Обман Инкорпорэйтед (сборник) - Филип Дик

Верн открыл дверь.

– Ну, об этом не беспокойся.

Карл жалобно продолжал.

– Но, Верн, послушайте. Скажите мне, что вы думаете. Я слишком молод для Барбары? Если да, то, может, мне лучше забыть о ней.

– А какие у тебя, собственно, планы?

– Никаких. Я просто хочу быть рядом с ней. Как сегодня. – Карл улыбнулся своей широкой, честной улыбкой. – Мне нравится, когда она рядом. Так приятно, когда есть кому почитать.

– Да ради бога, читай на здоровье, для этого ты уже достаточно взрослый.

Карл помолчал.

– Но я бы не хотел быть с ней, если бы знал, что она надо мной смеется, – прошептал он.

– Не думаю, чтобы она смеялась.

– Что я, по-вашему, должен делать?

– Ну, я бы на твоем месте не сдавался. По крайней мере не так сразу. Попробовал бы еще.

– Значит, вы думаете, это правильно?

Верн глубоко и устало вздохнул.

– Я не знаю. Это серьезная проблема. Только время расставит все по местам. Может, когда-нибудь мы узнаем.

– В школе я ходил на танцы, а еще в клубе, где я бывал, тоже иногда устраивали вечеринки. Но я никогда не гулял с девушками. Я всегда читал или еще чем-нибудь занимался. С девушками мне не везло.

– Увидимся позже. – Верн частично скрылся за дверью.

– Когда вы вернетесь?

– Не знаю. – Верн закрыл за собой дверь. Он был один в темном коридоре. – Понятия не имею.

У Барбары горел свет, он мерцал во тьме у него над головой, пока он всходил на крыльцо женского общежития. Войдя в холл, он ощупью поднялся на второй этаж. Дверь Барбары в конце коридора была приоткрыта.

– Кто там? – Барбара вышла в холл.

– Я.

– Бога ради. Что ты здесь делаешь в такое время? – Перед его приходом она расчесывала волосы. Зажав в одной руке щетку, она сердито постукивала ею об ногу. На ней были грязные армейские штаны и лифчик. Ноги босы.

– Потерял покой.

Они стояли, глядя друг на друга, Барбара постукивала щеткой, Верн рассеянно трепал манжет рубашки. В тусклом свете лампы, который лился в коридор, голые руки и ноги девушки сверкали и искрились, каждый волосок был виден в отдельности.

– Ты только что приняла ванну, – сказал Верн. – Ты еще влажная.

– Ну? – Она уперла руки в бока. Верн опустил глаза на ее стопы.

– Что ну?

– Что тебе нужно? Хочешь войти?

– Наверное. А можно?

– Не знаю.

Верн скорчил гримасу.

– Ты не знаешь? Это что-то новенькое. Почему же? В чем дело?

Стало тихо.

– Почему я не могу войти?

Барбара резко повернулась, возвращаясь в комнату.

– Ладно. Входи.

Верн последовал за ней. Она закрыла дверь. В комнате было чисто. Одежда убрана. По стенам развешаны картинки. На одном из комодов даже стояла ваза с цветами.

– Мило, – сказал Верн. Он сел на стул, положил ногу на ногу. – Причесываешься?

– Да. – Барбара села на постель. Она повесила зеркало. И продолжала расчесываться, медленно и равномерно проводя расческой по темным густым волосам.

– У тебя красивые ноги, – сказал наконец Верн.

– Спасибо.

– Прости, что побеспокоил.

– Ничего. – Ее голос прозвучал сдержанно. Издалека. Она расчесывалась, хмурясь на себя в зеркало, склонив голову на бок.

– Хорошо провела сегодня время?

Она бросила на него взгляд.

– Когда?

– В горах.

– Неплохо. Хотя было прохладно и сыровато для меня. Почва еще не совсем просохла.

– Позже просохнет.

– Позже нас здесь не будет.

– Верно. Но вам было весело?

