Жития Святых - Димитрий Ростовский

— Я не волхв, но христианин, — отвечал блаженный Ипполит.

Тогда разгневанный царь приказал быть его по устам камнями, а затем — снять с него одежду, составлявшую обычное одеяние христиан.

— Ты не обнажил меня, но облекаешь в более ценную одежду, — сказал на это блаженный Ипполит.

— Разве ты более уже не чтишь богов, если так безумствуешь и не стыдишься своей наготы? — спросил царь.

— Я мудр и не наг, — возразил блаженный Ипполит, — ибо облекся во Христа; я тогда был безумен, когда подобно тебе служил бесам, и тогда был наг, когда не имел благодати Христовой, а теперь я христианин.

— Принеси жертву богам, — предложил царь, — чтобы тебе, подобно Лаврентию, не погибнуть от мук.

— О, если бы я удостоился участи святого Лаврентия, имя которого ты, окаянный, своими скверными устами и произносить-то не должен! — воскликнул блаженный Ипполит.

Царь велел протянуть его на земле и бить без жалости палками; святой же мученик в это время громко взывал:

— Я христианин!

Тогда мучитель приказал прекратить побои, поднять блаженного Ипполита с земли и одеть в обычную воинскую одежду, при этом он сказал, обращаясь к святому мученику:

— Вспомни о своем воинском сане и будь по прежнему нам другом, по прежнему вместе с нами принося жертвы.

— Я воин Христа, моего Спасителя и за Него желаю умереть, — отвечал блаженный.

Декий после этого сказал епарху Валериану:

— Возьми всё имение его, а его самого замучь до смерти.

В тот же день посланные Валериана разграбили имение блаженного Ипполита; узнав, что в доме Ипполита найдены верующие во Христа, Валериан велел их привести к себе: среди приведенных находилась и кормилица Ипполита, по имени Конкордия. Взглянув на них, Валериан сказал:

— Пожалейте свою жизнь, чтобы не погибнуть вместе со своим господином Ипполитом.

— Мы желаем лучше, — отвечала Конкордия, — с честью умереть за веру Христову вместе с нашим господином, чем, утратив ее, жить среди вас, нечестивцев.

— Порода рабов не иначе, как только ранами может быть исправлена, — сказал Валериан и приказал быть Конкордию оловянными прутьями; во время побоев святая мученица предала дух свой Господу. Здесь находился под караулом воинов и блаженный Ипполит: увидав мученическую кончину своей кормилицы, он с радостью воскликнул:

— Благодарю Тебя, Господи, что питавшую меня предпослал в Твое царствие к святым Твоим!

Епарх сказал:

— Ты всё еще надеешься на волшебную хитрость, — не почитаешь богов и не повинуешься повелению царя?

И разгневавшись, Валериан приказал всех вместе с Ипполитом вывести через Тивуртинские ворота за город и там предать смерти. Святой Ипполит ободрял их во время пути:

— Не бойтесь, — и я и вы имеем над собою одного Владыку.

Когда пришли на место казни, то все были усечены воинами на глазах блаженного Ипполита. Всех приявших эту мученическую кончину, — разного пола и возраста, — было восемнадцать человек, не считая святую Конкордию, убитую в городе. Самого же святого Ипполита, по приказанию епарха, привязали к диким коням и влачили по каменистым местам до тех пор, пока он не отошел ко Господу. Святой мученик Ипполит вместе с домочадцами своими пострадал за Христа в тринадцатый день августа месяца и в третий день по мученической кончине святого Лаврентия.

При наступлении ночи к месту казни пришел с верующими святой Иустин пресвитер и, собрав тела святых мучеников, предал их там же погребению. Тела же святой Конкордии, не смотря на самые тщательные поиски в городе, никак не могли найти; это так сильно опечалило святого Иустина, что он заплакал. Честное же тело святой Конкордии было, по приказанию мучителя, брошено в нечистое место. Один христианин, по имени Ириней, узнал об этом от одного воина, уже спустя три недели со дня смерти блаженного Ипполита, — взяв с собою другого христианина — Авундия, он извлек ночью тело святой мученицы, нисколько не пострадавшее от нечистот, и принес его к пресвитеру Иустину. Пресвитер был очень рад и похоронил честные останки рядом с телом святого Ипполита и прочими мучениками. Наутро это стало известно Валериану; он приказал схватить Иринея и Авундия и бросив туда, откуда они извлекли тело святой Конкордии, потопить их живыми в нечистотах. И оба святые умерли там в двадцать шестой день августа месяца. Святой Иулиан извлек тела их ночью и предал погребению при мощах святого Лаврентия, славя Христа Бога, славимого со Отцом и Святым Духом во веки [3]. Аминь.

