Подземелье Иркаллы - Alexandra Catherine

На помощь Атийскому герцогу кинулась едва ли не вся союзная рать. Разодрав окруживших раненого герцога демонов, Аберфойлу Алистеру и нескольким воинам, что унесли его прочь, обеспечили путь отступления, и герцог, в ужасе корчившийся от сильного жжения в руке, поднимавшегося все выше и разливавшегося по всему телу, покинул поле боя.

Второй капитан атийской кавалерии, заменяющий капитана Гайре Иэроса, встал во главе атийских войск, и в уме его, как и в умах остальных атийцев, несмотря на крайне тяжелую битву, мелькнула тревожная мысль: «Гаральд Алистер… сын герцога… в Иркалле вместе с никому не нужными рианорскими отпрысками!.. Гайре Иэрос в Орхое…»

Отправляясь к Вратам Апепа, атийцы преследовали цель карнеолассцев и нодримцев, — вернуть кронпринца Нодрима. Нынче же у них появилась собственная цель — вернуть герцогского сына.

Атака демонов усиливалась. Противостояние набирало обороты. Тучи клубились, и земля Кунабулы начала волноваться, пугая людей внезапными землетрясениями. Союзники могли надеяться лишь на свои собственные силы, за демонами несокрушимой многовековой башнею стояла ожившая Иркалла, — обитель тьмы.

Задрожала и зарокотала кунабульская земля. Забушевали мощные ветра, вихрем вздымаясь ввысь, срывая всадников с перепуганных коней, с диким воем и грохотом ударяясь об ожившую землю.

— Глядите! — закричали воины, указывая вдаль.

На востоке из-за горизонта поднимался столб черного дыма. Он разливался по небу, будто чернила из разбитой банки. Реки дыма, словно многочисленные руки, тянулись к столь же почерневшему западу, покрывая небеса ночной мглой, хотя едва перевалило за полдень.

Лошади бесились, в неистовстве разрывая поводья, скидывая всадников со своих спин и уносясь прочь в неведомые дали.

— Ваше Высочество! — донеслись до кронпринца Дарона отчаянные вопли гонца. — Горы Эрешкигаль буйствуют! Они рушатся, уничтожая каменоломни, копи, заключенных и их тюремщиков!

«Будто сама богиня Эрешкигаль тянется к своему Нергалу», — подумал Дарон, но он почти не верил в древних богов, посему решил, что демоны добрались и туда, минуя корпус всадников, что был послан защищать узкий проход, Орхою.

Но он не успел отдать никаких распоряжений. Он осёкся, увидев реакцию демонов на стоны и содрогания земли, на загадочный дым и буйствующие ветра. Все, как один, кунабульцы, задрали головы свои к чернеющим небесам, будто волки, и оскалились. Кунабула просыпалась и придавал им несметных сил, мощь которых людям и не снилась.

«Почему Кунабула очнулась? — в ужасе думал кронпринц, готовясь отдать ожесточенный отпор. — Рианоров отправили в Иркаллу не для этого. Лорен Рианор погиб? А с ним и все остальные?..»

Демоны рычали, и страшно было это утробное рычание. Злоба эта не знала границ и пощады. А отступление означало гибель Архея. Демоны низко пригнулись к земле, готовясь к прыжку.

«Арнил, — мысленно проговорил Дарон, крепко сжимая свой меч, — не знаю, жив ли ты и слышишь ли ты меня. Не ведаю, что будет со мною и с нашей армией. Если суждено тебе выйти из кунабульской тьмы и вновь насладиться сиянием солнца, будь Карнеоласу кронпринцем, будь отцу нашему правой рукою и светлой надеждою. С себя сбрасываю я бремя наследования государства и взваливаю его на тебя. Ты грезил о свободе вдали от Кеоса. Я подвел тебя, как старший брат. Я никогда не просил тебя о помощи, никогда не желал утруждать тебя, посему выполни мою первую и единственную просьбу. Просьбу умирающего. И прости мне все мои прегрешения. Благослови!..»

Демоны ураганом рванулись к людям и смяли первые ряды, будто они были сделаны из бумаги. Скрежет стали разбился о вопли боли. Брызги крови прочертили черные небеса. Войска Карнеоласа, взявшие на себя первый удар, захлебывались, но Нодрим вновь и вновь вытягивал их на воздух.

— Если мы не отступим, у Карнеоласа не останется войска! — закричал Жозел Капуи.

— Не отступать! — срывающимся голосом закричал Дарон. — Не отступать! Держать строй!

Пришпорив бесстрашного коня, кронпринц Карнеоласа безоглядно ринулся в бой, сметая со своего пути вражеские преграды, размахивая мечом и знаменем Карнеоласа. Златогривый лев рычал и рвал противника, не жалея сил.

Бросившись наперерез кронпринцу, несколько демонов стремительно его окружили и сбили с ног его коня. Ногу Дарона, на которую упал смертельно раненый конь, обожгла нестерпимая боль.

Пока смертельно перепугавшиеся за судьбу королевского сына воины отбивали его от стаи ошалелых от ярости демонов, кронпринц выбрался из-под коня, но одна нога более не желала слушать его.

Подоспевшие на помощь воины были отброшены назад, и кронпринц на несколько мгновений остался один на один со сворой рычащий врагов. Этих мгновений вполне хватило для того, чтобы броситься на кронпринца Карнеоласа и потопить его в зыбкой ледяной тьме.

После того, как за Акме с оглушительным грохотом захлопнулись древние ворота, она осталась в непроницаемой тьме. Один на один с шепчущими и даже хрипло вскрикивающими голосами. Ветер и все тот же не то мужской, не то женский ледяной голос наперебой звали ее вперед, но огонь ее затих, разум прояснился, и девушка, отступив, спиною врезалась в сплошную стену. Пути назад не было.

Она с детства боялась темноты. Страх этот изрядно ослабил свою власть над нею, как только она выехала из Кибельмиды навстречу новой жизни. Коцитцы оказались страшнее. Но сейчас, когда ее окружала глухая пустота, а тьма ослепляла, страх вернулся, да столь громогласно, что Акме застонала и лбом уткнулась в стену, которая еще недавно была воротами. Она слышала голоса Лорена, Гаральда, Арнила, Плио, Реции, Хельса совсем рядом, но не смела ответить — сквозь свой лютый всепоглощающий страх знала она, что не вернется к ним, даже если ворота распахнут свои объятия.

«Лорен, уходите! — думала она, прижав к стене свою ладонь, надеясь, что так она сможет донести до брата свои мысли. — Я не знаю, сколь долго смогу удерживать кунабульское зло».

Акме выпустила свой огонь, и рука ее загорелась голубым пламенем, освещая пустынный узкий коридор. Голоса налетели на нее, зовя вперед, но Акме была не в силах сделать ни шага. Страх был слишком велик, коридор слишком темен.

Она была лишена права отступить с самого рождения. По праву рождения своего она была хранителем Лорена. Так же, как Лорен держал в руках спасение всего Архея, так же и она несла в себе спасение для них. Посему жертва эта была необходима для победы.

«Прости меня, Гаральд!.. — сквозь поглощающее забытье думала она, бредя в коридоре, полном коварных голосов. — Я подарила тебе такую счастливую надежду. Я не в силах отыскать для тебя утешения. Я не вернусь к тебе, душа моя перестаёт принадлежать мне. Тебе нужна