– Да. Полагаю, что можно и так сказать.

Верн встал и прошелся по комнате. Остановился у комода, рассматривая цветы.

– Что это за цветы?

– Розы.

– Для роз слишком мелкие.

– Ну, тогда не знаю.

Наступила пауза. Барбара продолжала расчесываться. Верн наклонился посмотреть на книги в ее шкафу. Вытащил одну, пролистал.

– Эзра Паунд. Как он тебе?

– «Персонам»? Неплохо. Это подарок.

– Подарок?

– От Феликса и Пенни.

– А. – Верн поставил книгу на место. – Как они? Давно о них ничего не слышал.

– У них родился ребенок. Мальчик.

– Это я знаю.

– Тогда ты знаешь столько же, сколько и я.

Верн улыбнулся.

– Спасибо.

– Может быть, больше. – Барбара смотрела на него. – Что у тебя на уме? Я же вижу, ты что-то задумал. Вот и потерял покой. Ерзаешь.

– Неужели?

Барбара опустила расческу. Повернулась к нему лицом.

– Это имеет какое-то отношение к нашему сегодняшнему походу в горы?

Верн молчал. Задумчиво тер подбородок.

– Не знаю. Правда, не знаю.

– А по-моему, имеет.

– Может быть, и так.

Барбара подошла к шкафу и достала жакет. Надела его, завязала поясок. Жакет с длинными рукавами, светло-желтый. Она вернулась к кровати и села. Достала из сумочки сигарету, не спеша закурила.

– Знаешь, ведь это была твоя идея. Ты сам предложил.

– Я?

– Ты предложил впутать его в это дело. – Она покачала головой. – Иногда я тебя не понимаю. Чего ты все-таки хочешь, Верн? Сначала ты говоришь…

– Давай не будем ссориться. Я слишком устал.

Барбара откинулась назад, выпустила клуб дыма в его сторону. Дым смешался со светом лампы.

– Все-таки интересно было бы знать, что происходит в закоулках твоего мозга. Думаю, понадобился бы первоклассный аналитик, чтобы понять, в чем дело.

– Да ни в чем. Я просто пришел сюда посидеть с тобой немножко. Вот и все.

– Правда?

– Разве мы не можем просто посидеть и поговорить? Или мы уже дошли до точки, когда нам это заказано?

– У нас есть пятнадцать минут. – Она посмотрела на часы. – Потом я ложусь спать.

– Что-то ты разозлилась ни с того ни с сего.

– Реакция на вчерашнее. Это пройдет. Со временем.

– Это хорошо. – Верн поудобнее устроился на стуле, засунув под него ноги, обхватив себя руками. – Бррр. Как у тебя холодно.

– Правда?

– Знаешь, это странно. Все это. То, что ты делаешь. В каком-то смысле и я мог бы испытывать отстраненный интерес. Безличный, чисто интеллектуальный. Как Карл на моем месте.

– К чему интерес?

– К твоим поступкам. К тому, как ты ведешь себя со мной. К тому, что ты делаешь сейчас.

– А я и не подозревала, что я сейчас что-то делаю.

– Ты так враждебна. Ты винишь меня еще больше, чем раньше, разве нет? Больше, чем до… чем до вчерашнего дня. А если это случится еще раз, то ты будешь винить меня еще больше. Каждый раз, когда это случается, с тобой происходит одно и то же. Тобой воспользовались. Тебя ограбили. Это все я придумал. Я тебя заставил. Я повалил тебя на кровать и расстегнул тебе брюки.

– По-твоему, я так думаю?

– Что-то в этом роде. После каждого раза проходит какое-то время. Как после вчера. Ты забываешь, что было на самом деле. Что ты и сама хотела этого не меньше, чем я. Об этом ты не помнишь. Помнишь только то, что случилось. Опять. И ты винишь меня. Я же вижу, как все это окутывает тебя, как облако. Облако ярости. Ледяной враждебности по отношению ко мне. Но меня обвинять бессмысленно. Это и твоя вина.