В тот же день перенесение честных мощей преподобного отца нашего Максима Исповедника, воспоминаемого в 21 день января.

В тот же день обретение мощей блаженного Максима Московского, Христа ради юродивого.

В тот же день преставление (в 1783 г.) и открытие (в 1861 г.) мощей святого отца нашего Тихона, епископа Воронежского, Задонского чудотворца.

Память 14 августа

О создании церкви честного Успения Пресвятой Богородицы в Киево-Печерской обители

Никто не должен сомневаться, что в великой и первой в России лавре [1] преподобных Антония и Феодосия Печерских прекрасная, по великолепию подобная небу, каменная церковь Пресвятой Богородицы создана, украшена и освящена по воле и промышлению Господа и молитвенному ходатайству Его Пречистой Матери. Вместе с блаженным епископом Симоном [2] скажем прежде всего о самом начале ее созидания, сопровождавшемся чудесами.

В земле варяжской был князь Африкан, брат Якуна слепого, — того самого, который, сражаясь со своим полком за Ярослава с лютым братом его Мстиславом, отказался надеть тканую золотом одежду. У Африкана было два сына, Фрианд и Шимон; по смерти Африкана, Якун обоих сыновей его выгнал из их собственных областей. Шимон пришел в Россию к благоверному князю Ярославу, который принял его и окружил почетом; он сделал его старейшим боярином у сына своего Всеволода, и действительно у Всеволода Шимон пользовался очень большою властью.

Благодаря следующему обстоятельству, Шимон имел очень сильную любовь к святой Печерской обители. В княжение в Киеве Изяслава Ярославича на русскую землю произвели нападения кочевники половцы [3]; против них выступили три князя — Ярославичи: Изяслав, Святослав и Всеволод, при котором находился и Шимон. Все они пришли к преподобному Антонию, прося его молитв и благословения на брань. Старец, открыв свои правдивые уста, ясно предсказал им погибель. Шимон упал в ноги старцу и просил, чтобы Господь сохранил его от такой беды. Преподобный отвечал ему:

— Сын мой, многие из вас падут от меча, другие во время бегства от врагов будут потоптаны, ранены и в воде утонут; ты же, спасшись, будешь положен здесь, в церкви, которая имеет создаться.

Когда полки обоих станов встретились на реке Альте [4], то христиане, лишенные помощи Божией, были побеждены, — князья убежали, многие же воеводы со своими воинами были убиты; посреди них лежал и раненый Шимон. Взглянув вверх на небо, он увидел великую церковь, как и прежде видел на море, и вспомнил слова Спасителя, некогда сказанные ему [5]; тогда Шимон воскликнул:

— По молитвам Пречистой Твоей Матери и преподобных Антония и Феодосия избавь меня, Господи, от этой горькой смерти.

И вдруг какая-то сила исхитила его из среды мертвецов, и он мгновенно исцелился от ран, снова сделавшись совершенно здоров. Возвратившись после этого опять к преподобному Антонию, Шимон всё рассказал ему, поведав кроме того еще следующее:

— Отец мой Африкан сделал большой, около десяти локтей, крест с изображением на нем подобия Христова; почитая изображение Господа, он возложил на чресла его золотой пояс весом около 50-ти гривен [6], а на главу венец; когда же дядя мой Якун выгнал меня из моей области, я взял пояс и венец и услышал голос от обратившегося ко мне образа Спасова:

— Никогда, человече, не возлагай венца сего на свою голову, но неси его на приготовленное для него место, где преподобный создаст церковь Моей Матери; ему и отдай в руки, чтобы повесил над Моим жертвенником.

— Я, — рассказывал Шимон, — упал от страха и, оцепенев, лежал как мертвый, потом поднялся, вошел на корабль; во время плавания приключилась сильная буря, — так что мы отчаялись остаться в живых. Тогда я вспомнил о поясе, о котором совершенно забыл, и начал громко молиться:

— Господи прости меня, ибо я умираю сейчас за этот пояс, который взял у Твоего честного образа, — и вдруг я увидел церковь вверху и думал: какая это церковь? и свыше был голос: