Королевы завоеваний - Элисон Уэйр
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Однако спустя год Генрих разделил гнев императрицы, когда Бекет запретил брак Вильгельма, брата короля и графа Пуатье, с Изабеллой де Варенн, вдовой сына Стефана, Вильгельма, графа Булонского, на том основании, что они якобы являются слишком близкими родственниками. Этот брак Генрих пытался устроить лично. В 1159 году после смерти графа Булонского Генрих завещал брату значительную часть своих поместий, сделав его одним из богатейших магнатов Англии, владевшим землями в пятнадцати графствах. Запрет Бекета бесконечно огорчил Вильгельма. Он переправился в Руан и просил помощи у матери. В январе 1164 года в возрасте двадцати семи лет Вильгельм скончался на руках у Мод. Говорили, что причиной его смерти стало разбитое сердце. Вильгельма похоронили в Нотр-Дам-де-Пре, среди монахов Бек-Эллуэна, которых он, как и его мать, считал своими друзьями13. В память о сыне Мод купила землю для аббатства Валасс14.
В ожесточенном споре Генриха и Бекета о церковной юрисдикции в отношении «преступных клириков» – нарушителей канонического права Мод приняла сторону сына.
Генрих требовал, чтобы преступники предстали перед королевским судом и понесли наказание на общих основаниях. Эта установка была закреплена в шестнадцати статьях закона под названием «Кларендонские конституции», составленном в 1164 году. Бекет отстаивал традиционное право духовенства отвечать перед более снисходительным церковным судом. В начале 1165 года Генрих послал своего секретаря Джона Оксфордского в Руан к Мод. Король сообщал матери, что, по его мнению, архиепископ борется за церковные привилегии ради личных амбиций и мирского золота и что его защита церковных свобод направлена на сохранение права церкви заниматься вымогательством. Очевидно, Мод поддержала мнение сына в ответном письме15.
Спустя три дня Николай, настоятель приората Мон-Сен-Жак в Руане, который надеялся найти решение конфликта, попросил аудиенции у императрицы, чтобы вступиться за своего друга Бекета, изгнанного на материк. Приор взял с собой письма архиепископа, адресованные Мод. Императрица сначала отказалась видеться с Николаем и читать письма. Тот проявил настойчивость, и с третьей попытки Мод уступила, приняв приора в своих покоях и попросив прочитать ей письма лично, так как не доверяла секретарям, опасаясь, что они исказят написанное Бекетом. Николай изложил суть беседы с Мод в письме Бекету. Выслушав аргументы Николая, Мод выразила сожаление по поводу содержания своего письма Генриху, заявив, что сын скрыл от нее плохие отношения с церковью, зная, что она ставит церковные свободы превыше желаний короля16.
Когда приор Николай ушел, Мод написала Генриху еще одно письмо с просьбой сообщить о его намерениях в отношении Церкви и архиепископа. «Если, узнав его чаяния, я сочту, что своими усилиями смогу чего-то достичь, то сделаю все, чтобы установить мир между ним и Церковью», – заявила Мод.
Приор Николай вскоре снова навестил императрицу и принес ей экземпляр «Кларендонских конституций». Мод попросила прочитать их на латыни, которую понимала, а затем объяснить по-французски. Николай высказал мнение, что некоторые из статей противоречат христианской вере и почти все – ограничивают свободы церкви. Приор предупредил, что Мод и ее сыну следует опасаться за свое духовное и материальное благополучие17.
Ответ Мод встревожил настоятеля, который ожидал от императрицы более благосклонной реакции. «Она – женщина из породы тиранов», – написал Бекету Николай, но далее рассказал, насколько разумно Мод подошла к вопросу.
Она одобрила некоторые [из статей], например, о том, что нельзя отлучать судей и министров короля от церкви без его согласия. Другие [статьи] она осудила. Прежде всего, она посчитала неправильным, что [постановления] были изложены в письменной форме, а епископов вынудили пообещать соблюдать их; такого их предшественники никогда не делали. После долгих обсуждений и моих настойчивых просьб отыскать основу для примирения я внес предложение, и она согласилась предпринять попытку побудить короля прислушаться к совету матери и других разумных людей, которые могли бы найти компромисс, чтобы, оставив в стороне письменный документ и обещания, восстановить древние обычаи королевства при условии, что светские судьи не станут ущемлять свободу Церкви, а епископы – злоупотреблять ею.
Вы должны знать, что госпожа императрица проявила изобретательность, защищая своего сына и оправдывая его действия то любовью к справедливости, то злобой некоторых епископов. Она выказала проницательность и сдержанность в понимании истоков церковных беспорядков. Она сообщила несколько вещей, здравомыслие которых достойно похвалы и восхищения. Она сделала много острых замечаний о доходных церковных должностях, а также о праздности и роскоши некоторых священнослужителей, которые не боятся ответственности и творят все, что им заблагорассудится. Свои утверждения она проиллюстрировала свежими примерами. Епископы безответственно рукополагают клириков, не имеющих прав ни на одну церковь, и множество рукоположенных клириков из-за бедности и праздности преступают закон. Они не опасаются ни потерять доходную должность, потому что не имеют ее, ни понести наказание, потому что Церковь защищает их. Они не боятся тюрьмы епископа, который скорее позволит им избежать наказания, чем возьмет на себя хлопоты по их кормлению и охране. На одного клирика может приходиться от четырех до семи церквей, или пребенд, хотя установления Церкви запрещают совмещать даже две18.
Приводя примеры, Мод показала, что хорошо информирована о конфликте и его причинах. Николай дал Бекету мудрый совет: «Если вы чтите свободу Церкви, покажите словами и поступками, что не одобряете подобные вещи. Отправляя письма госпоже императрице, ясно выражайте свое неодобрение. Я не мог послать вам весточку быстрее, потому что готовил это письмо, читая „Конституции“ вместе с императрицей»19. Таким образом Бекету намекали, что Николай писал письмо под диктовку императрицы20.
Бекет лично просил Мод о посредничестве между ним и королем. Он написал императрице страстное, безапелляционное письмо, в котором звучал завуалированный упрек:
Мы благодарим Бога, озарившего ваше благородство знаками добродетели более славной, чем происхождение, ибо велико ваше имя и святые церкви возвещают о ваших богоугодных делах. Хотя подношение мирских благ, которое вы совершаете Ему во благо в Его домах, весьма радует Господа, мы верим, что Он не менее доволен вашей заботой о церковном мире и свободе, к которым, по слухам, вы стремитесь с таким чувством. Посему мы, прослышав о вашем человеколюбии и благодеяниях, доверительно нашептываем вам на ухо о [нуждах] церковного мира, усердно прося и
