Темная сторона Луны - Сергей Дорош

Правда, спали не все. Хансер это время особенно любил. Может быть, потому, что на Плутоне есть все что угодно, кроме таких вот уголков, где кажется, что ты – единственный человек во Вселенной. Плутон был создан, чтобы закалить тело и дух человека, при этом основательно и то и другое исковеркав. О душевном отдыхе речи не шло. Потому и мой друг смотрел на такие места совершенно другими глазами, воспринимая всю палитру ночных красок, гамму тихих шорохов, многообразие запахов, то, на что лесные охотники внимания не обращали в силу обыденности этого всего.

Не так далеко от избушки текла река. И в одном месте берег был не таким заросшим. Здесь ветви деревьев не скрывали звездного неба, не препятствовали звездам отражаться в глади воды. Течение тихое-тихое, еле заметное, нет ни порогов, ни отмелей. Со стороны кажется, что река замерла. В последнее время это было излюбленное место Хансера. Он часто всю ночь просто сидел на берегу, на небольшом холмике, смотрел то на воду, то на небо. И однажды он мне признался, что единственное, чего в этом небе не хватает, – это Луна. А ведь не так часто доводилось ему созерцать Луну на небесах. Что это? Память крови? Многочисленных предков, любовавшихся ночной красавицей с Земли? Ответ на этот вопрос могла дать только Тайви, но ей его никто не задавал.

И эта ночь… неудивительно, что Хансер пришел сюда. Темная сторона обернулась неожиданными открытиями. В чем-то она была гораздо лучше наших представлений, а в чем-то несравненно хуже. Но нельзя было отрицать одного: при всей ожесточенности это не Тьма в чистом виде. И люди там если и темные, то не от души, а потому, что не знают другого, и нет силы воли искать места, где все не так. Но есть же там и такие, как Леонид. Немного. Вечные бунтари, которые изначально просто противились общепринятому культу права, основанного на силе. А повзрослев морально, утратили это бунтарство, но сохранили непримиримость к закону: «Кто сильнее, тот и прав».

Ведь был же у нас, на Светлой стороне, мой брат, восставший против той паутины, что плелась вокруг моего имени. Бьярни, посмевший отвергнуть незыблемое правило: плутонец и мразь – слова-синонимы. Я готов поспорить, что встречались и другие, для которых старые правила нехороши только потому, что были хороши для предков. А любое двуличие – вещь недостойная.

Хансер не заметил, как темная фигура отделилась от кромки леса, не услышал бесшумных шагов. Недавно отточенное чутье на опасность тоже молчало. Потому что никакой опасности не было. Но годы и множество неудачных попыток ныне мертвых людей убедили лично меня, что подкрасться к Хансеру просто невозможно. Когда фигура в черном плаще с капюшоном была уже близко, мой друг нырнул в сторону, бросая руку на кинжал.

– Тише, это я, – услышал он голос Гюрзы. – Ты всегда такой настороженный?

– Жизнь вынуждает, – спокойно ответил Хансер.

– Ты все еще мне не доверяешь?

– Ну, не то чтобы совсем…

– Не доверяешь. – Она тихо засмеялась.

– Я просто тебя не понимаю. Это не твоя война, почему ты в нее вмешалась?

– Мне интересно: все мужчины так же слепы? – Она сбросила плащ, под которым ничего не было. Не только одежды. Что больше удивило Хансера – никакого оружия. Гюрза стояла перед ним полностью беззащитная. До такой степени, до какой плутонец вообще может стать беззащитен.

– Почему ввязалась? – Голос ее стал глубже, слегка хриплым. – Ради тебя. У меня не было мужчин, и мне, кроме тебя, никто не нужен.

Хансер был в ошеломлении недолго. Практически сразу он снял плащ и завернул в него девушку.

– Ночи сейчас не такие теплые, – проговорил он невпопад.

– Возможно, у нас больше не будет никаких ночей… – Гюрза противилась. – Смерть маячит за нашими спинами… – Она поняла, что сопротивляться Хансеру бесполезно, и у нее вырвался крик отчаяния: – Почему?!

– Тише, людей разбудишь. – Хансер обнял ее, но не было в этих объятиях любовной горячки. – Если это и произойдет, то не так.

– Почему? – На глаза Гюрзы навернулись слезы. – Чем я хуже этой Тайви?

– Ничем, – ответил Хансер.

– Тогда почему?

– Потому что это будет неправильно.

– Здесь ты и я. Что может быть неправильно? Если я этого хочу, а ты нет… Почему?

– Сядь. – Хансер усадил ее рядом с собой. Девушка не возражала. – Ты любишь не меня, а мечту обо мне. Образ, которого нет. Его сотворили на Плутоне…

– Нет, ты не прав, – сквозь слезы ответила Гюрза. – Сначала – да, я полюбила легенду. И мне хотелось эту легенду завоевать. А потом я узнала тебя и поняла, что легенда – лишь бледная тень действительности. Мне нужен ты, и только ты. Я постараюсь стать такой, как она, хочешь?

– Нет, – совершенно искренне ответил Хансер. – Тайви – это Тайви, а ты – это ты. Копия всегда бледнее оригинала, а неискренность может убить любые чувства. Тебе нужен не я. Ты еще встретишь свою настоящую любовь, и это детское увлечение забудется. Только не надо его завоевывать. Женщина, каким бы хорошим воином она ни была, должна оставаться женщиной. Посмотри на Аркадию. Она одним движением брови может уничтожить целое войско. Но всегда, когда Руи защищает ее, она и пальцем не пошевелит, пока ему действительно не придется туго. Мужчинам нравится оберегать свою избранницу.

– Но ты же и так сильнее меня. Мне и притворяться не надо.

– Оставим это. Посмотри лучше, какие сегодня звезды.

– Какие звезды?

– Обыкновенные, те, что на небе.

Гюрза подняла большие заплаканные глаза вверх. Долго смотрела в бездну небесной черноты, а потом сказала чуть печально:

– Странно: видела это сотни раз, а словно бы и не видела. До сих пор звезды меня интересовали, только чтобы понять, насколько темной будет ночь. Не думала, что они могут быть еще и красивыми.

– А посмотри вон на то облако. Необычное, правда?

– Да, завтра будет дождь, – тихо ответила Гюрза, бросив быстрый взгляд на Хансера.

– Нет, я не о том: на что оно похоже?

– Нас этому не учили.

– Меня тоже. Этому и нельзя научиться. Пойми, сестренка…

– Не называй меня так, – резко вскинулась она.

– Почему?

– Все мужчины такие дураки?

– А сама не знаешь?

– Я с ними общалась в основном на саблях.

– Хорошо, я понял. Пойми, если ты будешь думать только о делах, быстро перегоришь. Останется от тебя только тело – смертоносное оружие, но, по сути, никому не нужное.

– Я не хочу так. Но меня такой сделали.

– Власть над тобой есть только у того, кому ты ее дашь сама. Не позволяй твоим навыкам владеть тобой.

– Я постараюсь.

– Не старайся – делай. Если в душе хоть капелька сомнения – не удивляйся, если проиграешь. Это самый сложный бой – поединок с самим собой. Не все на него решаются, еще меньше тех, кто способен его выиграть. Но если это получится, весь Мир будет лежать перед тобой, как чудесная картина. Ну так все же, на что похоже это облако?