Внешний враг - Владимир Перемолотов

Встреча действительно оказалась неожиданной для всех. Ковры как по команде рванулись вверх и выскочив из тумана так же как по команде встали. На вражьем ковре соображали быстрее. Рослый песиголовец, сидевший на корточках подскочил и закричал:

— От солнца, от солнца заходи!

Ковер послушно рыскнул в сторону и плавно пошел по кругу, не приближаясь к ним на длину меча. Волей-неволей Муря развернул ковер так, что солнечный свет ударил Избора по глазам. Он зажмурился, загородился рукой, остро сожалея, что нет при нем ни копья, ни лука, ни швыряльного ножа. Песиголовец, верно сожалел о том же и от того скалил зубы.

— Садись! — проорал за спиной Гаврила. — Сейчас я его!

Избор присел, ожидая хлесткого удара и грома, но услышал только вскрик, и каким-то чутьем почувствовал, что остался с песиголовцем один на один.

Все решили мгновения. Он успел поймать лезвием меча солнечный луч и отбросил его в глаза врагу. Тот замотал башкой, как и сам Избор только что, но все же бросил второе копье. Уворачиваясь Избор присел. Два страха сейчас грызли его — страх получить копье в брюхо и страх свалиться вниз. От этого он только присел раскорякой, выставив бесполезный сейчас меч перед собой. Позади едва слышно охнул и потом в голос взвыл Исин, ахнул Гаврила и ковер вдруг повело в сторону. Он нырнул вперед и вниз, под вражеский ковер, подставляя песиголовцу воеводину голову. На глазах Избора песиголовец словно подпрыгнул и над воеводой навис край чужого ковра. Изборовы руки потянуло назад, сквозь слезы в глазах он увидел, что меч его уперся в край ковра.

— Руби! — истошным голосом заорал хазарин. — Руби их!

Избор, точно в голове у него соскочил какой-то крючок, тут же перехватив меч ударил по ковру с такой силой, словно не тряпку нужно было разрубить, а проломить дубовую бочку.

— Ух!

Ковер треснул, словно спелое яблоко и распался на две половинки. Наверное в каждой из них оставалась половина волшебства, но двух этих половинок оказалось мало для чуда. Кружась словно листья они летели к земле, а далеко внизу, обогнав их, взблескивая словно пескари сорвавшиеся с крючка, стремительно падали три маленькие, одетые в кольчуги фигурки.

— Вы тут что?! — Начал Избор, злой оттого, что воевать пришлось ему одному… Он повернулся к Муре и обомлел. Колдун вовсе не правил ковром, а стоял на карачках, вцепившись в Гаврилову руку. Тот тоже не скучал — цепляясь одной рукой за густой ворс ковра он полувисел в воздухе, держась другой рукой за Исинову ногу.

А хазарину было совсем весело — он висел под ковром и рубился там насмерть с врагами, подоспевшими снизу на другом ковре. Как Муря при этом умудрялся еще и ковром управлять было уму не постижимо, зато стало ясно почему Гаврила никак не пускает в дело свой страшный кулак.

Масленников, словно почувствовав, что Избор освободился, проорал, заглушая звон стали.

— Что встал? Сделай хоть что-нибудь…

— Чего? — переспросил удивленный тем, что происходило до обездвижения, Избор. Внизу завизжал Исин и лязгнули сталкиваясь мечи

— Либо меня наверх тащи, либо сам сюда спускайся.

— Ага!

Воевода ухватил Масленникова за руку и вытащил на ковер. Испуганный Муря ощупывал себя, вместо того, что бы делом заниматься и Избор крикнул.

— В тучу. В тучу уходи. Достанут…

Он видел то, что не видели его товарищи. К ним наперегонки неслись еще два ковра, и на них, что было особенно неприятно, сидели лучники.

Глава 51

— Хазарин где?

А Исину было плохо, едва ли не хуже всех. Все еще размахивая мечом он упал на чужой ковер. Гаврила заорал, поминая всех Богов, понимая чем это закончится для хазарина и Боги не подвели!

Каким-то чудом, вопреки их обычной удаче, тот не устоял на ногах, а покатился к краю ковра. Он орал, взвизгивал и размахивал руками. Жалеть ему тут было некого и руками и ногами он крутил всерьез и от того, когда его сапог попал в спину застывшего на краю ковра маленького человечка, тому не поздоровилось. Враг вскинулся от боли и попал под меч песиголовца.

Тело упало вниз, а ветер подхватил капли крови и бросил их в лицо Исину. Песиголовец еще не успел подумать кто спустит его на землю и с хохотом поднял меч над человеком. Избор увидел как хазарин побледнел и дернулся назад. За спиной у него была бездна, в которую он и канул с коротким воплем. Гаврила еще не успел подняться с ковра и только Избор видел, что приключилось с сотником. Тот висел, намертво вцепившись в край, а над ним серебром блестел меч песиголовца. Хазарская жизнь теперь была только в воеводиных руках.

Ухватившись за край ковра Избор перевернулся и обеими ногами со всей силы нанес удар песиголовцу по плечам. Зверочеловек не устоял, его отбросило к краю ковра, а там то ли порыв ветра, то ли собственная неосторожность заставила его сделать лишний шаг, ценой которого стала жизнь. Уронив меч в бездну зверочеловек несколько мгновений балансировал над орущим от ужаса Исином, но тут, ловчее кошки, Избор прыгнул на ковер и поддев ногой волосатое седалище сбросил врага вниз.

— Висишь?

У хазарина не было сил ни ответить, ни кивнуть. Не тратя времени на разговоры Избор ухватил хазарина на шиворот и втянул обратно. Тот лежал, не находя сил подняться. Он лежал, а воевода стоял над ним, понимая как трудно тому встать на ноги. Над их головами парил Мурин ковер и оттуда свешивались головы друзей. Избор посмотрел на них, помахал рукой в ответ присел на корточки рядом с хазарином.

— Может, ты дальше один полетишь? Тогда вся слава тебе достанется.

У хазарина не хватило сил ответить, но силы выругаться и встать он нашел. Муря опустился пониже и Гаврила помог Избору перетащить Исина на их ковер.

— Это ты правильно решил, — одобрил его воевода, мельком глянувший на мелко дрожащие ноги сотника.

— Ковер! — крикнул Муря. — Ковер захватите!

Воеводе было не до ковра.

— Нечего на чужое рот разевать… Тем более вон и хозяева летят.

Избор озабоченно смотрел как еще несколько ковров спешат им наперерез, но в его озабоченности оказалась изрядная доля самоуверенности. Он ощущал себя воеводой, у которого в засаде сидит никак не меньше двух сотен воинов. И вот прямо сейчас полные сил и боевого задора мордовороты выскочат оттуда и начнут крушить врагов вдоль и вширь. Он оглянулся и увидел ухмыляющегося Гаврилу. Воевода и сам ухмыльнулся в ответ, представив, что сейчас тут начнется, когда Гаврила пустит в дело свой кулак.

— Гаврила! Давай!

Он взмахнул рукой, но из засады никто не выскочил. Масленников сквозь дырку в кулаке продолжал смотреть на врагов и беззвучно шевелить губами.