Недетские игры - Анна Шульгина

— Все, идем, — он вытащил супругу из комнаты охраны и подтолкнул в сторону здания. — Приведи Марину, — подождав, пока она отойдет, Ярослав снова позвонил, но уже по другому номеру. — Нужна помощь. Пропал мой сын, мы знаем, кто его увел, но неизвестно — куда. Да, хорошо, сейчас буду…

Агнесса сидела на диване в гостиной и не сводила остановившегося взгляда с дочери. Марина, чувствуя это напряженность, жалась к матери, которая стискивала её почти до боли, жадно вдыхая нежный запах ребенка.

"Мамочка, а где Миша?" — девчушка, даже не зная причины такого поведения матери, была напугана.

— Он скоро приедет, — едва шевеля губами, отвечала она на один и тот же вопрос, задаваемый с интервалом в несколько минут. И едва сдерживала глупые, абсолютно не нужные и бесполезные слезы, которые никому не могли помочь.

Не уберегла. Именно эти слова вертелись в голове, забивая все остальные мысли. Ярослав звонил уже несколько раз, пытаясь успокоить, вселить уверенность, разозлить, в конце концов, только бы вывести жену из этой апатии. Но не особо преуспел.

Агнесса не могла сосредоточиться на происходящем, постоянно мысленно "ныряя" в прошлое. В тот раз она смогла защитить своего ребенка, пусть и невероятной ценой, а теперь…

Слишком расслабилась, доверилась. Увлеклась личной жизнь, забыв о собственных обязанностях. Даже понимая абсурдность этих мыслей, она не могла от них избавиться.

"Тряпка!" — сама на себя разозлилась Нешка и внутренне собралась. Зачем Красин мог увести Мишу? Основных соображений по этому поводу было два — деньги и месть. И девушка искренне надеялась на первый. Она отдаст все, только бы сына не тронули. Да и за что можно мстить ребенку, который тебя в лицо плохо помнит? Но Агнесса не собиралась сбрасывать со счетов и такой вариант. Она прекрасно понимала, что муж поднял на ноги всех и вся, и не вмешивалась, не желая быть бесполезным грузом, балластом.

Перебрав про себя знакомых, которые могут помочь, Нешка потянулась за телефоном, чтобы натравить на Юрия тех, кто мокрого места от мужика не оставит. А уж подобные связи, несмотря на давность бытности первой леди местного криминального мира, остались. Дело только в цене, а уж за ней она не постоит…

Но позвонить она не успела, сенсорный экран замигал, извещая о входящем вызове от мужа.

— Яр, ты что-нибудь узнал?

— Мам, мы с папой уже едем домой, — вполне нормальный, хоть и несколько взволнованный голос Мишки был, как удар в грудь, заставляющий не вдыхать, а глотать воздух. От облегчения у неё даже перед глазами потемнело. — Мамочка, ты не переживай, с нами все хорошо, правда. Скажи, пап, — ребенок замолчал, и в трубке раздался голос Невзорова. — Неш, все, правда, в порядке, мы будем минут через пятнадцать. Ты меня слышишь?

— Да, — она закусила губу, стараясь сдержать немного истеричный смех, рвущийся наружу.

— Ты хорошо себя чувствуешь? — звук двигателя немного изменился, автомобиль явно поехал быстрее.

— Конечно. Не смей гнать, я прекрасно себя чувствую, — говоря это она, конечно, лгала, но и вариант с ещё одной аварией на их семью точно не устраивал.

— Мы скоро будем. Я тебя люблю.

— И я тебя. Вас.

— Идем, — Ярослав потянул Агнессу из комнаты сына. Хотя Мишка уснул уже около получаса назад, она все никак не могла отойти от мальчика. Даже не касаясь, просто сидя рядом, глядя на сына, едва ощутимо поглаживая светло-русые пряди, прикрывающие уши.

— Его нужно подстричь, — мама явно не собиралась отходить от его кровати, и Ярославу пришлось выводить её насильно. Прежде, чем ему удалось увести её в спальню, Нешка заглянула в комнату Марины. Хотя муж и сказал, что уложил дочь, ей хотелось самой убедиться в этой.

— Они спят уже. Дети в безопасности, а тебе и самой нужно отдохнуть, — мужчина встал за её спиной, обнимая за жену талию.

— Что хотел Юрий?

— Уже ничего, — Невзоров пытался понять, то она там рассматривает в темном окне, но, поймав в отражении стекла её взгляд, поспешил повернуть Агнессу к себе лицом — слишком уж безжизненные у неё были глаза. — Что такое? Все закончилось, правда, — он погладил тонкую бледную кожу на выступающих скулах, осторожно обхватил пальцами за подбородок. — Агнеш.

— Я тебе сейчас кое-что расскажу, — она повернулась, на секунду прижавшись губами к его запястью. — Только ты меня не перебивай, пожалуйста, второй раз решиться на это я уже не смогу.

Вот теперь Ярославу стало совсем не по себе. Сочетание этого взгляда, тихого голоса, в котором впервые за все время, что они знакомы, была слышна боль, и ссутулившихся плеч казалось для неё настолько не свойственно, что мужчина почти испугался.

— Конечно. Идем, — он потянул её вглубь комнаты, усаживая в кресло, а сам устроился возле ног Агнешки. — Ты можешь рассказать мне все, что угодно. Ну, или просто помолчать, если тебе так легче.

Девушка откинулась на спинку кресла, закрывая глаза и пытаясь собраться с мыслями. Сегодняшний страх был слишком свежим и резким, но, в противном случае, она никогда не решилась бы на этот рассказ, даже сознавая его необходимость.

— Красин хоть жив остался? — попытка увести разговор в сторону была откровенно неуклюжей, но Яр включился в игру:

— Да жив он… Но на днях опять сядет — на условно-досрочном был…

— Ясно, — Неша облизнула пересохшие губы и задержала дыхание, как перед прыжком в воду. — Есть что-то, о чем нужно беспокоиться?

— Нет, никаких проблем не будет.

И снова гнетущая, почти звенящая тишина.

— Меня многие не могли понять, почему я не уходила от Александра. Кто-то считал мазохисткой, кто-то — просто овцой. А мне не позволили бы. Брачный контракт, который заключили Муромов и мой дядя, такого понятия, как развод, не предусматривал вообще. Да и не делась бы я никуда, попытайся убежать — нашли бы сразу…

Она говорила тихим срывающимся шепотом, от которого у Ярослава по коже мурашки бежали. Ему не хотелось этого слышать, но понимание, что Агнешке нужно выговориться, было сильнее собственного нежелания знать такие подробности. Не все нужно узнавать, чтобы потом не скрипеть зубами от бессильной злобы… А девушка, не глядя на него, продолжала с закрытыми глазами:

— Не всегда было плохо. Иногда он просто забывал обо мне на некоторое время. И это замечательно. А потом снова вспоминал. Артур был моим единственным другом, и Александра это бесило. А когда родилась Марина… Он был в бешенстве, сначала говорил, что это я виновата в её "дефективности", а потом и вовсе решил, что это не его дочь. Абсурд, конечно, даже пожелай я пойти налево, не смогла бы — следили день и ночь, но его это не убеждало.