Под колпаком контрразведки. Тайная подоплёка перестройки - Вячеслав Широнин

именно на тот же год падает и появление на Западе еще одного проекта,

известного под названием "Черноморско-Балтийской конфедерации". Ее идея

принадлежит спецслужбам Соединенных Штатов, о чем еще в 1990 году заявлял

народный депутат СССР Виктор Алкснис Тогда его осмеяли, в демпрессе было

много шума по этому поводу. А суть информации, изложенной Алкснисом,

заключалась в том, что резидент ЦРУ собирал в Польше руководителей народных

фронтов республик Черноморско-Балтийской зоны и обсуждал с ними вопрос о

возможности создания конфедерации после распада Советского Союза. В те

предгрозовые дни это кому-то показалось смешным. Однако сегодня ясно, что

эта идея отлично укладывается в нынешнюю политику Запада по отношению к

России. Ведь "Черноморско-Балтийская конфедерация" - это не что иное как

все тот же "санитарный кордон" вокруг России, попросту говоря, создание по

периметру ее границ некоего военно-политического союза лимитрофных

государств, служащих противовесом "потенциально имперской России".

          Важная роль в реализации этой идеи, которая обсуждалась в 1990

году на сборище в Польше, устроенном резидентом ЦРУ США, отводилась

Украине. В пределах разрушаемого СССР, по замыслу американских стратегов,

именно Украина должна была стать основным "противовесом неоимперским

устремлениям России". В этих целях уже тогда предусматривалось расширить

финансовую помощь Украине, усилить нажим на ее руководство с целью

принудить его к проведению прозападных экономических реформ, предоставить

Украине американские политические гарантии независимости и территориальной

целостности. Думаю, что Леонид Кравчук, будучи (по его же собственному

признанию) инициатором разрушения Советского Союза в Беловежской пуще, в

какой-то мере был посвящен в основные антироссийские замыслы, заложенные в

проекте "Черноморско-Балтийской конфедерации".

          Надо сказать, что с военной точки зрения "санитарный кордон" не

представляет для России большой угрозы. В этом я готов согласиться с

кандидатом политических наук Дмитрием Астафьевым, посвятившим указанной

теме специальное исследование, опубликованное в феврале 1994 года в

"Независимой газете". Другое дело - постоянная нервозность, которая

возникнет, если армии "незалежных" государств бывшего Союза официально

перейдут в категорию вероятного противника и будут нависать над нашими

западными границами. Но и это не является реальным военным фактором, а

относится лишь к сфере восприятия, и тут уж от наших военных зависит, не

будет ли это восприятие чрезмерным.

          Особенно остро такого рода нервозность проявилась во

взаимоотношениях России и Украины. Запад со своей стороны сделал все, чтобы

подогреть ее. Конечно же, по этому поводу мы не найдем официальных

заявлений вашингтонской администрации, но факты остаются фактами. Идея о

"санитарном кордоне" вокруг новой, уже не коммунистической России, как

всегда, возникла у главного конструктора "нового мирового порядка" Збигнева

Бжезинского, причем, он настолько уверовал в необходимость ее скорейшей

реализации, что ради этой желанной цели направил в Киев собственного сына

Яна в качестве официального советника украинского парламента. Напомню, что

именно на период "советнической деятельности" Бжезинского-младшего в

украинских и зарубежных средствах массовой информации особенно активно

муссировался тезис об угрозе Киеву со стороны России. Раздавались и

сетования на то, что Украина не сможет создать армию "достаточно сильную

для того, чтобы остановить нападение России", сдержать "российскую

агрессию". Поэтому Киеву, мол, ни в коем случае нельзя отказываться от

ядерного оружия, которое "представляет собой мощную силу мира". Ибо

"агрессивная Россия не могла бы не учитывать адресной угрозы со стороны

Украины". А отсюда вытекали прямые рекомендации Киеву сохранить ядерное

оружие "независимо от того, что могут сказать или сделать другие

государства".

          Провокационные разговоры вокруг украинского ядерного оружия и

ядерных ракет растянулись на несколько лет. А когда они исчерпали себя,

начала активно будироваться другая тема для раздоров с Россией - о разделе

Черноморского флота. Затихла эта тема - возникли споры вокруг Крыма. Потом

- вокруг Севастополя... При этом каждый раз подобные темы находили

возбужденный отклик среди националистически настроенных кругов повсюду на

просторах бывшего СССР. Особенно на Украине, где националисты открыто

провозглашали "Союз хоть с чертом, только не с Россией!"... Москва и Киев

охладели друг к другу, чего настойчиво добивались в Вашингтоне.

          На этом примере хорошо видно, что определенные силы в США не

прочь были бы не сглаживать, а, наоборот, обострять спорные проблемы в СНГ,

чтобы разобщить независимые государства, возникшие на развалинах СССР,

вбить клин между ними, натравить одно на другое. Вместе с тем нельзя не

обратить внимание, что не менее опасна геополитическая и геоэкономическая

сторона создания нового "санитарного кордона". Ведь речь идет о контроле

потенциально враждебными России силами основных транспортных артерий,

используемых для российского импорта и экспорта по оси Восток-Запад.

Учитывая зависимость целых отраслей и регионов России от экспорта сырья и

импорта продовольствия, такой контроль может оказаться весьма эффективным

рычагом давления на руководство России.

          "Ганзея", "Черноморско-Балтийская конфедерация", "буферный пояс",

"санитарный кордон", "немецко-грузинский ферейн", "немецко-армянский

ферейн"... Сколько же их уже набралось, этих проектов, ставящих своей

основной целью раздробление России! Все они являются составными частями

единого стратегического замысла Запада по дальнейшему геополитическому

ослаблению нашей страны. При этом планы поэтапного раздробления России

приобретают коалиционные формы. В южных районах СНГ наблюдается усиление

попыток Ирана и Турции "урвать свою часть добычи". Они соперничают за

включение "мусульманского пояса" бывшего СССР в сферу их влияния (планы

Черноморской и альтернативной ей Каспийской ассоциации, попытки Ирана

играть роль "модератора" в конфликте Еревана и Баку, популяризация девиза