Вечный бойскаут (СИ) - Абрамов Владимир "noslnosl"

Имея на руках те же технологии, что и у Брэда, они в целях экономии решили строить сильно упрощённые звездолёты. Брэд за сто лет построил планетарный принтер, а они по несколько стометровых космических кораблей. Их корабли оснащены термоядерным реактором и наипростейшим гипердвигателем, который работает за счёт гравитации двух звёзд. Это серьёзно экономит энергию. К тому же термоядерный реактор не может дать достаточно энергии для нормальных полётов на движках Федерации, что сильно ограничивает возможности полётов. Корабль может двигаться от звезды «А» к звезде «Б», используя для построения гипертоннеля одну или несколько промежуточных звёзд. О скорости Варп-1 им остаётся лишь мечтать, как о чём-то мифическом, поскольку их консервные банки летают на скорости Варп-0,01, то есть пролетают пять световых лет за два с хвостиком месяца. Пять светолет — это максимум, на который могут прыгнуть их первые корыта. Чтобы прыгнуть дальше, их консервным банкам нужен больший размер. Во-первых, большой размер позволит использовать большую гравитационную силу для разгона и гиперпрыжка. Во-вторых, туда можно впихнуть термоядерный реактор большей мощности и запас топлива к нему.

И действительно, после нескольких прыжков к ближайшим звёздам обрадованные успехами люди начали постройку гигантских колониальных звездолётов, а вместе с ними начали создавать космическую инфраструктуру. Их кораблям нужны базы снабжения, перевалочные космические базы, заводы по изготовлению термоядерного топлива и много металла.

Брэд не мог их понять. У них ведь остались образцы кораблей Федерации и технологии их изготовления. Потратьте чуть больше времени на развитие энергетики, вложите больше средств и сделайте сразу нормальные корабли. Зачем эти опасные и медленные вёдра?

Но что его порадовало — все три колонии вне зависимости друг от друга развивали его технологию нейросетей и использовали медкапсулы и медицинские достижения Федерации для борьбы с последствиями вирусов инсектоидов. Они приспособили нейросети для ускоренного обучения профессиям совершеннолетних граждан. И это отлично работало. Средний человек усваивал профессиональные знания и навыки в десятки раз быстрее, чем при обычном обучении.

Сам же Грин в это время продолжал исследования в области хроноклонирования. Несмотря на неудачу с клонированием Т'валы, он не стал останавливаться. Только теперь областью его исследований стали телепаты. Он выбирал телепатически одаренных представителей разных видов и создавал их клонов с воспоминаниями прототипов. Но телепатов той же силы, что и у оригиналов, никогда не получалось. Ментальный энергоузел у клонов был куда меньше, чем у прототипов, соответственно, и сила телепатических способностей ниже.

Он изучил все достижения Ли Циня в области исследования телепатии. Изучил все секретные методики бетазоидов. Но это были сухие теоретические знания, бесполезные для него с практической точки зрения, поскольку биокиборгу оказалось бессмысленно приживлять ген телепатии — он ничего не давал.

Телепатов после изучения куда-то нужно было девать. Поскольку Брэд не настолько поехал кукухой, чтобы начать утилизировать разумных гуманоидов, все телепаты отправились вслед за первой партией хроноклонов на Землю.

Он бы и дальше продолжал свои исследования, но судьба умеет находить неожиданные моменты для болезненных ударов.

— Брэд! — ворвалась к нему Хелен в момент, когда он крутил перед собой голограмму биоэнергетики сильного телепата и простого человека. — Лия прекратила жизнедеятельность!

— Что?! — замер он.

— Она сняла ограничения с энергетического принтера, забралась в него и активировала его!

— Как? — опешил он. — Зачем? Почему?!

Брэд отмахнулся от голограммы и сорвался с места. Он побежал на скорости выше ста километров в час к ангару с энергетическим принтером.

Там, естественно, он не обнаружил никаких следов. Лишь вызвав записи голокамер, он получил картину, описанную Хелен. Та прибежала следом за ним.

— Боже мой, Лия, зачем?! — он пребывал в растерянности и в расстроенных чувствах. Руки подрагивали, глаза наполнились влагой. — Я не понимаю, почему ты это сделала?

— Брэд, — обняла его сзади Хелен, — она оставила в сети предсмертную голозапись.

Грин быстро нашел эту запись и запустил её. Перед ними соткалась голограмма Лии. У неё был взбудораженный вид, а глаза горели фанатичным блеском.

— Дорогой альфа, ты всё больше внимания проводишь в своей лаборатории с воскрешёнными людьми и всё меньше со своей дельтой. Я так устала целыми днями не видеть своего любимого альфу. Раз ты так любишь возиться с воскрешёнными людьми, я приняла решение… Да, я решила — я умру. А ты, боженька, воскресишь меня и будешь проводить со мной больше времени!

Напоследок её взор полыхнул безумным фанатизмом и голограмма отключилась.

Брэд схватился за голову и завыл во весь голос.

— Боже, какая же тупость! Клон — это не тот же человек. Это не воскрешение…

— Брэд, — зашептала ему на ухо в успокоительной интонации биоробот-блондинка, — она сама так решила. Ты не мог ничего сделать. Человеческая глупость не знает границ, и тебе об этом прекрасно известно. Лишь биороботы с искусственным интеллектом совершенны. Я буду любить тебя всегда, Создатель. Будь уверен, от меня глупых поступков ожидать не нужно.

Смерть Лии стала для Брэдом серьёзным ударом. Из-за этого он забросил эксперименты с клонами, виня их за гибель близкого человека.

После попытки воскрешения Т'валы он больше не хотел повторять подобных ошибок. Тот же человек всё равно не получится, в таком случае, какая разница, кем заменить того, кто дорог: андроидом, биороботом или клоном?

Брэд решил бросить всю это возню и просто пожить. У него банально опустились руки. Смерть близких всегда его подтачивала. Он всегда убегал от мыслей о гибели его потомков, которых в этом мире насчитывалось очень много. А тут Лия выдала такой номер, хотя ему казалось, что ничто не предвещало беды. И если бы не биороботы, которые всегда были рядом и поддерживали его, он бы не выдержал психологического гнёта.

Ему захотелось вновь оказаться среди людей. И на выбор у него имелось целых десять вариантов: три планеты уровня средневековья, одна эры пара, три развитых цивилизации и три колонии, которые они осваивали на планетах, восстановленных принтером Брэда. О последнем колонисты даже не подозревали.

После консервации базы Брэд с помощью жребия выбрал одну из колоний, поскольку там и уровень жизни повыше, чем в диких мирах, и проще влиться в общество.

Что поделать, если человек — социальное существо. Тянет его к другим людям, как магнитом. Вот и Грина тянуло к себе подобным, хотя ещё недавно он плевать хотел на этих людей. Но тогда и стрессов таких он не пережил.

Яхту он спрятал под маскировкой на краю системы, куда корыта аборигенов не летают. На их системных движках туда придётся добираться неделями, поэтому они предпочитают летать недалеко от обитаемой планеты. Да и не шибко заботятся о полётах колонисты. Они собрали у планеты орбитальную станцию, которая используется как транзитный узел для приёма людей и грузов, которые в последующем переправляются шаттлами на планету.

У каждой из планет пока расположилось всего по одному километровому колониальному линкору, который способен совершать прыжки на двадцать световых лет. На преодоление этого расстояния такой линкор затрачивает восемь месяцев в один конец. Плюс месяц уходит на разгрузку-погрузку. Итого рейс туда-обратно занимает восемнадцать месяцев. Естественно, всё это время колонисты предоставлены сами себе.

И вот в такой автономной колонии государства Арв Брэд оказался в компании трёх очаровательных девушек-биоротов. Никто не заметил его десантного бота, который проскользнул мимо космической станции под маскировкой. Бот пришлось утопить в болоте, но по первому же приказу хозяина тот готов взлететь.

За свою жизнь он повидал много колоний, но эта оказалась самой дикой из увиденных им. Дикий Запад с воздушным оружием и без молекулярных принтеров. Казалось, что аборигены послали к дьяволу высокие технологии и специально пользуются суровой техникой на двигателях внутреннего сгорания и ручными инструментами. Но что более удивительно — никаких роботов. В этом была какая-то своя романтика.