сделать ставку исключительно на скорость, попасть в кработа-разведчика стало очень и очень сложно. Особенно учитывая то обстоятельство, что бегу я не прямолинейно, а следуя алгоритму программы уклонения. Мелкие хаотичные рывки в стороны. Незначительное смещение – на такой скорости маневры удаются туго, воздух словно густеет и продавливается с трудом, заставляя следовать по прямой. Но и этих незначительных коррекций хватает для пассивной защиты. Пока хватает. Будь у робота не лапы, а колеса или гусеничные траки, столь ювелирная работа оказалась бы ему не по плечу.

Двести восемьдесят восемь километров в час. Восемьдесят метров в секунду. Сто.

Биополимерные волокна ног перегревались от перенапряжения, стонали и лопались, запас прочности расходовался со свистом. Но несли вперед. Такой прыти «Шершня» пилот «миротворцев» предвидеть не мог. Ни один из существующих роботов не способен на такую скорость. Даже в проекте. И снаряды «Бога» все время опаздывают с коррекцией цели на неуловимую долю секунды, уносясь в белый свет позади меня. Промахивается и ракетный рой, разворачивается, но догнать уже не успевает, я не стою на месте. Лучи «Адских Плетей» немного шустрее: частые вспышки сверкают сквозь снежную круговерть, вырываясь из глазниц великана и испаряя миллионы снежинок, круживших в безумном танце и попадавших на пути выплеснувшейся энергии. Они обжигают броню «Шершня» горячим дыханием мистического дракона, слой за слоем испаряя броню. Но выстрелы все равно получаются смазанными, и все, чего добивается «Бог Войны» – так это лишает меня рук с лазерными пушечками, но замедлить мое продвижение ему не удается. Потеря пушек не имеет для меня ни малейшего значения. В этом забеге вооружение кработа мне вообще не понадобится. Ни лазерные пушки, ни РЗУ, ни тем более какие-то пулеметы – все это горький смех для брони «Бога Войны».