Беспощадный. Не русские идут - Василий Головачев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тарасов помолчал.
– Тогда надо заняться и теми, кто ему помогает.
– Занимаемся.
Отказаться от задания Владислав не смог.
Почему Тачиму Хаши помогали американцы, было абсолютно понятно.
Во-первых, на территории Хосова они понатыкали свои базы, обозревающие локаторами всё западное пространство России.
Во-вторых, несмотря на название – Хосово – с сербского переводилось как «земля чёрных дроздов», – край был богат не только дроздами, но и полезными ископаемыми: свинцом, цинком, никелем, кобальтом, бокситами, имел хорошие запасы индия, германия, таллия и лигнита.
В-третьих, население Хосова, на три четверти состоящее из молодых людей не старше тридцати пяти лет, в основном не работающее, легко было направить куда угодно, хоть работать, хоть воевать, отстаивать интересы «демократии и свободы».
Особенности жизни в Хосовое, её географию, экономику и культуру группа изучила ещё на базе, но всё же несколько дней бойцам пришлось вживаться в свои роли, учиться поведению у жителей городков и сёл, искать работу и собирать информацию о передвижении чиновников из высшего эшелона власти края.
Двадцать первого июня стало известно, что президент республики собирается посетить военную базу американцев в Урошеваце, и группа приступила к разработке плана перехвата президентского кортежа. Приштину, столицу Хосова, отделяло от Урошеваца всего сорок километров, поэтому Тачим Хаши должен был либо ехать на автомобиле в сопровождении охраны, либо лететь на базу на вертолёте.
Обсудили оба варианта.
Первый – автомобильный казался более хлопотным и вязким, поскольку требовал установки на пути кортежа взрывного устройства либо устройства засады с гранатомётчиками.
Второй – вертолётный не требовал особой подготовки и имел очевидные преимущества: выпустил ракету из ПЗРК – и умыл руки.
Но к большому сожалению стрелять из переносного ракетного комплекса отряд Тарасова не имел права, потому что количество жертв при этом было непредсказуемо. И хотя сопровождали лидера «хосовской оранжевой революции» такие же отморозки, как он сам, Тарасов вынужден был отказаться от расстрела вертолёта. Действовать надо было тоньше, изобретательнее, так, чтобы погиб только Тачим Хаши, по которому давно плакала петля.
За сутки непрерывного бдения план с автомобильной засадой был наконец окончательно сформирован, оброс деталями и запасными маневрами, и группа приступила к его реализации.
Климат в Хосове был континентальный, с тёплым летом и холодной снежной зимой, поэтому в конце июня температура в крае держалась на уровне двадцати двух – двадцати шести градусов выше нуля. При этом жители края редко ходили в рубашках с короткими рукавами, что было на руку диверсантам. Носить куртки и безрукавки было удобнее, так как это позволяло иметь при себе много необходимых вещей.
Вечером двадцать шестого июня собрались все вместе на конспиративной квартире в Приштине, в доме на улице Вучи.
– Предлагаю рвануть клиента при подъезде к Яневу, – сказал Хохол, а ныне – македонец Измир Прилеп. Благодаря усам, складу лица и характеру он действительно смахивал на македонца.
Ещё в бытность Тарасова полковником и командиром группы десанта Службы внешней разведки Хохол играл роль водителя и пилота. Продолжал он играть ту же роль и сейчас, но всегда имел свою точку зрения и не боялся её отстаивать.
– Да, Нос? – посмотрел «македонец» на Егора Лукаша.
Подрывник пожал плечами. Он-то как раз чаще отмалчивался, предпочитая давать советы лишь в тех случаях, когда решение проблемы зависело от его профессионализма.
– Взорвать можно кого угодно и где угодно.
– В Яневе есть удобный поворот направо к аэропорту, мимо которого кортеж не проедет, а главное, там очень симпатичный овраг, по которому можно легко уйти к дороге и сесть в тачку.
Тарасов посмотрел на Хана.
– Твоё мнение?
– Любой взрыв повлечёт за собой включение плана перехвата. Далеко мы не уйдём. Перекроют все дороги. Лучше использовать «винторез».
– А выстрел из снайперки лучше? – хмыкнул Хохол.
Оба посмотрели на Тарасова.
Он помолчал, разглядывая на экране ноутбука схему операции.
