Лимб - Елена Филон

Тысяча лет? Сколько-сколько?..

Не-е-ет. Я не идиот подписывать себя на такое!

— Что мешает мне послать тебя к дьяволу, выбросить эту дрянь и самому ответить на вопрос о том, какая чертовщина держит меня в Лимбе? Чем я хуже? Я ведь всё ещё могу это сделать! Вслед за Фоксом, или Эллисон… они ведь получат свой шанс, да? Я могу отправиться туда же, чёрт бы тебя побрал! И мне даже не нужно будет тысячу лет в очереди торчать!

Мужчина утвердительно кивнул и развёл руками:

— Пожалуйста. Можешь это сделать — твоё право. Браслет вернётся в мир живых, найду себе другого приемника. Подумаешь, ещё пару-тройку лет потрачу — мне не привыкать.

Я сузил глаза, с нескрываемым недоверием глядя на мужчину:

— И в чём подвох?

— Я же сказал — в ней, — просто ответил незнакомец.

И словно все внутренности скрутились в тугой узел. В голове снова забурлила кровь, отдавая сильнейшими толчками в висках.

— Мика… — тихо выдохнул я.

— Да, — подтвердил мужчина. — Только ты сможешь вернуть эту девушку к жизни. Только проводник смерти способен открывать окна в мир живых. И желательно, сделать это как можно быстрей. Два с лишним года в коме, это знаешь ли, срок тот ещё…

Мозг продолжал биться в лихорадке, соображая… Но о чём тут вообще можно думать?! Всё и так предельно ясно!

Я твёрдо посмотрел в лицо бывшего проводника.

— Заступишь на должность, как только откроешь первое окно в мир живых, — произнёс он. — И станешь одним из трёх, кому это под силу. Можешь, конечно, попытаться разыскать двух других носителей реликвий, но я бы не тратил зря время на твоём месте. Тем более… я точно знаю — они не станут помогать. Они мало кого возвращают обратно.

— И как мне его открыть? — спросил я севшим голосом, глядя затуманенным взглядом куда-то поверх плеча незнакомца.

Мужчина вдруг стал выглядеть неожиданно серьёзно:

— Ты почувствуешь это. Однажды… я сделал нечто подобное для того… для того кому желал лучшей жизни, в общем.

— Я понял, — бесстрастным взглядом, я пялился себе под ноги.

— Хорошо, — вздохнул мужчина. — И, Тайлер… ты должен знать… Вы больше не связаны никакой цепью. Всё, что Лимб хотел, он уже сделал. Столкнул вас лбами, помог найти друг друга… Ваша связь была воистину сильной, но не только потому, что смерть связала вас одной цепью.

— Ты просто выбирал себе приемника, — не глядя на него отозвался я. — Кому ещё в голову успел залезть?.. Как на счёт Алека?..

— Теперь это не важно, — вздохнул мужчина. — Вы все должны были быть как можно ближе к браслету. А ещё… ты, Тайлер, должен был быть как можно ближе к своей девушке. И давай без обид, парень. Я всего лишь выполнял свою работу. Не я был тем, кто связал ваши судьбы в тугой узел на том перекрёстке. Вы сделали это сами. Браслет, как магнитом притягивал вас к себе, но ведь никто не заставлял вас примерять его. Значит… такова была судьба каждого из вас… Ты и Мика… Трагичная… но такая красивая история получилась. Я знал, что однажды вы оба узнаете правду о той катастрофе на перекрёстке и тогда…

Я поднял на мужчину глаза:

— И тогда у меня не останется другого выбора, кроме как стать проводником смерти.

— И тогда, ты сделаешь всё, что угодно, чтобы спасти её душу. Чтобы искупить вину перед девушкой, которая единственная из вашей цепи, никому не причинила боли. Мика никого не убила… И будь я до сих пор проводником, я бы вывел её отсюда. Её душа чиста. Ей здесь не место. Ты должен вернуть её обратно, пока время не вышло. И ещё… — мужчина тяжело вздохнул, — Тайлер, я понятия не имел, что кроме угрызений совести у тебя к ней ещё и другие чувства проснуться. Правда, не знал, но теперь… у тебя точно нет другого выхода.

Ничего не происходило. Время будто остановилось. Я смотрел себе под ноги и чувствовал, как в теле натягиваются тугие болезненные струны. Раны открываются и начинают кровоточить… только они уже никогда не исцелятся.

Моя судьба — быть подальше от Мики.

Моя судьба — быть проводником.

— Я знаю, о чём ты хочешь спросить, — раздался в голове далёкий голос незнакомца. — О своих возможностях, не так ли? О своём ключе… О том, что происходит с тобой сейчас. Но Тайлер, твоя возможность, вот она — у тебя на запястье. А о настоящем… тебе лучше не знать.

Мика.

На этот раз боли не было. Хотя… ведь я и не к жизни возвращалась, всего-то плавала в собственных, когда-то стёртых мною же воспоминаниях.

Прошлое.

Я видела крохотную девочку на руках у своей матери. Мама плакала и улыбалась самой счастливой улыбкой на свете. Отец был рядом и промокал глаза кончиком галстука. Почти уверена — синего. Синий — любимый цвет отца. Скорее всего, на первую встречу с дочерью он одел один из своих любимых. Ведь не смотря на то, что последние десять лет моей жизни были фальшивыми — привычки, вкусы, увеличения людей, которые меня окружали… оставались теми же.

Чёрно-белые кадры с картинками из моей настоящей жизни молниеносно быстро проносились перед глазами. Первые шаги, первые слова, первая поездка с отцом на экспедицию. Первое знакомство с фотоаппаратом. Первая встреча с Шерли…

Первый поцелуй в тринадцать лет с конопатым мальчишкой, которого я знать не знаю. Такой лёгкий и безобидный поцелуй, но судя по выражению моего лица, я им очень гордилась.

Старшая школа, университет… Парочка свиданий вслепую. Вот и парень какой-то нарисовался. Не конопатый — со смуглой кожей и ёжиком тёмных волос. И судя по моим слезам в подушку, через две недели сомнительных встреч, серьёзные отношения — не мой конёк. Был не мой… пока я не встретила Алека и не изменила в корень этот факт.

О происшествии на перекрёстке даже думать не хочу. И видеть тоже не хочу. Хватит с меня и того, что было в секторе моделирования.

Сейчас всё это уже не важно.

Настоящее.

Кадры перед глазами вдруг остановились лишь на одном, и он не был бесцветным. Просторная больничная палата светлых постельных тонов. На окнах жалюзи. Под окном журнальный стеклянный столик со свежими полевыми цветами в вазе, моя фотография с родителями, на которой мне не больше пятнадцати, стопка журналов и прозрачный графин с водой.

Широкая кровать с высоким стальным изголовьем совсем не напоминала стандартную больничную койку. Она выглядела… комфортней, как минимум. Белоснежные простыни укрывали тело спящей рыжеволосой девушки. В моей вене находился катетер, на лице кислородная маска, рядом стойка с капельницей и пикающий кардиомонитор с бегущей по экрану кривой зелёной полосой.

Я в коме.

Вот оно что.

Так я… всё ещё жива?