Мангуп (СИ) - Станислав Иродов

Тихон ушёл. Скоро группа всадников под флагами посольства отъехала от монастыря.

А потом вся армия турок упала на колени и стала молиться. Как широкая волна, катящаяся по полю, били турки лбами о землю феодоритов. Высокий распевный голос муллы достигал вершины плато.

Армия феодоритов тоже молилась. Бородатые воины осеняли себя широкими крестами, а священники благословляли православных на битву и отпускали все грехи. Наконец, молитва закончилась. Турки встали с колен. Православные священники ушли в монастырь. Они поднимались вверх по крутой тропе, и солнце золотыми, серебряными бликами отражалось от расшитых православными символами облачений.

– Смотри, за передними шеренгами турок блестят стволы орудий, и пушкари раскручивают над головой горящие фитили,– сказал Александр. – Турки явно готовят нашим войскам неприятный сюрприз.

– Надеюсь, Смирнопуло видит всё сверху и знает об этой ловушке,– ответил Тео.

Лучи солнца уже достигли дна долины, и клибанионы – панцири тяжёлой кавалерии, стоящей  у подножья Мангупа, засверкали, словно россыпи алмазов. Расстояние между армиями было чуть более полёта стрелы. Некоторые мощные арбалеты, стреляли дальше, и отдельные арбалетные болты быстрыми блёстками замелькали между армиями. От первых рядов войска феодоритов вперёд выдвинулся отряд легковооружённых курсоров из полутора сотен лучников с тремя сотнями копьеносцев для поддержки, и вступил в опережающее сражение с первыми шеренгами турок, в попытке ослабить врага до начала основного сражения.

А потом запели трубы, и пехота феодоритов пришла в движение, стала надвигаться на турок, а воинственные крики слились в один угрожающий гул. Расстояние между войсками  сокращалось. Забили турецкие барабаны. С обеих сторон взмыли вверх тысячи стрел. Словно смертельный косой дождь, они сыпались с неба, покрывая поле щетиной, словно небритый гигант ворочался на окровавленной земле. Как спущенная тетива, центр войска феодоритов вдруг прогнулся вперёд, в атаку, и громкий крик из тысяч глоток огласил долину. Словно испугавшись напора, первые шеренги турок повернулись и отступили назад, обнажая чёрные пасти спрятанных за ними орудий. Между пушками и позади них стояли ряды аркебузиров. Навстречу феодоритам ударили сотни молний, а через несколько мгновений страшный гром достиг вершины плато. Чёрный дым тугими клубами вырвался вслед за пламенем, заволакивая сажей поле сражения. Но Александр успел заметить, как словно смертельной косой скосило ряды наступающих феодоритов, а между пушками и аркебузирами уже хлынули вперёд массы турецкой пехоты. Стальные лезвия алебард заблистали сквозь дым, как крылья тысяч одновременно взлетевших стрекоз.

В это время запели трубы: кавалария левой меры феодоритов пришла в движение. Тронулась первая шеренга, вторая, третья, и, наконец, волна наступления бросила на турок всю конницу первой линии. Лавина клибанариев набирала скорость. И  наконец, конница помчалась по полю, словно спущенная стрела, готовая пронзить всякого, стоящего на её пути. Широкой волной опустились копья для удара, и победный клич атакующих всадников перекрыл все другие звуки. Когда конница галопом приблизилась вплотную к неподвижно стоящим туркам, первые ряды турецких копейщиков встали на колени, уперев в землю длинные копья, а позади них две шеренги аркебузиров нажали на спусковые скобы и кнопки аркебуз. Опять огонь, дым, грохот, и падающие в зелёное поле бронированные всадники. Снесённые страшным залпом, лежали на земле груды тел. Лошади били копытами, некоторые вскакивали, и в ужасе мчались по полю между двумя линиями войск. Словно споткнувшись, конница медленно преодолела рубеж смерти, и, уже ослабленная, навалилась на турецких копейщиков. Но пробить сплошную стену из копий не смогла. Падали кони, люди, образуя огромный шевелящийся вал. И тогда тысячи стрел обрушились на конницу. Они жалили, словно рой смертельных ос. Стихали крики раненых. Смерть глушила все звуки. Позади первых шеренг клибанариев под падающими сверху стрелами толпились остатки кавалария, не способные пробиться вперёд из-за тел павших товарищей. И тогда откуда-то с тыла из-за холма, на котором расположился Басса, высыпала многочисленная турецкая тяжёлая конница. Османы, нацелив копья, мчались на сбившихся в бесформенную кучу феодоритов. Организовать отпор клибанарии не успели. Страшный треск от удара копий о щиты и железные панцири достиг вершины плато. Отбросив копья, ставшие ненужными в толчее сшибки, турецкие всадники выхватили сабли, и сталь засверкала в воздухе, сея смерть и уничтожение. Но уже пошёл вперёд резерв - второй ряд конницы Тарамана Теодомира, уже подтягивались отряды дальнего охранения Асхара Ахболата, и закружился смертельный вихрь, замелькали сабли и мечи, а стук стали о сталь превратился в сплошной неумолкающий треск.

В это время ветер развеял дым над центром поля сражения, и князь увидел, как остатки первой линии пехоты феодоритов отступают назад через оставленные проходы во второй линии, а вторая линия менавлатов, ощетинившись копьями, быстрым броском ринулась вперёд, пока не успели османские стрелки перезарядить свои аркебузы. Турецкие пушкари, впряжённые в пушки вместо лошадей, тащили их в тыл на перезарядку. Завязался бой пехоты. Первая линия скутатов Лели Агапия, перестроившись позади второй, и дротиками поддерживала товарищей. Одна тамга из отряда дальнего охранения Асхара Ахболата подъехала в тыл пехотинцам, и стала через головы скутатов обстреливать из луков ряды турецкой пехоты. Медленно, но уверенно скутаты теснили османов. Зелёное поле стало кровавым, и ярко блестело на солнце как море на закате дня. Сотни убитых, тысячи раненых уже лежали на земле, но скутаты шли по поверженным телам, карабкались на них, словно на крутые холмы, и пускали сверху смертоносные стрелы, метали дротики. Смерть уже не могла остановить воинов. Она стала их сестрой.

На правом фланге каваларий феодоритов застыл неподвижно, и не принимал никакого участия в сражении. Наверно, он мог бы ударить во фланг турецкой пехоты, бившейся в центре, но напротив клибанариев, ощетинившись копьями, нависала мощная группировка османов. Турки выжидали, и Александр понимал почему: за первыми рядами пехоты прятались пушки и аркебузиры. Точно так же, как в центре, как на левом фланге. Турки ждали, пока клибанарии феодоритов бросятся в атаку, чтобы известным маневром и залпом уничтожить их основные силы. Наверно, Смирнопуло успел предупредить командира правой меры Валамира Кузурмана о турецкой хитрости.

К Александру подошёл Николай. За ним следовал митрополит Патераки Арсений со служками и дьяконами. Александр поздоровался с Николаем, подошёл к митрополиту, и, перекрестившись левой рукой, попросил Церковь молиться за здравие воинов православных, за победу армии над неверными. Митрополит благословил князя, а потом дал знак, и церковные колокола подняли трезвон.