Бисмарк: Биография - Джонатан Стейнберг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Главным событиям предстояло случиться в 1870 году. 8 декабря 1869 года начались сессии Ватиканского собора. 18 июля 1870 года на IV сессии была оглашена Первая догматическая конституция о церкви Христовой. Четвертая глава конституции, называвшаяся «О непогрешимости вероучения Римского понтифика», гласила:
...
Мы наставляем и определяем как богоданный догмат то, что, когда Римский понтифик говорит ex cathedra [65] , то есть когда,
а) исполняя обязанности пастыря и учителя всех христиан,
б) посредством своей верховной апостольской власти
в) устанавливает учение относительно веры и нравственности, которого должна придерживаться вся церковь, он обладает по божественной милости, дарованной ему блаженным Петром, той непогрешимостью, которой Господь и Искупитель наделил Свою церковь в определении учения относительно веры и нравственности60.
Новый церковный догмат вызвал негативную реакцию как в самой Римской католической церкви, так и за ее пределами. Многие католики по соображениям здравого смысла не могли согласиться с непреложностью такого постулата. Они отделились от Рима и основали движение, получившее название Старокатолической церкви.
Первые выборы, проведенные 8 июля 1868 года в Вюртемберге по принципу всеобщего избирательного права, породили народно-демократическую партию и великогерманский союз: обе партии стали активными оппонентами вступления Вюртемберга в Северо-Германский союз61. Объединительный процесс застопорился, что вызвало недовольство политикой Бисмарка. Роггенбах сообщал королеве Августе летом 1869 года из Берлина, куда он прибыл на заседание Zollparlament[66] : «Ни для кого не секрет, что граф Бисмарк не только вновь занемог из-за навалившихся на него неприятностей, но и на самом деле не знает, как преодолеть смятение, возбуждаемое институциональным хаосом»62.
«Институциональный хаос» – пожалуй, самая верная характеристика ситуации, сложившейся в государственном министерстве. В продолжение не одного месяца Бисмарк требовал от Эйленбурга переустроить структуру управления страной с учетом новой, разросшейся Пруссии, но так ничего и не было сделано. Бисмарк винил во всем Эйленбурга, полагая, что ему мешают заняться делами частые болезни – тот самый случай, когда горшок котел сажей корит. 19 января 1869 года он писал Эйленбургу:
...
«Я ничего не имею против вас… Я недоволен вашими коллегами в министерстве… За четыре недели у нас так ничего и нет. Я ждал и не вмешивался, но и сегодня вы ничего не дали… Ваш результат – абсолютный ноль, а вы обязаны, как я считаю, позаботиться о том, чтобы в ваше отсутствие по болезни или в отпуске государственные интересы не страдали по вине ваших заместителей»63.
Раздражение, вызываемое нерадивостью подчиненных, усугублялось трениями с королем по поводу персонала прусского государственного министерства, который он не мог ни назначать, ни увольнять без санкции его величества. Они же были министрами короля, а не Бисмарка. Возникла размолвка и в связи с репарациями, которые должен был заплатить город Франкфурт. Бисмарк требовал три миллиона марок, королева возмутилась, король с ней согласился и сказал, что двух миллионов будет вполне достаточно. Наконец, вновь появилась тень Узедома, не дававшая Бисмарку спокойно спать по ночам. Узедома назначили прусским послом в Италию, а Бисмарк хотел от него избавиться64.
В итоге Бисмарк 22 февраля 1869 подал королю прошение об отставке. Причины? Посол в Италии – недотепа, план перестройки государства реализуется медленно, король и королева чересчур мягки по отношению к Франкфурту. Человек, изменивший ход европейской истории, решил уйти в отставку из-за абсурдно пустячных проблем. Трудно найти разумное объяснение этому демаршу, хотя Бисмарк будет разыгрывать комедию с отставками все последующие одиннадцать лет. Король ответил ему не без искреннего недоумения:
...
«Повторяю, между нами только одно разногласие – относительно Франкфурта-на-Майне. Узедомиану я еще вчера урегулировал в письменном виде согласно вашим пожеланиям; проблема палаты утрясется сама собой; о назначениях мы договорились, но согласятся ли индивиды ! Зачем же идти на крайности?»65
В тот же день, когда Бисмарк подавал в отставку, он сказал Роону: «Мои силы на исходе. Я больше не в состоянии выдерживать баталии с королем»66. Но какие же это баталии? Король писал Бисмарку с почтением и даже с некоторым возбуждением:
...
«Как вам могло прийти в голову, что я могу принять вашу идею! Мне доставляет величайшую радость (дважды подчеркнуто) существовать вместе с вами и во всем быть с вами солидарным! Какой же вы ипохондрик, если одно маленькое разногласие подвигает вас на крайнюю меру. Вы писали мне из Варцина, когда у нас было расхождение по поводу пополнения дефицита и у вас действительно имелось другое мнение, но, вступая на пост, вы считали своим долгом, выражая свое мнение, всегда руководствоваться моими решениями. Почему же вы столь кардинально переменили свое суждение, великодушно произнесенное три месяца назад? Ваше имя заняло самое почетное место в прусской истории в ряду государственных деятелей. Как же я могу позволить уйти такому человеку? Никогда. Успокоение и молитвы (дважды подчеркнуто) все уладят. Ваш самый преданный друг (подчеркнуто три раза). В.»67.
Роон тоже убеждал Бисмарка не уходить в отставку, уговаривая не подавать прошение:
...
«С того времени как я ушел от вас, мой высокочтимый друг, я не перестаю думать о вас и вашем решении. Оно не дает мне покоя. Я должен еще раз просить вас составить письмо таким образом, чтобы сохранялась возможность примирения. Не исключено, что вы еще не отправили его и сможете внести поправки. Подумайте. Вчерашнее, можно сказать, нежное послание преисполнено искренностью, пусть даже и отчасти нарочитой. Выражения, в которых оно написано, не оставляют сомнений в подлинности и чистосердечии… хотя ввиду ранга автора даже он вряд ли мог признать: “Да, я наделал глупостей, но исправлюсь”»68.
Чего же Бисмарк хотел от короля? Любви и ласки, как избалованное дитя, которые бы погасили нанесенную обиду? Выражения, в которых составлено письмо короля, выходят за рамки «нежного послания». Я позволю себе повторить эти слова: «Мне доставляет величайшую радость существовать вместе с вами и во всем быть с вами солидарным! Какой же вы ипохондрик, если одно маленькое разногласие подвигает вас на крайнюю меру!» Неясно, какой смысл вкладывал Вильгельм I в слово «ипохондрик». Вряд ли можно было бы назвать трудности Бисмарка, и личные и государственно-политические, не нафантазированными. Невелика беда, если бы законопроект о реорганизации вышел из министерства на месяц позже, Франкфурт заплатил бы два, а не три миллиона марок, и Узедом остался бы послом в Италии. Но именно таков был Бисмарк, по-своему за четыре года определивший географию Европы и историю Германии, а в 1870 году инициировавший крах империи Наполеона. Этот титан не мог спокойно спать только потому, что король не желал прогнать Гвидо фон Узедома.
