Мой дядя – Пушкин. Из семейной хроники - Лев Павлищев

Три ночи сряду, до получения чрез г. Софианоса ужасного известия, Александр Сергеевич являлся сестре во сне, бледный и окровавленный, между тем как наяву об истории с Дантесом она и не догадывалась: таким образом, моя мать и тут была подготовлена таинственным образом, почему перебила моего отца, собиравшегося рассказать ей сообщение г. Софианоса, вопросом: «Скажи же, наконец, что брат болен? болен? умер?!»

В заключение несколько слов о Дантесе-Геккерене.

Летом 1880 года, возвращаясь из Москвы, куда ездил на открытие памятника моему дяде, я сидел в одном вагоне с сыном подруги моей матери, жены партизана Давыдова, Василием Денисовичем Давыдовым, ныне покойным, с которым встретился в Москве же после долголетней разлуки.

Разговор, конечно, шел под свежим впечатлением о Пушкине, и вот что В.Д. мне сообщил:

За несколько лет перед тем Василий Денисович был в Париже. Приехав туда, он остановился в каком-то отеле, где всякий день ему встречался совершенно седой старик большого роста, замечательно красивый собою. Старик всюду следовал за приезжим, что и вынудило Василия Денисовича обратиться к нему с вопросом о причине такой назойливости. Незнакомец отвечал, что, узнав его фамилию и что он сын поэта, знавшего Пушкина, долго искал случая заговорить с ним, причем, рекомендовавшись бароном Дантесом-Геккереном де Бревеардом (или Бевервардом, сказать наверное не умею), объяснил Давыдову, будто бы он, Дантес, и в помышлении не имел погубить Пушкина, а, напротив того, всячески старался примириться с Александром Сергеевичем, но вышел на поединок единственно по требованию усыновившего его барона Геккерена, кровно оскорбленного Пушкиным. Далее, когда соперники, готовые сразиться, стали друг против друга, а Пушкин наводил на Геккерена пистолет, то рассказчик, прочтя в исполненном ненависти взгляде Александра Сергеевича свой смертный приговор, якобы оробел, растерялся и уже по чувству самосохранения предупредил противника и выстрелил первым, сделав четыре шага из пяти назначенных до барьера. Затем, будто бы целясь в ногу Александра Сергеевича, он, Дантес, «страха ради» перед беспощадным противником, не сообразил, что при таком прицеле не достигнет желаемого, а попадет выше ноги. Le diable s’en est mele» (черт вмешался в дело), – закончил старик свое повествование, заявляя, что просит Давыдова передать это всякому, с кем бы его слушатель в России ни встретился.

Выслушав Василия Денисовича, я припомнил слова моей матери: «Не поверю, чтобы Дантес рассчитывал умертвить брата. Тут, по-видимому, сам дьявол повернул руку Геккерена…»

Кончиной дяди-поэта и заключается первый отдел моих тридцатидвухлетних воспоминаний. События же, обнимающие период времени с февраля 1837 по 1848 год, когда дед мой, Сергей Львович Пушкин, переселился в вечность, вошли в состав второго отдела, который, если позволят обстоятельства, я также со временем напечатаю, предполагая, что он может показаться небезынтересным для многих, касаясь дальнейшей судьбы родных и друзей Александра Сергеевича.

Примечания

1

Игры ума (фр.)

2

Que voulez-vous que Ton fasse?

On ne sait pas le russe.

(Но что же тут поделаешь?

Ведь они не знают русского (фр.)).

3

«Путешествие вокруг моей комнаты» (фр.).

4

Негр, Авраам Петрович.

5

Ивана Авраамовича.

6

Воспеваю тот бой, в котором Толи победил,Где немало воинов пало, где отличился Поль,Николя Матюрен и прекрасная Нитуш,Чья рука была наградой за страшную схватку (фр.).

7

«Господин Грюнвальд, вы делаете мне больно!» – «А кто вам сказал, что я не хочу сделать вам больно?» (фр.)

8

Завсегдатаи» (фр.).

9

Скажи мне, почему «Похититель» освистан партером? Увы! потому, что бедный автор похитил его у Мольера.

10

«Письма об астрономии» (фр.).

11

Всяких других (ит.).

12

Против воли (фр.).

13

Тут каламбур: Василий Львович получил в литературном обществе «Арзамасцев» прозвание «Вот», подобно тому как Жуковский – прозвание «Громобой», а сам Александр Сергеевич – «Сверчок».

14

Господин, который сердится по пустякам (фр.).

15

Палочный довод (лат.).

16

He принимаю вашего вызова из-за такой безделицы не потому, что вы Пушкин, а потому, что я не Кюхельбекер (фр.).

17

Кюхельбекер был сослан в числе декабристов в 1826 г.

18

Это случилось в конце 1832 г. перед отъездом моей матери в Варшаву.

19

На это скажу тебе, милая сестра, что я и моя жена знамениты: я – моим талантом, жена – красотою, а потому хочу, чтобы все ценили нас по достоинству. К тому же сказано: «Зажегши свечу, не ставят ее под сосудом» (фр.).

20

Делайте, как знаете, но верьте мне, Александр, что если я сказала что-нибудь вам неприятное, то сделала это, желая вам добра (фр.).

21

Слово «бурсак» мать моя не переваривала, относясь антипатично к роману Нарежного, под тем же заглавием, и употребила слово это с явной иронией, намекая на самый роман, от которого предмет эпиграммы г. И. был в восторге.

22

Произвела Ольга Сергеевна это существительное от французского слова «pretre» – священник, – разумея под ним дочь священника.

23

Читайте, прошу вас; я не слушаю (фр.).

24

Муза красноречия.

25

Воинские доблести (лат.).

26

Как выразить вам радость, которую я испытала, получив письмо ваше, мой дорогой Николай Иванович? Надо быть бабушкой, чтобы представить себе, что я почувствовала, его читая; да благословит небо нашего маленького Леона, которого люблю уже от всего сердца; да составит он ваше счастие, и желаю иметь приятное утешение принимать его ласки; вот искреннее мое желание, которому никогда не изменю (фр.).

27

Скончался в ноябре 1846 г.

28

Скончался в 1884 г. членом Императорской Академии наук.

29