Заря над бездной - Александр Рудазов

Креол невольно кивал. Он хотел. Он очень хотел. И именно таких взглядов он всегда и придерживался.

Он не замечал, как из плеч и спины его лезут острые хитиновые шипы, распарывая и без того изодранную тунику. Не замечал, как глаза меняют цвет, наливаются глубокой чернотой. Как изо лба выползает еще одна пара рогов.

— Кроме того, Свет сковывает, накладывает множество правил и ограничений, — продолжал тихо шипеть Йог-Сотхотх. — Глупых, бессмысленных, никому не нужных правил. Тьма же — это свобода. Полная, абсолютная свобода. Ты можешшшь делать все, что пожелаешшшь. Желаешшшь ходить — ходи. Желаешшшь лежать — лежи. Желаешшшь убивать — убивай. Делай что хочешшшь! Единственное, что нужно помнить, — все остальные тоже могут делать что хотят… и это возвращает нас к предыдущему пункту. Только сильнейший по-настоящему свободен. Ибо он может делать что пожелает сссс кем пожелает, а сссс ним никто ничего сделать не может. Таков главный и единственный закон Тьмы — нет никаких законов, кроме ничем не ограниченного права сильнейшего! Разве ты со мной не согласен, Азаг-Тот? Разве не по этому закону ты жил раньше? Разве не раздражали тебя навязанные другими правила и ограничения?

— Раздражали, — неохотно признал Креол.

— Ну тогда сделай это, Азаг-Тот, — удовлетворенно прошипел Йог-Сотхотх. — Выпусти Тьму. Больше тебя ничто не ограничивает.

Более не колеблясь, Креол шагнул с подоконника и устремился в черные небеса.

ГЛАВА 35

Рядовые Серой Земли понятия не имели, сколько уже сражаются. В Лэнге нет смены дня и ночи. Но устали все просто смертельно. Изможденные, израненные, они продолжали вести этот мучительный, вымотавший все жилы бой. Каждый надеялся, что осталось недолго, что еще совсем чуть-чуть — и протрубит победный горн.

Ведь они победили С’ньяка! Фиолетовый Газ рассеялся, небо очистилось от его кровавых очей!

И Ктулху тоже замолчал! Никакого больше воя в головах, никто не распиливает мозги ржавыми пилами!

Почему же тогда сражение не прекращается?! Кажется, что демонов становится только больше!

Вот и еще один демон опустился прямо среди солдат. Не такой бесформенный, как большинство, и даже одетый как человек — но точный демон, аж с четырьмя рогами. Приставленный к роте колдун о серебристом плаще сразу взял того на мушку, без колебаний.

— Приидите ко мне, верные! — прорычал демон безумным голосом. — Я пришел, чтобы оказать вам великую милость…

В следующую секунду его накрыло плазменным шквалом. Серокожие пехотинцы палили с той частотой, какую только могли выдержать стволы. Все надеялись, что перед ними малый демон, из тех, что способны погибнуть обычным образом.

Только таких, к сожалению, рядовые бойцы и могут убивать.

Кто-то метнул благовонную гранату. Только одну — может, даже и последнюю. Они закончились уже почти у всех.

Да и баллоны благовонщиков совсем опустели…

Ни плазменные сгустки, ни благовоние Зкауба не причинили Креолу вреда. Он стоял неподвижней каменного кумира и растерянно моргал. Собственные солдаты… его собственные солдаты…

Они напали на своего хозяина!

— Вы восстали против меня?.. — изумленно произнес маг. — Вы осмелились…

Демонолог выстрелил Копьем Мардука.

Креол узнал этого колдуна. Двофр Задира, один из его лучших учеников. Креол один раз его даже похвалил… правда, уже не помнил, за что именно.

И теперь он взбунтовался против учителя?!

Конечно, Двофр попросту не узнал владыку Креола. Дело даже не в том, что тот изменился внешне, — сходства осталось достаточно. Но любой здравомыслящий колдун, а особенно демонолог смотрит прежде всего на ауру. А как раз аура Креола стала совсем-совсем другой…

Теперь это была аура демона.

И не просто демона. Двофр некоторое время изучал эту ауру, отчаянно надеясь, что ошибается. Но в конце концов он убедился, что ошибки нет, и сдавленным голосом произнес:

— Архидемон. Отступаем.

— О нет, — процедил Креол. — Отступать поздно.

Он прищелкнул пальцами, и воздух наполнился смазанными дисками. Заклятие Стального Лезвия — да не одно, а сотня одновременно! Они легко пронзили силовую броню, напластав людей, как куски колбасы. Наземь попадали десятки обезображенных трупов, и Креол невольно присвистнул.

Он не ожидал такой эффективности. С новым интересом рассматривая свои когтистые руки, маг снова поднялся в воздух и швырнул еще заклинание на пробу. И еще одно. И еще.

А потом изрыгнул их целую канонаду.

— Я вам покажу, как бунтовать! — хрипел Креол, не помня себя от бешенства. — Я вас всех по стенкам размажу!

Огненная Стрела. Огненное Копье. Молния. Туман Нергала. Разрушение. Ржавчина. Ледяной Молот. Вихрь. Каменный Диск. Костяной Шип. Заморозка. Окаменение. Звуковой Резонанс. Креол бросал заклинания бездумно, россыпями. Ему больше не нужно было думать о мане, не нужно было готовить чары заранее. Теперь они сами возникали в его голове и срабатывали мгновенно, одним усилием воли. Срабатывали с той страшной, невиданной, многократно умноженной мощью, что способна дать демоническая сила.

И это было… роскошно. Это было так роскошно, что Креол вовсе перестал думать, в кого именно он стреляет, кого сжигают его заклинания. Он палил куда попало, почти не целясь, наслаждаясь самим процессом бесконтрольной, ничем не ограниченной магии. Люди, демоны, свои, чужие — какая разница?

Да и кто теперь были для него свои? Кто — чужие?

Креол уже сам этого не знал.

— Узрите мощь повелителя Лэнга! — вскричал он, указывая пальцем на громаду «Холма».

К небу поднялся огненный столб. Исполинская боевая машина исчезла в нем, точно слизнутая солнечным протуберанцем. Креол напряженно замер, прислушиваясь к своему телу… и расхохотался.

С ним ничего не произошло. Он только что применил Длань Шамаша — и даже не почувствовал усталости. Безо всякой подготовки, одним усилием воли.

Интересно, что еще он теперь может? Каковы пределы его силы?

Креол был полон решимости изведать их. Он крепко сжал кулак, зажмурился…

…И выпустил Тьму.

Семь альдарей приземлились на выжженную почву, покрытую снегом и пеплом. Только семь. «Крыло Тандахака», «Кашалот», «Бивень моржа», «Иххарийский ветер», «Не видящий берегов», «Ледяная скала» и «Великий водоход».

Все, что осталось от Бессмертной Эскадры.

На палубах не было свободного места. Все спасшиеся с других кораблей собрались здесь — и взгляды у них были потухшие. Изорванные паруса обвисли, адамантиевые каркасы покрылись грязью и копотью.