Хозяин Вселенной - Павел Комарницкий

Сорок пятый делает небольшую паузу.

– Всё-таки жаль, что их боевики успели погасить кварк-реактор. Сила сейсмического удара была бы гораздо больше, и крупный город аборигенов поблизости был бы полностью разрушен. Это заставило бы пернатых призадуматься.

– Не вижу разницы, шестьдесят тысяч или десять миллионов, – подаёт голос Ноль первый. – Та страна столь густо населена, что гибель десяти или даже двадцати миллионов скорее положительна...

– Это ты не видишь разницы, – косится Сорок пятый на секретаря. – А пернатым это как калёным железом в зад, уж ты мне поверь. Такое вот у них извращённое мышление.

– Ладно, это уже интеллектуальный диспут, – прерываю я обоих. – Сорок пятый, какие ближайшие мероприятия ты предлагаешь?

– Прежде всего, оставить на орбите "Последний сон" и оба корабля прикрытия. Более того, я бы велел Адмиралу поднять из океана ещё пару кораблей, и держать всю эскадру наготове. С аппаратурой гиперперехода на холостом ходу.

– Не думаешь ли ты, что пернатые предпримут вылазку в окрестностях Оплота? – хмыкает Ноль первый. – Смысл? И потом, наши орбитальные станции встретят их как нельзя более радушно.

– И всё-таки, я бы посоветовал, Повелитель, – невозмутимо отвечает Сорок пятый. – У мохнорылых есть и ещё одно изречение: "бережёного бог бережёт"

– Что такое "бог"? – я откидываюсь в кресле. – Напомни.

– Бог, по представлениям аборигенов, это мифическое существо вроде пернатых, обладающее предельным могуществом, – Ноль первый смеётся, – даже большим, чем сам Великий и Мудрый Повелитель Вселенной. И он опекает мохнорылых заодно с пернатыми.

Мне тоже смешно. Надо же такое выдумать... Ладно, что взять с дикарей. Сегодняшние события показали наглядно – сила пернатых не столь велика, как кажется на первый взгляд. Нет никакого бога, а вот Великий и Мудрый Повелитель Вселенной есть.

– Хорошо, Сорок пятый. Ноль первый, передай мой приказ Адмиралу.

–... Меня не интересует состояние решёток и сигнализации. Я спрашиваю тебя, ничтожный – где он?

Директор воспиталища, уткнувшись носом в пол, только дрожит, не отвечая. А что ему ответить? Сбежавший воспитанник, это уже тяжкий служебный проступок, а уж воспитанник, пропавший бесследно...

Вот это самое скверное – бесследно. Потери в воспиталищах дело обычное, есть определённый процент стихийных отходов, но обычно это труп с заточкой в груди, с проломленным черепом или висящий на каком-нибудь проводе. Что ж... Любой Истинно Разумный может умереть. Вот исчезнуть бесследно никто не имеет права. Труп должен быть опознан и списан, никак иначе.

Нет, пожалуй, и это не самое скверное. Кто-то выхватил намеченную жертву у меня из-под носа. И все расчёты Ноль первого насчёт потенциальных агентов пошли в сортир. Кто-то считает быстрее, опережая нас, или хуже того – просто читает наши мысли и упреждает ходы. Кстати, я уверен – если бы мы не хватились, этот дефектный скрыл бы пропажу воспитанника. Написал бы липовый отчёт об утилизации трупа, кому следует прикрыл глаза, перечислив некоторую сумму... И сколько их уже, таких вот без вести пропавших, мне неизвестно. Ибо только после того дикого похищения донора я взял под личный контроль бесследные исчезновения.

– В плазмотрон, – говорю я негромко. – И полный комплект процедур предварительно. Взять!

– Мой господин! Я... я искуплю!! Я готов!!! Не надо!!! – визжит директор, подхваченный с полу крепкими руками Санитаров – Не на-а-а!!!..

Короткий удар электродубинки прерывает пламенную мольбу, Санитары уволакивают безвольное тело.

