Нежность - Федор Раззаков

Олимпиаду в Саппоро Роднина и Уланов выиграли, получив в свой актив еще одно звание – олимпийских чемпионов. Следующий за Олимпиадой чемпионат мира и Европы в Калгари Родниной и Уланову тоже надлежало выиграть. Однако за сутки до начала первенства случилась беда – при выполнении поддержки Уланов на разминке споткнулся и уронил партнершу (в народе потом будут ходить упорные слухи, что Уланов сделал это специально). Далее послушаем И. Роднину: «Жук почувствовал: сейчас что-то случится – у него на этот счет интуиция потрясающая. Он бросился ко мне, чтобы подстраховать, но не успел. Я упала и потеряла сознание. Очнулась в машине и снова отключилась. Помню, под меня доску подкладывали, думали, перелом позвоночника. Очень болели голова, шея…

В госпитале всю ночь рядом со мной кто-то сидел. Потом узнала: шеф. (Так мы Станислава Алексеевича звали.) А я лежу и ничего не могу понять: где я, что со мной… Слышу, кто-то спрашивает: «Ну что ты плачешь?» А я не плакала, слезы, наверное, сами текли.

Меня куда-то возили по коридорам, что-то проверяли, смотрели. Тележку встряхивало. Было очень больно. Меня без конца будили и светили фонариком в глаза: глазное дно проверяли, чтобы определить, нет ли сотрясения мозга. Это ужасно. Все болит, но только забудешься – фонарик в глаза…»

Самое поразительное то, что, несмотря на это, Роднина нашла в себе силы уже через день выйти на тренировку, а затем поехать в Калгари и в четвертый раз стать чемпионкой мира и Европы. Как ей это удалось? Послушаем ее собственный рассказ: «Единственное, что осталось в памяти, – конец нашей программы. Его потом много раз по телевидению показывали. Если бы не телевизор, я, наверное, и этого не помнила бы.

Когда делала поклон, упала на колени – у меня потом два синяка было приличных. Шеф вытащил меня со льда, усадил… У меня истерика, я рыдаю навзрыд, почему, зачем – не знаю. Шеф пытался закрыть меня спиной, а телекамеры вылезали сверху…»

Вернувшись в Москву, Роднина более полумесяца лежала дома, а когда вышла в первый раз на улицу, вынуждена была надеть дымчатые очки, потому что правый глаз плохо видел. Однако это была не последняя неприятность, произошедшая в ее жизни в те дни. Тогда же Уланов и Смирнова сыграли роскошную свадьбу на 200 человек в ресторане гостиницы «Москва» и уехали в Ленинград. Пара Роднина – Уланов перестала существовать.

Период неопределенности длился у Ирины около двух месяцев. В июле 1972 года Жук познакомил ее с 20-летним Александром Зайцевым, с которым затем и начались их совместные тренировки. По словам специалистов, их союз родился не из взаимных симпатий, а скорее из спортивной злости. Родниной хотелось доказать Уланову и всем остальным, что она и с безвестным фигуристом сможет победить, а Зайцеву – что он тоже кое-чего стоит. В конце концов эта злость дала потрясающий результат – через 9 месяцев после начала тренировок Роднина и Зайцев выиграли первенство Европы в Кельне (они получили 12 высших оценок). Через месяц они выдали еще один сногсшибательный результат – выиграли чемпионат мира в Братиславе, причем три минуты своей программы по вине технического персонала катались без музыки. Как выяснится позднее, этот сбой в трансляции был неслучаен: его подстроил оператор-чех, который во время войны служил у фашистов и таким образом решил отомстить советским спортсменам.

В октябре 1974 года Станислав Жук внезапно принял решение расстаться с Родниной и Зайцевым. Что же произошло? Рассказывает С. Жук: «Я устал с ними работать. Начались конфликты, взаимные обвинения. В общем, я написал рапорт армейскому начальству, что отказываюсь тренировать Роднину и Зайцева и хочу сосредоточить свои силы на женском одиночном катании (тогда, в 70-х, наши фигуристки-одиночницы совершенно не котировались на международной арене). Роднина пыталась через высокое начальство заставить меня изменить решение. Нет, не вышло…»

После этого Роднина и Зайцев перешли к тренеру Татьяне Тарасовой. Тарасова вспоминает: «Тяжело мы работали, нередко ругались. Ира не терпела, когда ее сравнивали с кем-то, делили с кем-то. Она мне не позволяла от себя отрываться. Не позволяла смотреть в сторону. Она занимала все мое время. Шла на всяческие ухищрения, только бы не отпускать моего внимания от себя. То разговаривать вдруг перестанет на тренировках, то озлится непонятно с чего… Идеальными наши отношения трудно назвать. Мы часто ссорились в процессе работы, в спорах доходили порой до крика. По Ириным словам, Саша у Жука рта не раскрывал, а у меня раскрепостился и говорил, говорил – наговориться не мог. Спорил, что заход не такой, рука не такая, что вообще этот элемент, он якобы точно знает, никогда не получится. Они кричали друг на друга, я кричала на них, потом все мирились. Мало сказать, что я любила их, я их чувствовала… Ира всегда нуждалась в человеческом тепле. Я видела, что ей не хватает добрых слов, и старалась как могла…»

В конце 70-х произошло то, чего давно уже ждали миллионы советских болельщиков – Роднина и Зайцев поженились. А 23 февраля 1979 года у них родился сын, названный, как и отец, Александром. Мало кто знает, что на самом деле Ирина родила двойняшек, просто из-за тяжелых родов и кесарева сечения один младенец скончался.

Вспоминает Т. Тарасова: «Саша Зайцев пришел к нам, и мы втроем (с нами был мой муж) поехали к Ире в больницу. Под окнами клиники мы пели, кричали, танцевали, бурно выражая свою радость. Это было двадцать третьего, а уже двадцать шестого я стою у роддома, гляжу в ее окно. Ирина жестами просит смотреть внимательнее, и я вижу, как она поднимает ногу. Я, честно сказать, испугалась и стала кричать: «Опусти ногу!» Через неделю они с сыном были уже дома…»

Олимпиада-80 в Лейк-Плэсиде стала последним международным турниром, где участвовали Роднина и Зайцев. С Игр они приехали уставшие, им требовался отдых, однако Тарасова (она сама признает это) назначила им тренировку. Тогда-то Зайцев и уронил партнершу. Ирину сразу отвезли в ЦИТО и, определив, что у нее разрыв связок, наложили гипс. Сняли его только за три дня до очередного чемпионата мира, поэтому Тарасова решила не рисковать здоровьем своей подопечной и оставила ее в Москве. После этого у Родниной и Зайцева была возможность уйти в профессионалы (их приглашали в американское ледовое ревю «Холидей он айс»), однако Спорткомитет СССР выступил против этого. В конце концов Ирина ушла на тренерскую работу.

Вспоминает В. Писеев: «Когда Роднина закончила выступать на льду, то легко уговорила Павлова (тогдашнего председателя Спорткомитета – Ф.Р.) подыскать ее мужу Александру Зайцеву хорошенькое местечко в Спорткомитете. Зайцеву, абсолютно неопытному, поручили курировать фигурное катание. Вместо меня. Более того, его назначили заместителем начальника Управления зимних видов спорта. Смешно, но едва не сделали и начальником! Разумеется, он не справился. Когда Павлова сменил Грамов, я вернулся в фигурное катание…