Крепость Серого Льда - Джулия Джонс

Райф упер взгляд в свои запыленные сапоги. Он понимал теперь, чего хочет от него атаман, но не знал, в силах ли дать ему требуемое.

— Есть выбор: либо стать одним из нас, либо уйти. Посылая тебя в набег, я должен быть уверен, что братья для тебя на первом месте. Это шайка подонков, но они полагаются на меня, а это значит, что я никому не должен позволять чинить им вред. Теперь скажи: ты способен навредить им?

— Нет.

— Готов ты убить черноградца, чтобы спасти жизнь Увечному?

Вот он, этот вопрос, к которому все и шло... а у Райфа нет на него ответа. Инигар Сутулый удалил его сердце из священного камня. Райф Севранс больше не кланник, но ему трудно не причислять себя к клану. Как можно повернуться спиной ко всему, что ты знал и любил?

Райф провел рукой по лицу. Ему недоставало Эффи. Как это она говорила? «Можешь обнять меня, только смотри не целуй». Боги, как же он был счастлив, сам того не ведая.

Теперь его счастье здесь, с Увечными. Глядя Траггису прямо в глаза, он сказал:

— Готов. — Мейса Черный Град он убил бы хоть сейчас — за Эффи, за Дрея, за Тема.

Атаман смотрел на него, втягивая воздух деревянным носом. Райфу казалось, что лицо у него застыло, как маска, но глаз он не опустил. Голос Траггиса, когда тот заговорил, прозвучал как будто издали.

— Посмотрим.

Райф на миг зажмурился, чтобы дать глазам отдых.

— Мертворожденный учит тебя владеть мечом?

— Да. Я упражняюсь дважды в день.

— Иди за мной, — бросил Траггис, приняв, очевидно, какое-то решение, и двинулся в темную глубину пещеры.

Райф заковылял следом на подгибающихся ногах, радуясь, что Траггис его не видит.

Сквозняки стали сильнее, а свет слабее. Копоть от костра не проникала сюда, и Райф стал различать рисунки на стенах. Некоторые из них, должно быть, делались с помощью светящегося камня. Райф видел широкую травяную равнину, позолоченную солнцем. Лоси и зубры паслись на ней, а в небе, высматривая добычу, кружили собачники и еще более крупные птицы. Рядом протекала река, изображенная серебряной краской и совсем как настоящая. Райф продолжал видеть перед собой ее извивы, когда свет совсем уже померк.

— Сюда, — позвал Траггис, высекая огонь и зажигая смолистый факел. Коридор впереди разделялся надвое, и атаман ждал Райфа у западной ветки.

За время, проведенное ими в темноте, одна настенная картина сменилась другой. Река текла по-прежнему, но местность вокруг нее превратилась в пустыню. Холмы побурели, трава засохла, на берегах валялись трупы животных и птичьи скелеты.

Райфу стало зябко, и он закутался в плащ.

Пройдя по коридору, они очутились в маленьком звездообразном гроте. Факел, горя чадным красным огнем, бросал скачущие тени на разрисованные стены. Там, где текла река, осталось сухое, замерзшее русло, а вокруг лежали голые заиндевелые камни.

— Держи. — Атаман сунул факел Райфу. В гроте стояло множество окованных железом сундуков — атамановы сокровища, догадался Райф. Траггис достал из-за пояса ключ, открыл один из них и откинул запыленную крышку.

Он достал оттуда предмет длиной с небольшой нож, обернутый в бурую ткань, и спросил у Райфа, не оборачиваясь:

— Ты хорошо знаешь земли своего клана?

— Не хуже других.

— В Черной Яме бывал когда-нибудь? На серебряном руднике?

Искра от факела упала Райфу на руку, словно предупреждая.

— Бывал. Это за Пастью, где лысая степь смыкается с Медными холмами.

— Где рудник находится, я знаю. Я хочу знать, давно ли там стали добывать вот это?

Траггис развернул тряпицу, и в руке у него блеснул золотой брусок, такой ярко-желтый, что как будто даже не настоящий. Траггис, внимательно глядя на Райфа, протянул слиток ему.

Из золотых вещей Райф прежде видел только кольцо, принадлежавшее матери, и футляр для священного камня, который Орвин Шенк надевал по праздникам. Он знал, что золото тяжелый металл, высоко ценимый на всем Севере. Он взял брусок и по его весу понял, что золото настоящее. Оно тяжелее всего, даже железа.

Райф отдал слиток Траггису.

— Не может оно быть черноградским.

— В самом деле? А между тем его взяли с повозки, выехавшей с рудника, — тепленькое, только что из печи.

— В Черной Яме печей нет. Они возят руду в круглый дом.

— Печь сложить проще простого, — заметил, подняв бровь, Траггис. — Всего-то и нужно, что пара мехов да вагранка.

— В клановых землях золота никогда не находили.

— В Черной Яме, как видно, нашли, но предпочли умолчать об этом.

Атаман снова завернул слиток и спрятал его в сундук. Пока он возился с ключом, Райф смотрел на картину. Река на ней огибала одинокую гору. Что-то в форме этой горы, напоминающей каменный барабан, показалось Райфу знакомым. Где он мог видеть ее раньше?

— Я велел последить за Черной Ямой, — сказал Траггис, вернув Райфа в мир насущных забот. — Они отливают бруски и складывают их в стопки. Каждый второй месяц в безлунные ночи их увозят на юг.

— Зачем ты мне об этом рассказываешь?

— Я испытываю нужду в этом золоте, — с обманчивой мягкостью ответил Траггис, — и ты мне поможешь его добыть.

— Ты можешь отлично обойтись и без меня.

— Я так не думаю. Ты знаешь местность, знаешь людей. Если рудничные заметят тебя, то сочтут, что так и надо.

Кончики пальцев Райфа — даже тот, которого больше не было, — похолодели от медленного ползучего страха.

— Почему бы просто не напасть на подводу? Зачем это надо — лезть в рудник?

— То, что я тебе показывал, взято как раз с подводы. Теперь они будут настороже и усилят охрану — может, и лучников возьмут. Как бы наши не пострадали.

Райф подыскивал доводы, не сводя глаз с изображенной на стене одинокой горы. Неужели ему суждено вернуться в Черный Град, как вору?

— Меч у тебя есть?

— Есть, Мертворожденный дал.

— Вот и хорошо. — Траггис направился к выходу. — Прихвати его завтра с собой. Ватага отправится на запад, как рассветет.

Райф, покорившись, склонил голову. Атаман обернулся и сказал:

— Я буду следить за тобой, Дюжина Зверей. Если хоть кто-то из моих людей пострадает из-за тебя, ты об этом горько пожалеешь.

И он ушел, не дав Райфу времени поднять голову.

30

ПОГОНЯ

Аш, подоткнув юбку, мазала волчьим жиром стертую кожу. Жир с сильным звериным запахом поначалу щипал, но тут же впитывался в тело, как масло. Аш даже постанывала от облегчения. Маль сказал, что волки с таким слоем жира попадаются редко, особенно зимой, и им повезло найти в Глуши хоть одного. Аш усмехалась, думая об этом. Когда ей в Крепости Масок случалось порезать пальчик, приемный отец посылал к ней Кайдиса Зербину с миррой и душистой амброй. С тех пор она прошла долгий путь и чувствовала, что стала старше на миллион лет.