Последняя осень. Стихотворения, письма, воспоминания современников - Николай Рубцов

Родители мои проживали в Вологде. Я тоже родом здешний.

Жилья за последние несколько лет не имею абсолютно никакого. Большую часть времени нахожусь в Тотемском районе, в селе Никольском, где провел детство (в детском доме), но и там, кроме как у знакомых, пристанища не имею. Поскольку я являюсь студентом Литературного института им. Горького (студент-заочник последнего курса), то бываю и в Москве, но возможность проживать там имею только во время экзаменационных сессий, т. е. 1–2 месяца в год.

Все это значит, что у меня нет ни нормальных бытовых условий, ни нормальных условий для творческой работы.

Я автор двух поэтических книжек (книжка «Звезда полей» вышла в Москве, в издательстве «Советский писатель», «Лирика» — в Северо-Западном книжном издательстве), я также автор многочисленных публикаций в периодике, как в центральной, так и в областной.

В заключение хочется сказать, что меня вполне бы устраивала и радовала жизнь и работа в г. Вологде.

Н. Рубцов 15 июля 1967 г.

В. И. Другову

Уважаемый Василий Иванович!

Обращаюсь к Вам в крайнем случае по чрезвычайно важному для меня делу. Я вовсе не склонен к официальному тону своего обращения к Вам — поэтому пишу Вам обычное (ну, пусть просительное) письмо, а не специальное заявление.

Для ясности общей картины расскажу немного, без всякого художества и подробностей, о своей жизни.

Родился я в 1936 г. Родителей лишился рано, поэтому исключительно мало знаю о них. С пяти лет воспитывался в различных детдомах Вологодской области, в частности в Никольском Тотемского района. Там закончил семь классов, и с тех пор мой, так сказать, дом всегда находился там, где я учился или работал. А учился я в двух техникумах — в лесотехническом и горном, работал кочегаром тралового флота треста «Севрыба», слесарем-сборщиком на заводском испытательном полигоне в г. Ленинграде, шихтовщиком на Кировском (бывшем Путиловском) заводе, также в Ленинграде, прошел четыре года военной службы на эскадренном миноносце Северного флота. В 1962 г. сдал экстерном экзамены за десять классов и поступил на заочное отделение Литературного института им. Горького в г. Москве. В настоящее время — студент-заочник последнего курса этого института. Начиная с того же 1962 г. я постоянно жил и зарабатывал, как говорится, на хлеб (а также занимался студенческими делами) в г. Вологде и ее окрестностях. Но постоянного адреса все это время не имел. Снимал «углы», ночевал у товарищей и знакомых, иногда выезжал в Москву — на период экзаменационных сессий. В общем, был совершенно не устроен.

При Вашем благожелательном участии (Вы, конечно, помните встречу с Вами вологодских и других писателей) я получил место в общежитии. Искренне и глубоко благодарен Вам, Василий Иванович, за эту помощь, т. к. с тех пор я живу в более-менее нормальных бытовых условиях. Хочу только сообщить следующее:

1. Нас в комнате проживает трое.

2. Мои товарищи по местожительству — люди другого дела.

3. В комнате, безусловно, бывают родственники и гости.

Есть еще много такого рода пунктов, вследствие которых я до сего времени не имею нормальных условий для работы. Возраст уже не тот, когда можно бродить по морозным улицам и на ходу слагать поэмы и романы. Вследствие тех же «пунктов» я живу отдельно от жены — впрочем, не только вследствие этого: она сама не имеет собственного жилья. Среди малознакомых людей я привык называть себя «одиноким». Главное, не знаю, когда это кончится.

Василий Иванович! Вряд ли ошибусь, если скажу, что жизнь зовет к действию…[22]

Конец 1968 г.

Л. А. Дербиной

Здравствуй, Люда!

Я по-прежнему в Вологде. Жаль, что теряется золотое время для работы на природе, но так приходится.

Частенько уезжаю в Прилуки, чтобы выкупаться и попить пива на жаре. По утрам хожу под холодный душ (мне его наладили). По-прежнему с большим интересом, а часто и с большой радостью читаю твои стихи.

Ты говорила, что будешь, возможно, в Вологде 21. Сегодня 21, но тебя нет. Как ты там живешь? Не думай обо мне плохо, это я только поначалу бываю такой. Люблю даже производить вначале вредное для себя впечатление, чтобы увидеть только реакцию… А как же иначе, Люда? Нельзя же сразу в омут головой. Надо все-таки осмотреться всесторонне да подумать. Только после этого могут наладиться ясные отношения и, конечно, более уверенные и спокойные. По-моему, так.

В 6-м номере «Сельской молодежи» вышла страница моих стихов, а также в «Красном Севере» (за 19 июля). Напечатано стихотворение «Поезд». Может, посмотришь?

Кстати, давай попробуем напечатать твои стихи в каком-нибудь московском журнале? Пора, Люда, пора! Кроме того, Люда, не думай, что в Вологде тебе плохо будет. Ведь ты помнишь, как тебя хорошо встретили? Придай этому побольше значения и будь во всем снова уверена. Совсем ничего тревожного в этом отношении тут для тебя быть не может. Остается решать только личные дела. И тебе, и мне.

Как чувствует себя Инга? По-прежнему нервничает, да? Что это с ней такое?

Да, знаешь что? Ты могла бы, если потребуется, бывать у нашей Жени (помнишь?). Там красиво, и хороший лес, и вода, и домик, я за несколько дней там действительно можно что-либо создать, да и отдохнуть. В Троице-то ведь очень пустынно.

До свиданья, милая Люда!

Счастливого тебе возвращения.

Николай 21 июля 1970 г.

P. S. Ко мне пока никто не приехал. Что бы там ни было, я решил не принимать серьезных действий. <…>

* * * * *

Люда, здравствуй!

Здесь, в деревне, очень хорошо дышится, но подробности я напишу после, сейчас некогда, т. к. уходит почтальон.

Я собираюсь здесь побыть числа до 15. Поэтому, как мы договорились, ты пошли мне, пожалуйста, верстку, если она будет, а также пошли, если можешь, немного денег телеграфом. Или напиши просто, как там, чего там… или телеграфируй даже, если потребуется.

До свидания!

Жду ответа.

Николай

Мой адрес: Вологодская обл., Кирилловский р-н, Ферапонтово, д. Оденьево.

P. S. Может, вернусь в Вологду и пораньше.

Август 1970

КНИГИ О НИКОЛАЕ РУБЦОВЕ

Николай Коняев. «Путник на краю поля»

О жизни, смерти и бессмертии поэта Николая Рубцова

Ему было шесть лет, когда умерла мать и его отдали в детдом. Шестнадцать, когда он поступил кочегаром на тральщик. Он служил в армии, вкалывал на заводе, учился… На тридцать втором году жизни впервые получил постоянную прописку, а на тридцать четвертом — наконец-то! — и собственное жилье: крохотную однокомнатную квартирку. Здесь спустя год его и убили…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});