Падение Запада. Медленная смерть Римской империи - Адриан Голдсуорти

Перемена эта, разумеется, не явилась делом чьих-то рук и в большинстве случаев осуществлялась постепенно, в течение жизни нескольких поколений. Сами по себе размеры Римской империи, существовавшая в ней единая политическая власть, общие для всех закон и валюта, а также сложная система налогообложения оказывали на экономику стимулирующее воздействие. Однако учтем такой простой факт, как различие условий, сложившихся к концу V и в VI столетии. Произошло не только масштабное сокращение торговли — жизнь вообще стала проще и приобрела, если так можно выразиться, локальный характер. Даже обмен идеями значительно замедлился. Ведь по крайней мере в течение жизни нескольких поколений уцелевшие в западных провинциях бывшей империи аристократы продолжали давать своим детям во всех отношениях традиционное образование. Большинство отличалось начитанностью, некоторые — изрядной. Но мало кто (а быть может, вообще никто) владел и латынью, и греческим, что прежде встречалось нередко и являлось показателем подлинной образованности{549}.

Латынь сохранялась в обиходе во многом благодаря церкви; церковь также поддерживала связи между областями, невзирая на политические границы. Однако нам следует соблюдать осторожность в оценках. Институт средневековой католической церкви не вошел готовым в жизнь людей, но развивался весьма постепенно. Со временем папа римский приобрел роль, чем-то напоминающую роль императоров Запада, и даже частично принял их титулы и церемониал. Однако власть папы была чрезвычайно ограниченной и временами оспаривалась. Хотя различные церковные институты приобретали богатство и земли, центр мало влиял на их распределение. Короли Запада — в особенности остготские короли в Италии — в целом уважали епископов, прежде всего римских. Они делали это не оттого, что подчинялись тем или иным правилам, а потому, что это имело важное политическое значение. Благодаря их уважению к церкви новые подданные были довольны властями.

Сохранение таких явлений, как язык, культура и разные институты, — важное явление, однако оно не должно скрывать от нас масштаба перемен. Королевства на территории бывшей Западной Римской империи пользовались полной независимостью. Они поддерживали дипломатические отношения с константинопольскими императорами, но никоим образом не подчинялись им. Они вели между собой торговлю, иногда воевали друг с другом, и у их обитателей было немало общего с народом в других королевствах. Однако все же они были полностью обособлены друг от друга — обособлены в куда большей мере, чем соответствовавшие им области в прежние времена, когда они имели статус провинций. В современном мире во многих бывших колониях сохраняется очевидное наследие долгосрочной оккупации со стороны империи. Пережитки прошлого обнаруживают себя в языке, законодательстве и формах политических институтов. Очертания границ зачастую соответствуют тем, что некогда были проведены имперскими властями, и в результате возникает смешение групп, различных в этническом или культурном отношении. Отпечаток, оставленный имперской властью, нельзя не заметить. Но несмотря на это, жители чрезвычайно удивились бы, если бы им сказали, что их независимость в чем-то неполна.

Империя, которая не пала

Император Зенон во все годы своего правления сильно нуждался в деньгах (отчасти вследствие колоссальной стоимости неудавшейся экспедиции в Африку в 468 году). Он также столкнулся с чередой серьезных внутренних угроз, и во многих отношениях знаменательно, что он смог продержаться у власти семнадцать лет. Почти два года ушло у него на то, чтобы подавить восстание Василиска, шурина императора Льва; в какой-то момент Зенону пришлось бежать на родину в Исаврию. Василиск допустил ряд серьезных промахов, и когда один из главных его сторонников-военачальников, склонившись на просьбы Зенона, перешел на сторону последнего, стало ясно, что крах восстания близок. Зенон вновь занял Константинополь в 476 году. Василиск был казнен вместе с сыном, которого сделал своим соправителем. Через несколько месяцев еще одной жертвой стал тот командующий, чье отпадение от узурпатора сделало возможной победу Зенона. Восстановленный на престоле император не хотел рисковать.

