Белогвардейщина - Валерий Шамбаров

Отступившие части несостоявшейся Крымско-Азовской армии, около 4 тыс. чел., сумели закрепиться на Акманайской позиции, на перешейке Керченского полуострова, прикрытые с моря огнем русских и английских кораблей. Восточная часть Крыма на этот раз осталась за белыми. А по остальной территории полуострова пошел Дыбенко, как средневековый завоеватель, ворвавшийся со своими ордами в чужое царство. Второй раз покатились по Крыму ужас и смерть. Например, офицеров и белогвардейцев этот бравый матросик, один из любовников Коллонтай, приказывал связывать проволокой по нескольку человек и такими "букетами" топил в море. Трофеи он взял богатейшие - много почти исправных кораблей, которые не смогли уйти своим ходом из-за мелкого ремонта (а все буксиры захватили французы), огромные запасы русского, германского и французского военного имущества, брошенные союзниками на складах. После этого часть красных войск осталась в Крыму против Керченского перешейка, а другая часть перебрасывалась в Донбасс - добивать казаков и Добровольческую армию.

А Деникин в тот момент был отнюдь не в состоянии помочь ни Крыму, ни наступающему к Волге Колчаку. Если зимнее наступление на Дон с севера кое-как удалось остановить, то в марте началась новая операция красных. Два концентрических удара наносились по флангам Вооруженных сил Юга России, 8-й и 13-й армиями в Донбассе, отрезая части Добровольческой армии от казаков, и 10-й армией из Царицына на Тихорецкую, отрезая Дон от Кубани. Сразу после освобождения Северного Кавказа на помощь донцам, для затыкания гигантских прорех их фронта были переброшены лучшие части - кубанская конница Шкуро, Дроздовский, Марковский, Корниловский полки. Возглавил эту группировку поначалу Врангель. Здесь завязались тяжелейшие бои. Соединенные силы 8-й и 13-й армий красных наступали в среднем течении Северского Донца. Численный перевес большевиков был подавляющим, план операции разработал Тухачевский, уже считавшийся выдающимся талантом. Но лавина красных частей нарвалась на стойкую оборону добровольцев. Они цеплялись за каждую естественную преграду - балку, реку, овраг, белое командование умело маневрировало конницей, быстро перебрасывая ее с одного угрожаемого участка на другой. Все атаки красных отбивались.

О напряженности сражения говорит тот факт, что прошедший две войны и уже отличившийся в гражданскую Врангель получил тяжелый нервный срыв и вынужден был взять отпуск по болезни. Его заменил Я. Д. Юзефович. В разгар боев он писал Деникину:

"С правого берега Дона надо убрать ядро Добровольческой армии корниловцев, марковцев, дроздовцев и другие части, составляющие душу нашего бытия, надо их пополнить, сохранить этих великих страстотерпцев - босых, раздетых, вшивых, нищих, великих духом. На своих плечах потом и кровью закладывающих будущее нашей родины... Сохранить для будущего... Всему бывает предел... И эти бессмертные могут стать смертными".

Но заменить их было некем, и "бессмертные" держались. Мало того, сами наносили красным поражения контрударами. Разметав большевистские полки, они вышли к пригородам Луганска, где располагался штаб 8-й армии, вынужденный бежать в Миллерово. Лишь всеобщая мобилизация шахтеров помогла красным отстоять город и ликвидировать прорыв. Но если здесь благодаря отчаянному героизму добровольцев удалось сорвать планы вражеского наступления, не пропустить красных в глубь Донбасса и предотвратить опасность взрыва среди большевистски настроенных шахтеров, то совсем иначе сложилась ситуация на восточном фланге фронта.

После разгрома 11-й армии две ее дивизии, назвав себя Особой соединенной армией, отошли в Сальские степи, заняв район между расположением донцов и добровольцев. Несколько раз их пытались разбить, но они уходили по степям, а затем возвращалась. "Столица" этой группировки, большое село Ремонтное то и дело переходило из рук в руки. В феврале произошла реорганизация красных войск в низовьях Волги. Из остатков 11-й и 12-й армий в Астрахани создавалась новая 11-я. А 10-я, существенно усиленная, перешла из Царицына в наступление на Тихорецкую. Казаки Мамонтова, доселе еще державшиеся против нее, начали пятиться. 10-я армия установила связь с "Особой соединенной" и подчинила ее себе под названием Ставропольской группы. Точно так же была включена в состав армии бесхозная Каспийско-Степная группа Жлобы. Сейчас эти части, оказавшиеся в стыке двух белых армий, пришлись очень кстати.

8 марта последовал комбинированный удар. 20-тысячная Ставропольская группа из 6-й кавалерийской и 32-й стрелковой дивизий рванулась на запад и пошла на Великокняжескую (Пролетарск), обходя части Мамонтова с фланга и тыла. Одновременно в лоб, на Котельниково, их атаковали 4-я кавдивизия Буденного и 37-я. Сопротивление казаков, оказавшихся в полукольце, было подорвано. Вслед за Северным рухнул и Восточный фронт Донской армии. Казаки спасались по степям, кто мог - отходили за Маныч. Великокняжеская пала. Красные части форсировали Маныч, и на подступах к Торговой (Сальск) Ставропольская группа соединилась с основными силами 10-й армии, создав здесь значительный плацдарм. К началу апреля большевики заняли Торговую, Атаманскую, разведкой вышли к Мечетинской. Между Доном и Кубанью осталась узкая, каких-нибудь 100 км, перемычка с единственной ниткой железной дороги. Сюда белое командование бросало все, что можно. Дошло до того, что в Екатеринодаре как последний резерв формировался офицерский отряд из тыловых учреждений, которому предполагалось придать несколько танков, только что привезенных англичанами. Для стабилизации фронта кубанские и добровольческие части перебрасывались сюда обратно с западного участка, отчего в Донбассе увеличивалась нагрузка на тех же "бессмертных", тех же "великих страстотерпцев".

Лишь с севера фронт оставался более-менее спокойным. В Донской армии после разгрома оставалось всего 15 тыс. чел., она срочно нуждалась в укреплении и переформировании. Но был здесь и благоприятный фактор. В тылу у красных сидело, как заноза, верхнедонское восстание. Область восстания была окружена заградотрядами. Все, кто хотел выйти из блокированных районов или попасть в них, уничтожались на месте. В окрестных станицах брали заложников. Хотя масштабы геноцида в еще не восставших местностях Дона большевики вынуждены были сократить, мириться с повстанцами они не собирались. Член РВС 8-й армии Якир приказывал:

"...Полное уничтожение поднявших восстание, расстрел на месте всех, имеющих оружие, 50-процентное уничтожение мужского населения. Никаких переговоров с восставшими быть не должно".

Хотя, для сравнения, повстанцы семьи большевиков репрессиям не подвергали. И пленных брали. И смертная казнь у них была отменена. Правда, пленным комиссарам, чекистам, трибунальцам от этого было не легче. Они натворили столько зла, что население отбивало их у конвоиров и расправлялось самосудами. Да и конвоиры таких пленных не жаловали, часто устраивая им "попытки к бегству".