Король Мертвой Страны - Кира Артамова

– Надо съездить к Риоре в гости что ли, – вздохнула женщина, – У нее трое сыновей в женихах, да и другие бы из Медовки посмотрели на тебя – засиделась ты уж у меня в девках, Мила! Мужа тебе пора искать. Вижу уж поспела ты. Да и нам лишние мужские руки не помешают: хозяйство большое, да работников мало. А там глядишь – деток нарожаешь и совсем дело пойдет, – добро обернулась на дочь мать, улыбнувшись вмиг покрасневшей девушке.

– Ах да ну что ты, маменька! – всплеснула та руками, – Какие же из них женихи?!

Не улыбнутся, не пошутят – все сычами смотрят да друг дружку локтями подпихивают – сразу оно видно, чего злое думают! – высказала убеждение о предполагаемых женихах Мила, – Да и другие парни в Медовке все только на своих девчонок и глазеют, а те чего доброго мне все косы выдерут, коль прознают, что я кого из парней увести хочу! – открыла свои страхи простушка.

– Ах, Милка, Милка, ну и глупая же ты у меня! – усмехнулась мать, – Молчат да пихают друг друга – значит, робеют тебе чего сказать, значит, нравишься ты им! А девок медовских не бойся – не будут же они на тебя посередь улицы кидаться?! А так ты же все со мной будешь. А как понравишься-приглянешься кому – так быстро дорогу на наш хутор прознают, уж ты не сомневайся! – потрепала она ее по голове и пошла в дом, оставив дочь переваривать услышанное, волноваться и мечтать еще больше обычного.

Нартанг ехал вдоль берега до тех пор, пока его путь не преградили высокие скалы.

Воин ругнулся и повернул коня вглубь лесов, поминая Хьярга каждый раз, как какой-то чересчур бойкий овод умудрялся укусить его в незакрытое одеждой и доспехами место. Гнедой также недовольно и зло фыркал, во всю орудуя хвостом – такой жужжащей напасти он не знал на своей родине. Решив к закату вновь выехать к побережью, чтобы хоть как-то поспокойней поспать, воин подгонял своего коня, рассчитывая объехать вставшие преградой горы. Когда гнедой стал дергать поводья из рук и артачиться, пятясь назад и норовя свернуть куда-то в сторону, Нартанг решил, что того сильно укусила очередная мошка и лишь поддал ему посильней, не терпя неповиновения. Конь рванул вперед и завяз в обманчивом мху болота. Нартанг вновь выругался и спрыгнул на землю, тут же ощутив под ногами топь.

– Хьярг! Стоять, родной! Ну-ка давай назад! – потянул он коня обратно. Тот стал разворачиваться, и его круп неожиданно полностью провалился в бурую жижу, угодив в самый центр предательской природной ловушки. Гнедой испуганно заржал, начиная биться, разбрызгивая мутную воду и мох. Нартанг попробовал схватить его рукой за гриву, но сам едва не завяз, погрузившись чуть ли не по пояс.

Отскочив прочь, воин ошалело оглянулся по сторонам, выхватил меч и с одного удара свалил небольшое деревце, которое едва ложилось в обхват его ладоней. Он попробовал подсунуть ствол под передние ноги быстро погружающемуся животному, которое своими попытками освободиться, лишь еще больше загоняло себя в глубь топи.

– Да стой ты, стой! – орал он на обезумевшую лошадь, сам испытывая невольный страх перед неотвратимой и безжалостной шуткой природы. Но хищная трясина неумолимо делала свое дело…

– Да-а, сегодня не богато. Куница, видать, поворовала. Только трех куропаток и принес, – печально вымолвил Квор с порога, протягивая поспешившей ему навстречу материи добычу.

– Ничего, Кворушка! Чай не зима – еды вдоволь. А с этих я пирогов настряпаю, – успокаивающе улыбнулась ему мать.

– Да жаль силки погрызла, дрянь! – с досадой бросил на пол испорченную снасть молодой охотник.

– Вон Милка поправит – она у нас мастерица! – продолжала успокаивать сына Пракса.

– У нее, говорит, ивняк уж закончился. Сходить еще нарезать надо, – припомнил просьбу сестры парень.

– Да завтра, может, а сегодня пусть силки чинит, – махнула мать, – Отдохни, сокол мой, уж притомился за день.

– Нет сделаю все разом, а там и отдохну, – качнул головой Квор и вновь собрался за порог.

– Ох ты мой хороший! – проводила его умиленным взглядом мать и пошла заниматься своими делами.

Парень опять отправился в лес, а женщины продолжали заниматься своими повседневными делами.

Закончив приборку в курятнике, Мила принялась за починку порванных куницей силков. Она расположилась на солнышке у дома и разложила новые полоски кожи и старые снасти. Девушка мурлыкала что-то себе под нос и умело вязала сложные узлы, когда матерый кобель рванулся на цепи, басовито залаяв на поле перед их домом.

Посмотрев в том направлении девушка выронила из рук свою работу и невольно схватилась за лицо: к ней спешил мужчина ее мечты: высокий статный, на ярком солнце блестели ореолом развиваемые ветром золотисто-белые волосы. В движениях незнакомца чувствовалась сила; на поясе был виден меч, а значит и руки у него должны были быть мужественными и сильными… Мила вся обмерла, глядя на приближающегося гостя ее фантазий против солнца, невольно прикрывая глаза одной рукой и закрывая себе рот другой, чтобы не закричать от неожиданной радости.

– Чего это там Лихой заливается? – выглянула из дверей мать, тоже прищуриваясь на солнце, различая приближающийся силуэт сильного мужчины, – Кого это там леший несет? – беспокойно пробормотала она, поспешно выходя из дома и подходя к беснующемуся на цепи зверю, чтобы не опоздать если что спустить косматого защитника.

Нартанг уже почти прошел поле и немного сбавил шаг, присматриваясь к окаменевшей девушке и недоверчиво-опасливо прищуривающейся на него женщине.

– Мир дому, хозяйка! – рыкнул он издалека, разводя безоружные руки в стороны.

– И тебе мир, мил человек. Чего надобно? – немного вздрогнув от страшного голоса незнакомца, также громко ответила ему Пракса.

– Приюти на ночь. Издалека иду. За кров отплачу, – сделав еще с десяток шагов к хутору опять остановился воин.

– Заходи, коль и в правду не со злом! – кивнула женщина – законы гостеприимства в Лесистых землях чтились свято.

– Зла не замышляю, – вновь развел в стороны руки воин.

– Погоди, я собаку покороче привяжу – как бы не порвал тебя, – предупредила хозяйка, когда гость уже собирался открыть ворота.

Мила наконец разглядела пришельца и теперь уже обмерла по другому поводу – тот, кого она сначала приняла за мужчину из своих фантазий, на самом деле оказался прямой его противоположностью: ни добрых глаз, ни смешливого нрава – от чужака просто волнами исходило зло. Именно поэтому, обычно послушный Лихой, никак не давался в руки Праксе и все пытаясь оборвать крепкую цепь и кинуться на пришедшего из леса врага. Пес чувствовал опасность, скрытую в чужом человеке, которую относил к той же опасности, когда раз в лесу зимой их возок окружила стая волков и его с Умницей люто порвали, прежде чем испугавшийся поначалу Квор перестрелял серых.