Следующим узурпатором стал зять Льва Маркиан. Его провозгласили императором в 479 году; он попытался овладеть Константинополем, но потерпел полное поражение. На сей раз Зенон проявил большее милосердие: узурпатора заставили принять духовный сан и отправили в изгнание. Оба бросивших вызов Зенону пользовались поддержкой гота Теодориха Страбона. На какое-то время он вступил в союз с другим Теодорихом; их объединенные силы опустошили фракийские провинции и даже приблизились к Константинополю, намереваясь захватить его. Все попытки силой одолеть Страбона потерпели неудачу, но в 481 году он внезапно скончался. Другому Теодориху Зенон пожаловал звание magister militum (этот титул имел также и Страбон, когда его отношения с константинопольским режимом налаживались, что происходило несколько раз) и задействовал его, дабы тот справился с сыном Страбона. Многие из уцелевших воинов последнего присоединились к войску самого Теодориха, тем самым значительно усилив его{550}.

Зенон добился наибольшего успеха из всех представителей исаврийской знати, возвышенной императором Львом. Однако появились явные признаки недовольства возвышением исавров со стороны других офицеров; свидетельством их непопулярности у широких слоев населения стал тот факт, что во время волнений в Константинополе именно они оказались жертвами толпы. То, что император был исавром, еще не гарантировало верности офицеров-соплеменников. Разочарование, а также, весьма вероятно, давнишняя личная вражда привели к тому, что двое исавров подняли восстание в 484 году. Лидеры мятежа обратились за помощью к персам, но реальную помощь получили только от одного из сатрапов Армении. Зенону удалось собрать армию, состоявшую из сильных контингентов готов и ругов, а также регулярных войск. Мятежники быстро потерпели поражение в битве, хотя для того, чтобы взять их последний оплот и окончательно подавить восстание, потребовалось четыре года. К этому времени Теодорих и его люди покинули Придунавье и перебрались в Италию. Вне зависимости от того, пытался ли Зенон привлечь их для борьбы с Одоакром, он, несомненно, был рад, что этот могучий и непостоянный союзник ушел из Восточной империи{551}.

Зенон умер от болезни в 491 году. Он не оставил наследника, и после длительных дебатов при дворе было решено предоставить выбор его вдове Ариадне, дочери Льва. Она избрала человека, которому уже перевалило за пятьдесят, — чиновника при императорском дворе, по имени Анастасий, и сразу вышла за него замуж. Его возвышение повлекло за собой новую череду волнений в Исаврии, поначалу имевших целью удовлетворить интересы брата Зенона, Лонгина, избрания которого императором двор старался избежать больше всего. Анастасий быстро отправил Лонгина в изгнание и дал восстанию вооруженный отпор. С той же жесткостью он пресек беспорядки в Антиохии и самом Константинополе, что, по-видимому, стало причиной его непопулярности у широкого населения. Несмотря на трудности в начале царствования, Анастасий показал себя талантливым политиком и добился больших успехов как правитель: он занимал трон вплоть до смерти, последовавшей через двадцать семь лет. При нем значительно улучшилась финансовая ситуация в империи, что позволило ему существенно пополнить казну{552}.

Восточная Римская империя, которой управлял Анастасий, отчетливо напоминала империю в момент ее создания в 395 году. Хотя он провел денежную реформу и предпринял много усилий, чтобы добиться от бюрократии максимальной эффективности, структуры государственной гражданской службы, ее ведомства и отделы, в сущности, не претерпели изменений. В юридической практике, а также в официальных документах продолжала использоваться латынь, хотя для большинства бюрократов она не являлась родным языком. Анастасий реформировал систему выплат в армии: основная их часть теперь вновь стала денежной, прежде солдаты получали одежду, снаряжение и продовольствие. По-видимому, в результате его усилий военная служба сделалась гораздо привлекательнее для населения, появилось достаточно волонтеров для удовлетворения потребности армии в солдатах. В будущем власти стали несколько меньше пользоваться услугами наемных отрядов и контингентов союзников{553}.

В 395 году бюрократия в обеих половинах империи почти не различалась с точки зрения ее организации; то же можно было сказать о вооруженных силах. Менее чем за сто лет армия на Западе исчезла; перестало функционировать и административное управление на уровне выше провинциального. Еще более заметный факт: сам пост императора на Западе оказался упразднен. То, что восточная половина империи, очевидно, точно такая же, как западная, после краха императорской власти в последней продолжала существовать, часто используется для доказательства большего влияния на судьбу Запада внешней угрозы, а не внутренних проблем. Согласно этой логике, если Восток уцелел, то базовые структуры империи конца IV—V века не могли иметь роковых изъянов{554}.