С оружием проблем не было, хотя с собой группа из России ничего не везла. Оружие свободно можно было купить здесь, на месте, почти любое. Не «винторез» – исключительно надёжный российский снайперский комплекс, но достаточно мощную винтовку западного производства. Однако Хан был прав, быстрый отход группы был практически невозможен. Оставался лишь вариант, при котором группа рассеивалась по местности, бойцы затаивались в схронах, в местных сёлах на какое-то время, а потом поодиночке переходили границу Хосова.
– Есть другое предложение, – сказал молчавший до сих пор Доктор.
– Да? – поднял голову Тарасов.
– Экзотика.
Хохол фыркнул.
– Давайте заглядим его до смерти. Тачим часто выступает перед соратниками. Чем не экзотика?
– Что ты имеешь в виду? – спросил Хан.
– Я участвовал в операции «Укол» в Америке, – остался невозмутимым Кирилл. – В Нью-Йорке. Наших спортсменов стали принципиально отлавливать перед крупными международными соревнованиями в подозрении на допинг. Случаи употребления допинга действительно были, но чаще подозрения заканчивались невнятными извинениями допинг-комитета.
– Ну, насколько я знаю, эта бодяга началась ещё лет десять назад, – сказал Хан, – перед пекинской Олимпиадой.
– Продолжай, – переждал шум Тарасов.
– Надо было выйти на председателя антидопинговой комиссии США, с подачи которого всё это и делалось. Мы применили разработанный американцами же «нокаут» и заставили этого деятеля во всём признаться перед телекамерами и кучей журналистов.
– Помню, скандал получился изрядный, – кивнул Нос.
– «Нокаут» – это что-то психотронное? – уточнил Хан.
– Психотронный генератор, подавляет волю.
– У вас было больше времени на подготовку.
– Около двух месяцев.
– Что ты предлагаешь конкретно?
– Использовать экзотику: «ёрш» с парализующими иглами, инфран «хирург», воздействующий на внутренние органы. Через пару часов у клиента, к примеру, останавливается сердце. Вы разве не применяли такие игрушки?
– Почему не применяли? – сказал Хан. – Тазеры применяли с передачей электроимпульса по лазерному лучу, «крикун», «мыльный» газ, «смирительную рубашку». [30]Но все эти игрушки в основном хранятся в спецхранах ЦРУ и в Лос-Аламосе, где они разрабатываются. Вряд ли мы успеем раздобыть их к сроку.
– Да, инфран нам не помешал бы, – кивнул Нос.
– Хорошая идея, – согласился Тарасов. – Но для того, чтобы инфран сработал стопроцентно, надо подобраться к объекту как можно ближе, метров на десять. Сможем?
Бойцы переглянулись.
– У нас есть инфран? – почесал усы Хохол.
Все посмотрели на Тарасова.
– Допустим, инфран у нас будет, – медленно сказал он, с некоторым удивлением разглядывая нового члена группы. – Как мы подберёмся к объекту?
– Кортеж надо остановить всего на несколько секунд. Я изучал местность на пути следования. Объект поедет в Урошевац по трассе Приштина – Скопье, через Янево и Липлян. Другой дороги просто нет. За Липляном дорога на протяжении километра идёт вдоль речушки…
– Всё равно надо что-то взорвать, – перебил Кирилла Хохол, – чтобы остановить колонну.
– Не надо ничего взрывать, там три моста, можно один разобрать наполовину, сузить дорогу до одной полосы, остальное – дело техники.
Бойцы группы снова дружно посмотрели на командира.
Тарасов помолчал, не спеша с ответом, то укрупняя схему операции на экране ноутбука, то уменьшая. Думал он о том, что у более молодых оперативников мышление креативнее и решения они находят быстрее.
– У нас же есть свои штатные колдуны, – заметил Хохол меланхолично. – Пусть колданут, отведут глаза охране…
– Колдовство необходимо там, где без него просто нельзя обойтись, – покачал головой Тарасов. – Мы и сами справимся, не с такими ситуациями справлялись. Или у тебя задрожала нижняя чакра?
– Обижаешь, командир.
– В таком случае, господа македонцы, албанцы, турки и цыгане, давайте обсосём предложенный вариант со всех сторон.
Бойцы придвинулись ближе к столу.
* * *Тачим Хаши выехал в Урошевац двадцать девятого июня, в девять часов утра, на длинном, чёрном, бронированном «Хорьхе».