Монах - время драконов - Роберт Ши

Юкио криво улыбнулся.

- Каким глупым вы заставили выглядеть мое намерение включиться в войну между Наньчжао и Аннамом.

Тайтаро похлопал Юкио по плечу.

- Вы не игрушка в чьих-либо руках, Муратомо-но Юкио. Вам просто всего лишь двадцать пять лет. Вы станете великим полководцем.

- Простите меня, сенсей, за то, что я не был достаточно благодарен за ваши усилия ради меня. - Юкио прошел к привязанной рядом лошади и сказал: Кажется, мне стоит остаться одному на какое-то время. - Он достал из седельной сумки флейту из слоновой кости.

Они посмотрели, как он влез на камень, откуда ему будет видна салящаяся на западе луна. Это была желтая луна середины лета, а не огромная светящаяся лампа осени. Но все равно она была по-своему прекрасна. Фигура сидящего на камне Юкио напоминала Дзебу камень, поставленный на камень. Юкио поднес к губам флейту.

Он заиграл простую сельскую мелодию, которую можно было услышать, когда рыбачьи лодки входили в бухту Хаката в конце дня. Юкио не играл на флейте уже давно. Дзебу почувствовал, как его глаза стали влажными. Мелодия заставляла его думать о доме. А это навевало воспоминания о Ниосан.

- Сенсей, отец... Я хочу спросить вас...

Тайтаро сказал:

- Я слышу в твоем голосе нотки надвигающейся ссоры. Не можешь ли ты, по крайней мере, подождать, пока он закончит играть.

Они молчали, а мелодия Юкио взлетала над соснами, потом сложила крылья, как журавль, и опустилась на землю. Дзебу подождал еще немного из уважения к музыке и к высокой оценке, данной ей Тайтаро. Потом бросился вперед.

- Сенсей. Много лет назад вы отослали мать, а сами остались в Храме Водной Птицы, чтобы продолжить свои занятия в одиночестве. Позднее вы видели ее в Храме Цветущего Тика и снова оставили ее, отправившись в Китай. Вы бросили свою жену, мою мать. Я знаю, что вы хороший человек, если таковые существуют. Я не понимаю, как вы могли оставить ее в одиночестве.

Тайтаро молчал так долго, что Дзебу уже показалось, что он не будет отвечать. Наконец он произнес:

- Я получил сообщение со Священных Островов. От Ордена. Твоя мать умерла, Дзебу.

- Что? - Он, вероятно, не понял слова Тайтаро.

- Должен или не должен я был делать что-либо с твоей матерью, уже не имеет значения. Она ушла, мой сын. Лучшая женщина из всех, что я встречал.

- Она знала, что вы так думаете? - с горечью в голосе спросил Дзебу. Он чувствовал, как на глаза наворачиваются слезы. Был момент, когда он не мог поверить в то, что говорил Тайтаро. когда казалось, что старик пытается просто решить очередную философскую задачу. Но он услышал горечь в голосе Тайтаро и понял, что все верно. Он почувствовал, как будто дно вывалилось из его сердца.

- Да, она знала это, - сказал Тайтаро. - Было не много вещей, о которых мы не говорили.

- Кроме последних лет, - сказал Дзебу. - Что вы имели против нее, если оставили ее подобным образом? - Голос на последних словах дрогнул. Он закрыл руками лицо и заплакал.

- Мы были с ней очень близки после расставания. Мы верили, я верил, что каждый из нас был проявлением Сущности. Мы чувствовали, что никогда не сможем разлучиться. Я видел ее во всем, что окружало меня, и она, я верю, видела меня подобным же образом.

- Разговоры монаха. Она назвала бы это разговорами монаха. Она знала разницу между мужчиной из плоти и крови и проявлением Сущности.

Тайтаро вздохнул:

- Она живет в тебе Дзебу, так же как и во мне.

- Да, но это не она, разве вы не видите? От чего она умерла?

- То, что ты услышишь, причинит тебе сильные страдания. - Тайтаро придвинулся ближе к нему, голос его стал тише. Даже зная, что Ниосан мертва и ничто уже не может причинить ей зла, Дзебу ощутил страх. Тайтаро положил ладонь на его лоб. - Дзебу, когда Юкио и его армия уплыли из залива Хаката, это было ужасным поражением для Согамори. Был убит его сын. Кийоси.

- Я знаю, Кийоси был на носу ведущего корабля, целился из лука в Юкио. Я не знал, кто это, пока не выпустил ему в грудь свою стрелу и он не свалился за борт. Моко сказал мне.

- Я не подозревал, что именно ты убил его.

- Я думаю, этого не знал никто, кроме меня, Юкио и Моко.

- Если бы Согамори знал, что его сына убил зиндзя, он чувствовал бы, что его действия еще более оправданны.

Тело Дзебу похолодело.

- Что он сделал?

- Все лето Года Лошади он тайно посылал лазутчиков, переодетых монахами, купцами и безземельными крестьянами, по всему Кюсю. Потом, в Девятом месяце, переправил через пролив Симоносеки огромную армию. Прежде чем известие достигло Храма Цветущего Тика, его агенты перерезали все каналы связи и пути отхода. Десять тысяч самураев окружили здания монастыря. Тех, кто пытался убежать, загоняли обратно в пламя. Конечно, монахи сопротивлялись, и более двух тысяч Такаши погибло, как мне сказали. Вейчо, настоятель, погиб в бою. Он был мастером владения нагинатой. Женщины и дети укрылись в самом здании храма. Все погибли в огне. Говорили, что их крики были слышны по всему Кюсю. Когда пламя погасло, не осталось никого. Все люди храма, до последнего, были уничтожены.

Дзебу не мог говорить еще долгое время после того, как Тайтаро закончил свой рассказ. Дыхание его было судорожным, мысли - несвязными. Он чувствовал себя так, будто кто-то бросил его на землю и избил дубинками.

Наконец он произнес:

- Моя мать сгорела? - Было одинаково невозможно выкинуть из головы эту наполовину сложившуюся картину или увидеть ее отчетливо. Лежавшие грудой тела. Крики женщин и детей. Взметнувшееся вверх золотистое пламя.

Тайтаро схватил его за руку.

- Послушай, Дзебу. Этот мир убивает людей всеми мыслимыми способами. Ты не единственный, чей родитель умер насильственной смертью. Ты должен вынести это. Ты - зиндзя.

Дзебу попытался посмотреть в глаза Тайтаро, но луна светила ему в спину, и лицо оставалось в тени.

- Оба родителя, сенсей, оба. - Он судорожно зарыдал. Он не плакал так с того времени, когда Моко сообщил ему о смерти его и Танико ребенка.

- Я ненавижу этот мир, - внезапно произнес он.

- Есть только этот.

- Значит, лучше быть вне его. Самураи правы, когда ищут смерти.

- Ни твой отец, ни твоя мать не искали смерти. Если ты обратишься к смерти из-за того, что они умерли, ты предашь их.

Он вспомнил, как Ниосан сказала в Храме Водной Птицы много лет назад: "Живи, Дзебу", и вновь зарыдал.

- Когда-нибудь я вернусь туда. Я оставлю цветок в пепле монастыря. Потом пойду и убью Согамори.

- Ты уже убил его сына. Быть может, теперь ты можешь понять, хотя бы немного, как Согамори чувствовал себя.

Дзебу встал, навис над Тайтаро.

- О, как ты мудр, сенсей. Почему твоя мудрость не, может подсказать тебе, как надо плакать по моей матери?