– Восемьсот тринадцатый, как идёт поиск? – я говорю по-прежнему негромко. Как я устал за эти дни... Один заговор Хурта чего стоил. Да ещё провал на планете мохнорылых...

– Поиск идёт активно, мой господин! – Восемьсот тринадцатый всем своим видом изображает воплощённую энергию, целеустремлённость и подлинный профессионализм. – К сожалению, у сбежавшего имелись сообщники, поджидавшие в условленном месте. Вшитый датчик явно ликвидирован...

– Взяли? – всё так же негромко перебиваю я. – Беглеца и сообщников.

– Пока нет, мой господин, – теперь Восемьсот тринадцатый всем своим видом изображает мужественное огорчение. – Но по следу уже запущены "нюхачи", и весь комплекс следственных мероприятий...

– Я тебя предупреждал, – я извлекаю из набедренного кармана рубчатый лиловый цилиндр, поворачиваю широкое разрезное кольцо предохранителя, прикрывающее спусковую кнопку. – Достаточно.

С коротким пронзительным шипением вспыхивает и гаснет ослепительный плазменный шнур, и Восемьсот тринадцатый валится мешком.

– Убрать, – киваю я на труп с дымящейся сквозной дырой в голове.

Пандус "тарелки" опускается бесшумно. Как и положено для аппарата высокого класса. Кресло мягко обнимает спину – отдохни, расслабься... Надо, надо расслабиться. Как я устал... Кто бы знал, как я устал...

Мы не успеваем. Я не успеваю. Враг невидим и неощутим, враг видит всё насквозь и пресекает любые наши активные действия. Вчера контрудар на планете мохнорылых, сегодня выдернутый из-под носа потенциальный агент, с таким трудом просчитанный Ноль первым. Да, вчера удалось представить провал операции по захвату базы пернатых миссионеров почти победой – ну ещё бы, пернатые понесли такие потери! Как будто конечная наша цель – убить некоторое количество их боевиков...

Что дальше?

Я вновь извлекаю на свет аккуратный и небольшой лиловый цилиндр. Нет, в плазмотрон я не пойду. Зачем мне плазмотрон? Вот она, портативная и надёжная машинка... Впрочем, и это тоже погодим. Я не спешу умирать.

"А придётся" – возникает в голове чужая, холодая мысль.

Вот теперь мне становится страшно. По-настоящему страшно.

"Проклятая пернатая тварь!!!"

–... Да погаси ты его уже! Вонь одна, никакого удовольствия...

– Попробуй сам найди хороший пластик! Вся изоляция негорючая, как назло...

– Тихо, тихо, ребята! Правда, гаси, а то дышать нечем. С фонариками посидим. Изгой, а как узнали, что было до того, как появились Истинно Разумные? Рассказать же некому было.

– Ну, прежде всего, тогда они ещё не называли себя Истинно Разумными. Это название присвоили себе жители одной административной зоны – тогда ещё все зоны были независимы друг от друга. Я это дело уже рассказывал, да ты тогда ещё в воспиталище был.

– Я же...

– Да ясно, никто тебя не обвиняет. Просто ребята позже тебе расскажут, чего сами знают. А я сейчас отвечу на заданный вопрос, что сам знаю.

Ребята кивают. Расскажут. Непременно и охотно расскажут. Они уже поняли, какая это радость, делиться знаниями друг с другом. Удивительно даже, насколько они изменились. Грязные комбинезоны кое-где уже поизносились до дыр, и башмаки вот-вот развалятся. Но мои ребята вовсе не выглядят толпой оборванцев. В глазах светятся ум и сила, желание жить. А как горят их глаза, когда мой карманный комп проецирует на экран из белого пластика (содранный со стены какого-то заброшенного помещения лист стенной обшивки) снимки и видео! Они готовы поглощать информацию в любых количествах, и чем больше даёшь, тем больше хочется. Да, Внутренний голос прав – эти ребята не такие, как все прочие. Они особенные. В них горит внутренний огонь.