Поступь империи: Поступь империи. Право выбора. Мы поднимем выше стяги! - Иван Кузмичев

А теперь, благодаря появлению полка Русских витязей, в него вносятся новые изменения, дополняющие картину продолжающегося сражения.

Спустя полчаса Прохор скакал обратно к своим витязям, стараясь держаться опушки леса, благо небольшие перелески позволяли относительно скрытно передвигаться возле деревеньки Яковцы, недалеко от которой удалось с первого же залпа принудить к сдаче в плен шесть батальонов шведов.

Мысли майора Митюхи слегка путались; многое, что говорил Петр, было понятно молодому витязю, однако порой простых вещей государь не говорил. Почему так, Прохор не понимал, из-за этого приходилось отвлекаться, теряя должную концентрацию на предстоящем сражении.

Перед самой отправкой в Яковецкий лес он увидел, как строится пара полков драгун под командованием генерал-поручика Боура, выдвигаясь к Малым Будищам; следом за ними пришли в движение и все центральные полки под командованием фельдмаршала; дивизия же государя пока стояла на месте, только началась небольшая перестановка. В этом сражении главную роль должны сыграть пехота и артиллерия! Кавалерия светлейшего князя Меншикова, разделившись на две неравные части, замерла на флангах, готовая по первому приказу броситься на врага.

Глянув на часы, Прохор увидел, что минутная стрелка подбирается к отметке «восемь», большая стрелка замерла на полпути к шести часам. Вороной жеребец одного из гвардейцев царя негромко хрипел, кусая удила, словно сладкую морковь.

Перед замершими солдатами на белом коне проскакал Петр, крича на скаку:

– Воины! Вот пришел час, который решит судьбу Отечества! И не должны вы помышлять так, что сражаетесь за Петра, но за государство, Петру врученное, за род свой, за Отечество…

Что говорил государь дальше, полковник уже не слышал: встречный ветер заглушил все звуки, времени на задержку попросту нет, а сделать надо так много! Драгоценные минуты утекали, словно ключевая вода, майор едва успел вовремя скрыться в березняке, когда сине-голубые мундиры тронулись с места, успев за время отлучки Прохора Митюхи подойти почти вплотную к деревеньке Малые Будищи.

Наступал седьмой час утра, когда Петр приступил к осуществлению основного своего намерения: вывести сорок один батальон пехоты из лагеря, построить их двойным рядом, фланкировать справа и слева эту двойную линию пехоты конными полками, возвращения которых к лагерю он и требовал от Меншикова на первой стадии сражения именно для этой решающей минуты, и привести всю эту воинскую массу в боевой порядок.

Получилось так, что основная масса воинов Карла оказалась аккурат перед позициями русского лагеря, лишь два резервных полка в ожидании замерли перед лагерем шведского короля. Русские полки также замерли на своих местах в двухшереножном строю, держа наизготовку фузеи с уже примкнутыми штыками – удачным нововведением царевича почти год назад. Солдаты в зелено-красных мундирах стояли на месте, ожидая приказа командования, глядя на мерно идущую в паре верст от позиций русского лагеря армию неприятеля.

Еще в штабе Прохор узнал, что его величество приказал держать в резерве в ретраншементе шесть полков: Гренадерский, Лефортовский, Ренцелев, Троицкий, Ростовский и Апраксина. Это было сделано для того, чтобы неприятель, стоящий близ леса, не был в великом страхе. Он не должен был видеть всех русских сил, иначе сражения могло попросту не быть. Поэтому в полках пришлось уменьшить количество рот, сознательно провоцируя неприятеля на главную баталию.

Этот шаг государя Прохор целиком и полностью поддерживал, ведь, как известно из разведки, у шведов всего тридцать два батальона против сорока семи русских. Такое соотношение заставит задуматься кого угодно!

Сине-голубые мундиры, гроза Европы, шли на русские позиции четко, под барабанную дробь, сохраняя идеальную дистанцию между плутонгами и ротами. Трехгранные багинеты на бедрах солдат Карла едва заметно покачивались, шевелясь, словно большие серые ящерицы, вытянувшиеся во всю длину.

Кое-как добравшись до облюбованной им позиции на небольшом взгорке возле опушки леса, Прохор замер с вытянутой в руке подзорной трубой, внимательно оглядывая ряды противника. Рядом с ним застыл неподвижной статуей майор Заболотный, оставивший свои позиции на помощника – лейтенанта Егора Болоткина, усердно просчитывающего угол навесной стрельбы для «колпаков».

– По моей команде все «колпаки» открывают огонь по лагерю шведов, – негромко сказал своему другу Прохор.

– Но зачем?.. – удивился командир артиллерии витязей.

Однако больше ничего сказать не успел, прерванный взметнувшимся вверх кулаком командира витязей.

– Выполняй приказ, брат, все ответы и вопросы потом, времени и так нет, – чуть громче сказал майор своему другу, продолжая глядеть в сторону двигающихся друг на друга солдат.

– Есть, – приложил ладонь к берету Федор Заболотный, блеснул глазами, развернулся и ушел к орудиям, отдавать приказы на прокладку новых маршрутов для быстрого выдвижения пушек.

Тут же артиллерийские расчеты засуетились возле орудий, витязи из второй роты спешно начали им помогать, разбирая завалы на пути движения пушек.

Прохор между тем продолжал наблюдать за разворачивающимся действом. Русская артиллерия продолжала молчать, а под грохот барабанов двигались навстречу друг другу две армии, уже подошедшие друг к другу почти на два мушкетных выстрела. Мгновение – и дула десятков орудий, выдвинутых Шереметевым на передовую позицию, окутались едким дымом, после чего до ушей засевших в лесу витязей донеслась орудийная канонада. В рядах идущих шведов взметнулись к небу комья земли; взрывы бомб и пролетающие сквозь шеренги ядра выкашивали солдат, будто спелую пшеницу.

Второй этап сражения – решающий этап – начался!

Словно не замечая пролетающей над головами смерти, первая и вторая линии шведов по команде офицеров замерли, взяли фузеи наизготовку. Новая команда – и подошедшие на ружейный выстрел шведы делают залп, ненадолго окутавшись облаком сизого дыма. Идущие им навстречу русские солдаты не остановились, хотя кто-то из них споткнулся и упал на чернозем, поймав своим телом свинцовую осу.

Десятки красно-зеленых мундиров остались лежать на земле, орошая ее своей кровью, толчками выливающейся из еще разгоряченных битвой тел. Десять, двадцать шагов… Шеренги русских полков остановились. Зычная команда «Товсь!» и следом за ней «Огонь!» пронеслись над рядами солдат, сразу же выстреливших во врагов, не забыв отвернуться в сторону при выстреле.

Яростные лица с горящими от ненависти глазами смотрели друг на друга, животный крик застыл на губах, стоило воинам сойтись в штыковом бою. Зеленый или голубой цвета – уже неважно: почти все они в скором времени станут алыми от крови или же коричневыми от следов подошв солдатских сапог.

Прохор не мог видеть всех бьющихся на поле боя русских солдат, да ему это было и не нужно, он и так знал, как сражаются русские богатыри – с тем огнем в сердце, который не в состоянии затушить ни одно море мира. Над ним не властна даже смерть! Порой, умирая, сердце воина вспыхивает на доли секунды, позволяя врагам понять,