Путь истины. Очерки о людях Церкви XIX–XX веков - Александр Иванович Яковлев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Венедикт в беседе коснется и подтвердит имеющиеся у Алексия сведения, то Алексию следует внимательно выслушать Патриарха, не давая ему понять, что сам Алексий в курсе дела. При этом надо придерживаться позиции, что имущество, находящееся в руках раскольников “карловчан” в Иордании, принадлежит РПЦ, и раскольники пользуются им незаконно, и сами они запрещены в служении и преданы церковному суду. Если Патриарх Венедикт сам не проявит твердого намерения обратиться к Патриарху Алексию с письмом по этому поводу, то Алексий должен настойчиво порекомендовать Венедикту сделать это, предложив ему личные услуги по надежной доставке его писем и тактично пообещав Венедикту, что от урегулирования канонических и имущественных вопросов в пользу РПЦ Патриарх Венедикт будет иметь большую личную выгоду. Алексию необходимо проявить в этой беседе максимум инициативы и активности и немедленно информировать египетскую Патриархию» (2, л. 31).
Власть допускала свободный (по видимости) выход Русской Церкви в мир, что работало на повышение престижа СССР в начавшейся «холодной войне» с Западом. Высшей точкой этого неравноправного сотрудничества стало празднование в июле 1948 года 500-летия автокефалии РПЦ. В связи с этими торжествами состоялось Совещание глав и представителей Поместных Православных Церквей, что подтвердило статус Москвы как важного мирового центра Православия.
Но уже в сентябре 1948 года секретариат ЦК ВКП(б) подготовил секретное постановление «О мерах по усилению антирелигиозной пропаганды», в котором было указано на необходимость «коммунистического воспитания трудящихся» и необходимость ведения «борьбы против религиозной идеологии», хотя и оговаривалась недопустимость «администрирования по отношению к Церкви» (27, с. 357). Тем самым Церкви и всему народу власть показала, что далее достигнутого предела она не пойдет, что Русская Церковь может существовать в достигнутых масштабах, не рассчитывая на возрастание своего влияния в обществе; что внешние связи для РПЦ допустимы, но лишь в тех направлениях и тех пределах, которые выгодны для политики власти. Происходят отдельные аресты священнослужителей, вновь закрываются храмы, активизируется атеистическая пропаганда. Видимо, то была уступка Сталина твердым коммунистам-ленинцам.
После смерти И. В. Сталина наступает новый период в отношениях Церкви и Советского государства, связанный с личностью Н. С. Хрущева. Новый советский лидер, по видимости – искренний романтик коммунизма, был ловким, циничным и жестоким политиком. В ходе шедшей внутри правящего слоя советского общества жестокой борьбы между течениями государственников и партократов он, исходя из честолюбивых побуждений, стал выразителем интересов вторых. И если для Сталина главной его должностью был пост главы правительства, то для Хрущева – главы партии. Начинается возрождение роли Коммунистической партии в качестве ведущей силы советского общества и государства, возрастает роль коммунистической идеологии как единственно возможной и допустимой в советском обществе. Естественным следствием нового курса Хрущева стал поворот вспять в отношениях с РПЦ.
В июле 1954 года было опубликовано постановление ЦК КПСС «О крупных недостатках в научно-атеистической пропаганде и мерах ее улучшения», ставшее строгой ревизией «кремлевского конкордата» 1943 года. По справедливому замечанию протоиерея В. Цыпина, в постановлении «подвергнута жесткой критике та линия в отношениях с Церковью, которую проводил Сталин с 1943 года. Эта политика охарактеризована как “примиренческая”, не соответствующая идеологическим заветам Ленина» (198, с. 363). (Может быть, в этом сказались троцкистские увлечения молодого Хрущева.) Власть смогла легко отказаться от сталинской «новой церковной политики» не только потому, что изменилась воля лидера страны, но и вследствие сохранения старого законодательства о религии, а также пассивного отношения большей части населения к вере и Церкви.
По всей стране поднялась кампания пропагандистской агрессии против Церкви под лозунгами «разоблачения реакционной сущности и вреда религии» и «наступления на религиозные пережитки». В селах и городах местные власти стали закрывать церкви, уничтожать святые источники, привлекать духовенство и верующих к административным наказаниям, комсомольцы хулиганили и сквернословили в храмах. Кампания набрала такой оборот, что власть поспешила ее приостановить. Уж очень провозглашенная война против Церкви контрастировала с декларированными Хрущевым принципами «мирного сосуществования» и «борьбы за мир» во внешней политике, а также курсом «оттепели», отказа от жестокостей сталинского режима во внутренней политике.
Уже в ноябре 1954 года появляется новое постановление ЦК КПСС «Об ошибках в проведении научно-атеистической пропаганды среди населения». Там указывалось на «грубые ошибки на местах», приведшие к «оскорблению чувств верующих», но всем было понятно, что, изменив характер своей антирелигиозной политики, власть не намерена отказываться от самой государственной политики атеизма. При сохранении в неизменности объема внешних связей РПЦ и даже ее активизации в рамках Советского комитета защиты мира деятельность Церкви внутри страны была еще больше стеснена.
Да, возвращались из мест заключения священнослужители и миряне, продолжалось богослужение в церквах, в 1957 году возобновилось богослужение в Троицком соборе Александро-Невской Лавры, к 80-летию Святейшего Патриарха Алексия в газетах была опубликована поздравительная телеграмма главы правительства СССР, но то была короткая передышка перед началом нового «штурма небес».
В октябре 1958 года Совет министров СССР, главой которого ранее стал Хрущев, принял два постановления: «О монастырях в СССР» и «О налоговом обложении доходов предприятий епархиальных управлений, а также доходов монастырей». За ними в 1960 году последовало принятие постановления ЦК КПСС «О мерах по ликвидации нарушений духовенством советского законодательства о культах». С 1959 года начал выходить массовым тиражом антирелигиозный журнал «Наука и религия».
Советская власть вновь перешла в наступление на Церковь, но действовала уже не так грубо и нахраписто, как в 1954 году, а хитрее. Исходя из иллюзорной задачи «построения коммунистического общества к 1980 году», было решено, наряду с усилением атеистической пропаганды, ослабить Церковь экономическими и правовыми мерами. Патриарху Алексию было предложено сократить число действующих монастырей и скитов, прекратить финансовую поддержку «слабых» приходов и монастырей, запретить священникам критику атеистов в проповедях. Решениями власти предусматривалось уменьшение земельных участков монастырей и запрещение использования на них наемного и добровольного труда немонашествующих, повышение ставок налога с земельных участков; одновременно резко увеличивалась отпускная цена на свечи, а церквам было запрещено делать наценки для получения дохода. Десятки приходов и монастырей оказались не в состоянии уплачивать налоги, что порождало угрозу местных властей об их закрытии. Закрытие церквей приняло массовый характер по всей стране, были закрыты десятки монашеских обителей и пять духовных семинарий, увольнялись на покой неугодные властям архиереи, несколько сот священников было арестовано, епархиями стали фактически управлять уполномоченные Совета по делам религий (см. 198, с. 383–393).
Трудно переоценить значение деятельности Святейшего Патриарха Алексия в те тяжелейшие для Церкви годы. Твердо и мужественно маститый старец пытался
