Геннадий Зюганов - Анатолий Житнухин

Как считает Зюганов, именно в те драматические для страны дни в сознании «кремлевских сидельцев» приобрел некие определенные контуры и проект «Преемник». Было ясно, что основной задачей наследника станет сохранение преемственности курса и обеспечение безопасности как для Ельцина, так и для всей «семьи». Все понимали, что слишком велика вероятность того, что виновники содеянного рано или поздно будут привлечены к ответу.

Сам Ельцин в своей книге «Президентский марафон» пишет, что уже тогда, в мае, считал своим преемником Владимира Путина. Так это на самом деле было или нет, сказать трудно, но то, что передача власти готовилась основательно, «всерьез и надолго», — сомнений не вызывает. Свидетельством этому является хитроумный, рассчитанный на длительную перспективу проект по созданию «партии власти», главным претендентом на авторство которого является Борис Березовский. Образованный осенью 1999 года блок «Единство», из которого немного позднее, после слияния с «Отечеством», возникла «Единая Россия», создавался как партия бессмертного и всесильного, сформированного при Ельцине нового чиновничьего класса, облепившего исполнительную вертикаль власти. Простота и гениальность изобретения состояли в том, что так же, как эта партия не может обойтись без чиновников, ни один чиновник не может существовать без нее. В сочетании с неограниченными административными ресурсами, использованием рычагов реальной власти это неразрывное единство обеспечивало новой партии надежное автономное существование и воспроизводство.

Сколоченная наспех в преддверии выборной кампании, «под Путина», партия не представила обществу никакой программы, поскольку ни тогда, ни впоследствии сама она особой потребности в программных документах не испытывала. Ведь для того, чтобы выполнять охранную функцию при действующей власти, они не требуются. Узкая прагматичность не нуждается и в идеологии. Не ради красного словца в последнем послании президента прозвучала фраза: «Поиск национальной идеи — „старинная русская забава“». Там, куда тянет Россию партия власти, ее днем с огнем не сыщешь.

Такая партия — типичное порождение эпохи российского бонапартизма, царящей социально-классовой неразберихи, когда классовая структура социализма уже разрушена, а структура буржуазного общества еще не сложилась. Она наглядно отражает характерную черту любого бонапартистского режима — маниакальную, гипертрофированную заботу о главе государства. Вспомним хотя бы настойчивые попытки Грызлова вопреки всякому здравому смыслу навязать обществу обсуждение вопроса о продлении полномочий Путина. Страну пытаются убедить, что государство — это он.

Эта же особенность ярко воплощена в заголовке к статье С. Шойгу, опубликованной в июне 2007 года на официальном сайте «Единой России»: «Пришло время строить. По Плану Путина». Планы Путина в партии не обсуждаются, а исполняются. Упомянутая публикация Шойгу отражает абсолютную обособленность «партии власти» от остального российского общества: «„Единая Россия“… должна быть и заказчиком, и прорабом, и исполнителем». Совсем как в старинной русской пословице об обосновавшемся на отшибе однодворце: «Сам пашет, сам орет, сам и денежки берет».

Расчет конструкторов партии на безотказность и эффективность заложенных в ней механизмов оправдался полностью. Они и обеспечили в 2000 году избрание президентом названного Ельциным преемника, предварительно «перемолов кости» всем реальным соперникам. Та неразборчивость в средствах, с помощью которых «партия власти» фактически захватила власть в парламенте уже в декабре 1999 года, быстро забылась. Прежде всего под влиянием обаяния Путина, который предстал перед народом сильной личностью, способной наконец-то навести в государстве долгожданный порядок. Его твердую позицию по Чечне, «вторую чеченскую войну» восприняли как желание возродить традиции сильного, централизованного Российского государства, честь и достоинство которого были к тому времени изрядно поруганы. Сыграло свою роль и то, что, несмотря на многолетнюю кампанию дискредитации силовых структур, он вышел из недр службы госбезопасности и в глазах россиян олицетворял людей честных и порядочных, привыкших ставить государственные интересы выше собственных.

Обнадеживало, а по многим позициям — и вдохновляло первое послание нового президента, с которым он обратился к Федеральному собранию в июле 2000 года. Объявленные приоритеты в работе президента были призваны создать условия для проведения Россией независимой политики, предотвратить ее скатывание в разряд стран третьего мира, сформировать социально-справедливую экономическую систему, способную остановить вымирание страны, обеспечить людям благополучие и честную жизнь. Было обещано проводить социальную политику на принципах общедоступности и приемлемого качества социальных благ, а помощь представлять прежде всего тем, чьи доходы существенно ниже прожиточного минимума.

Открыто говорилось о пороках политической системы, о том, что только слабой власти выгодно иметь слабые партии, чтобы спокойнее и комфортнее жить по правилам политического торга. Но сильная власть заинтересована в сильных соперниках. Только в условиях политической конкуренции возможен серьезный диалог о развитии нашего государства. России не нужны очередные чиновничьи партии, прислоняющиеся к власти, тем более — подменяющие ее. Было признано необходимым изменить такое положение вещей, при котором журналистская свобода превратилась в лакомый кусок для политиков и крупнейших финансовых групп, стала удобным инструментом межклановой борьбы.

Не обошел президент своим вниманием духовные и нравственные цели общества, подчеркнув, что единство России скрепляют присущий нашему народу патриотизм, культурные традиции, общая историческая память. Опираться страна должна не на чужие советы, помощь и кредиты, а на свою самобытность, на собственные силы. Только так Россия станет сильной и уверенной в себе.

В послании содержалось немало других умных и нужных положений, которых давно ждали и против которых, естественно, никто не возражал.

Глава девятая

ВСЁ ВПЕРЕДИ

То, что начало правления Путина ознаменовалось ростом ожиданий положительных перемен, было ясно и без социологических опросов. Во всяком случае, ни у кого не вызывали сомнений утверждения социологов, что три четверти россиян связывали с избранием нового президента надежды на изменение жизни к лучшему. Мотивы этих ожиданий, как правило, совпадали: по данным Левада-центра, проводившего исследования в конце 2000 года, большинство из поддерживавших Путина россиян видело в нем прежде всего государственника и патриота, не особенно обращая внимания, к какому лагерю он принадлежит — к демократам или консерваторам.