Метафизика возникновения новизны - Иван Андреянович Филатов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Итак, рассмотрим сначала общекультурные предпосылки, которые могли бы предложить возникновение интеллектуальной новизны на роль феномена, именуемого бытием (см. далее п. I), а уж затем попытаемся понять, дает ли сама метафизика какие-либо основания к тому, чтобы эту интеллектуальную новизну на данной роли утвердить (см. п. 11). Начнем с первого.
п. 1. Как нам представляется, явление интеллектуальной новизны – наравне с бытием – должно отвечать следующим критериям:
а) Изначальности,
в) Уникальности,
с) Фундаментальности (универсальности).
То есть оно, во-первых, должно быть в начале каких-то наиболее важных преобразований как окружающей нас действительности, так и самого человека; во-вторых, характером своего функционирования отличаться от каких-либо сходных процессов и актов познания; и, в-третьих, быть в основе фундаментальных процессов развития человеческого сообщества и окружающего его мира.
Итак, можем ли мы согласиться с тем, что явление новой идеи в наше сознание в полной мере отвечает вышеперечисленным критериям. Остановимся вкратце на каждом из них.
а). Во-первых, что может быть изначальнее внезапного явления новой идеи, неизвестно как сформировавшейся в бессознательном и проникшей в наше сознание? У знания, полученного нами посредством органов чувств и логики, есть предшествующие конкретные объекты (материальные и духовные), которые воспринимаются самими органами чувств и понимаются на сознательном уровне. Но можем ли мы сказать, что нечто конкретное способно предшествовать интуитивному или инсайтному акту явления совершенно новой идеи? Мы лишь можем, исходя из ранее приобретенного опыта, предполагать, что этому акту предшествует работа рефлексии-1 и бессознательная инкубационная фаза формирования идеи. Но нам не ведомо, какая конкретная работа должна быть проведена на уровне сознания и что должно происходить в инкубационной фазе для того, чтобы именно эта идея сформировалась и стала достоянием нашего сознания. Так что рождению идеи самой по себе ничто конкретно-определенное не предшествует. И только она сама вносит ту конкретику, которая служит первичным основанием развертывания идеи в мысль и последующей деятельности в соответствии с этой мыслью.
в). Во-вторых, может ли быть что-либо уникальнее самой идеи-новизны, полученной притом в единственном, присущем только человеку, акте иррационального мышления? Чувства и логика – также причастные к познанию окружающего мира – могут только воспринять и понять нечто им представленное, но они сами по себе не могут создать (обнаружить, «понять») саму новизну, то есть создать идею как начало интеллектуального познания и развития мира. Конечно, никто не будет отрицать того, что чувства первичны, но не они формируют и выдают новые идеи. Они находятся всего лишь на «дальних подступах» подготовки идеи. Да и не рефлексия (логика) выдает новые идеи. Она ставит вопросы и прорабатывает их. И если логика прорабатывает определенный объем материала возможно причастного к разрешению интересующей нас задачи, то конкретную и окончательную выборку объектов, его ценностно-смысловую состыковку и выдачу идеи в готовом виде осуществляет только иррациональная интуиция (инсайт, озарение и т. д.). Она-то и лежит в основе тех преобразований, которые изменяют мир и самого человека.
Да к тому же самое уникальное в явлении интеллектуальной новизны – это то, что все события нашей жизни: физиологические (по крайней мере, на макроуровне), психические, культурные, исторические и т. д. – обладают длительностью, и только событие явления идеи в наше сознание (как начала и причины любого последующего события) не имеет длительности: оно мгновенно, внезапно и происходит только в настоящее время. Но как мы понимаем, в настоящее невозможно «втиснуть» целиком какое-либо жизненное событие, в то время как событие явления идеи-новизны само рождается из этой «стиснутости» между прошлым и будущим. И если любое жизненное событие длится во времени, постоянно переходя в прошлое и организуя тем самым свою историю, то событие явления интеллектуальной новизны, – поскольку оно происходит между прошлым и будущим – не фиксируемо; мы узнаем о нем только по тем последствиям («следам» по Плотину), которые оно за собой влечет: развертывание идеи в мысль, выявление объектов, входящих в мысль, и взаимосвязей, сплачивающих эти объекты и т. д.
Таким образом, условно все события можно разделить на две категории:
1. Бытийственные события возникновения интеллектуальной новизны, события, не имеющие длительности.
2. Обыкновенные, жизненные события, не обладающие новизной, но обладающие длительностью.
(Здесь все как в природе: интеллектуальная новизна – это девственность. И можно сказать, что обыкновенные события платят длительностью за потерю новизны, как платят последующим длительным материнством за потерю девственности).
Так что события первой категории являются началом и причиной возникновения событий второй категории. Они как центры кристаллизации, вокруг которых организуются события, происходящие во времени. Так, например, вокруг некогда возникшей идеи справедливости организуется «пространство» порядочности, благотворительности, благородства, защиты слабых и неимущих и т. д. А вокруг, положим, идеи электромагнетизма организуется «пространство» новых открытий, изобретений и внедрений в этой сфере деятельности человека.
И поскольку возникновение интеллектуальной новизны происходит только в настоящем времени, то не может быть такого бытия, которое бы еще не явилось в этот мир и о котором еще никто ничего не знает. Мы вызываем его к жизни, но будучи уже вызванным в настоящем времени, бытие (по крайней мере в своей интеллектуальной форме), сразу же теряя свою оригинальность и новизну, перестает быть бытием, поскольку автоматически перекочевывает из сферы бытия в сферу существования. Так что как нет будущего (возможного) бытия, так нет и бытия прошлого: оно всегда в настоящем, в бесконечно узком промежутке между прошлым и будущим.
И не об этом ли на заре развития метафизики говорил еще Парменид? Он удивлялся тому, что:
«Как может «быть потом» то, что есть, как могло бы
«быть в прошлом»?»32. (фр. 8-19).
То есть бытие, которое «есть» не может быть ни в прошлом, ни в будущем, оно только в
