Жданов - Алексей Волынец

Многие затронутые проблемы основывались на личном опыте Жданова в ходе прошедшей войны. Например, отмечалось: «Наркомат Обороны и промышленность не были подготовлены для изготовления сухарей и концентратов. Упродснаб и Генштаб недооценили этих продуктов на случай войны… Вопросы обеспечения тёплыми вещами (ушанки, перчатки, валенки) не были проработаны и не ставились своевременно Наркоматом Обороны».

Похоже, именно Жданов сформулировал хорошо известные ему проблемы «комиссарского» состава армии: «Кадры руководящего политсостава армии от начальника Политотдела и выше преимущественно пожилых возрастов — от 36 до 45 лет. Их имеется в армии 63 проц….Большая часть политсостава армии (73 проц.) не имеет военной подготовки… Политуправление не уделяло достаточного внимания работе среди войск и населения противника». Обратим внимание, что к пожилым отнесены люди вполне среднего возраста даже по тем временам — вероятно, это связано со ставкой на молодёжь самого динамичного и работоспособного возраста, 20—30 лет. При этом в документе отмечено и понимание проблем, вызванных резким омоложением кадров при взрывном количественном росте армии.

Акт приёма-передачи Наркомата обороны Ворошилов, Тимошенко и Жданов подписали 7 мая 1940 года. Но для нашего героя работа с военным ведомством на этом не прекратится.

24 июля 1940 года ЦК ВКП(б) и Совет народных комиссаров Союза ССР утверждают новый состав Главного военного совета — центрального органа при Наркомате обороны, определяющего основные вопросы военного строительства. В перечне членов совета, явно не случайно, фамилия Жданова указана второй, сразу после наркома Тимошенко.

В конце июня 1940 года Жданову пришлось отвлечься от армейских дел и впервые в жизни покинуть пределы СССР. Но именно в результате «зарубежной командировки» нашего героя иностранное государство, которое он осчастливил своим визитом, стало частью Советского Союза.

К середине июня 1940 года сильнейшие мировые державы того времени — Англия и Франция — потерпели неожиданное и сокрушительное военное поражение. Пользуясь столь резкими переменами на Западе, руководство СССР решило окончательно завершить свою прибалтийскую эпопею, начатую осенью предыдущего года, когда с подписанием «договоров о взаимопомощи» наши войска создали свои базы на территориях Литвы, Латвии и Эстонии. Новые геополитические реалии сводили на нет значение прежних покровителей балтийских лимитрофных государств и сделали неизбежным рост влияния в Прибалтике гитлеровской Германии. Руководство СССР, ранее избегавшее резкого вмешательства во внутреннюю политику прибалтийских соседей, обвинило власти Литвы, Латвии и Эстонии в неспособности обеспечить соблюдение «договоров о взаимопомощи» и, по существу, выдвинуло ультиматум о смене правительств во всех трёх бывших провинциях Российской империи.

При этом реалии Литвы, Латвии и Эстонии были далеки от образа маленьких демократий. В Литве после военного переворота 1926 года пятнадцатый год существовала диктатура президента Антанаса Сметоны. В Латвии с 1934 года после такого же военного переворота правил самопровозглашённый президент Карл Ульманис. В Эстонии ситуация была аналогичной — в 1934 году военный переворот привёл к власти Константина Пятса. Поэтому ультиматум Советского Союза по форме был самым настоящим призывом к установлению демократии — от карликовых прибалтийских диктатур потребовали проведения свободных демократических выборов.

В час ночи 16 июня 1940 года нарком иностранных дел Вячеслав Молотов вызвал эстонского посланника Августа Рея и зачитал ему ультиматум. Когда Рей поинтересовался, «с кем президент Эстонской республики будет сноситься по вопросу формирования нового правительства», Молотов ответил, что «для переговоров с президентом в Таллин будет командирован тов. Жданов»{356}. Наш герой для такой командировки был выбран не случайно — он плотно занимался советско-эстонскими отношениями ещё осенью 1939 года, и кому как не ему, главе Ленинграда, предстояло завершить установление полного советского контроля над южным берегом Финского залива.

О предстоящем судьбоносном визите одного из первых лиц великого восточного соседа в Эстонии узнали практически сразу. Как докладывал в Москву советский посол (полпред) Никитин: «…Для эстонцев не был секретом предстоящий приезд в Таллин тов. Жданова. Это обстоятельство важно учесть ввиду того, что уже начиная с 17 июня в полпредство стали звонить отдельные лица, выясняя вопрос о характере будущего правительства, о существе его новой ориентации, о его программе и т. д. Некоторые даже предлагали услуги…»{357}

По свидетельству английских журналистов, Жданов прибыл в Таллин 19 июня 1940 года «на бронепоезде и с вокзала в бронированном автомобиле в сопровождении двух танков направился в президентский дворец»{358}. Танковый кортеж Жданова на улочках бывшего Ревеля оставим на совести «британских учёных», но советские войска к тому времени уже контролировали всю Эстонию. Части Ленинградского военного округа, в том числе танковые, вошли в Таллин ещё утром 17 июня, одновременно на рейде появились корабли Балтийского флота. Советский гарнизон, расположившись в ключевых районах, внешне не вмешивался в текущую жизнь страны. Эстония фактически раскололась на две части — одни приветствовали советские войска, другие были враждебны по отношению к СССР, но уже бессильны.

Носивший титул президента Эстонии Константин Пяте происходил из православной русско-эстонской семьи. В 1916 году он, как и Жданов, стал прапорщиком военного времени, после революции активно участвовал в Гражданской войне на территории бывшей Эстляндской губернии. В 1920-е годы Пяте возглавил самую крупную группировку эстонских «олигархов», контролировавших политику и экономику самостийной республики. В 1934 году, будучи премьер-министром Эстонии, он, опираясь на военных, ввёл чрезвычайное положение, запретил все политические партии и независимую прессу. Также были запрещены демонстрации и забастовки. Через четыре года открытой диктатуры Пяте организовал избрание самого себя президентом.

Даже в июне 1940 года диктатор всё ещё надеялся сохранить свою формальную власть, соглашаясь на любые уступки советской стороне. Встреча двух бывших прапорщиков царской армии проходила на окраине эстонской столицы в президентском дворце Кадриорг, что когда-то возвёл Пётр I для императрицы Екатерины. Теперь здесь президент Пяте доказывал уполномоченному ЦК ВКП(б) Жданову свою преданность советско-эстонскому договору от 28 сентября 1939 года и предлагал свои варианты нового правительства. Жданов, в свою очередь, попрекал эстонского диктатора тем, что он всячески затягивал согласования по предоставлению баз советским войскам и интриговал по поводу Балтийской антанты — враждебного СССР военного союза трёх прибалтийских государств. От обсуждения конкретных кандидатур в состав нового эстонского правительства Жданов уклонился, как он сам в тот же вечер телеграфировал шифром в Москву, «под предлогом необходимости изучить обстановку». Свой шифрованный доклад Сталину о встрече с Пятсом Жданов в тот вечер завершил так: «Под видом "помощи" нашим войскам в стране до первого июля Лайдонер (командующий эстонской армией у Пятса, бывший подполковник царской армии. — А. В.) запретил все собрания, на этом основании сегодня разгоняются рабочие митинги в Таллине и арестовываются ораторы, выступающие с приветствиями Красной Армии. Не следует ли вмешаться в это дело или оставить до нового правительства? Высылаю завтра свои соображения о составе нового правительства»{359}.