Замок на песке. Колокол - Мердок Айрис

Майкл продолжал проповедь.

– Это спасительная нить. Можем ли мы усомниться в том, что Господь требует, чтобы мы познали самих себя? Вспомните притчу о талантах. В каждом из нас различные способности, различные наклонности, и многие могут быть использованы как во благо, так и во зло. Мы должны стремиться познать свои возможности и обратить энергию, которой действительно обладаем, на исполнение Божьей воли. Как существа духовные, в несовершенстве своем, а также и в возможностях достичь совершенства мы глубоко отличны друг от друга. Сколь отличны мы друг от друга – на то, чтобы узнать это, требуется много времени, а некоторые отличия могут и вовсе никогда не проявиться. У каждого из нас свой путь к постижению Бога. Уверен, вы поймете, что я имею в виду, когда скажу, что каждый обретает Бога в каком-то определенном месте. Где Бог – там появляется чувство, что тебя направляют, чувство, что здесь есть самое что ни на есть реальное, самое доброе, самое истинное. Это чувство реальности, значительности скрепляется определенным жизненным опытом, и у разных людей опыт этот может быть разным. Господь говорит с нами на разных языках. Посему мы должны быть внимательны.

Припомните, что говорил на прошлой неделе Джеймс о невинности. Я бы добавил кое-что к тому, что он так блестяще выразил. Нам сказали, что мы не только должны быть просты, как голуби, но еще и мудры, как змии. Чтобы жить в невинности или вернуться после грехопадения на путь истинный, требуются все силы, что только можно собрать, а для того, чтобы использовать свою силу, надо познать, в чем она заключается. Мы не должны, например, совершать поступок оттого лишь, что отвлеченно он кажется нам хорошим, если в действительности он настолько противоречит нашим инстинктивным представлениям о духовной реальности, что мы не можем довести его до конца, то есть реально совершить его. Каждый из нас постигает определенный вид, или ступень, реальности, а отсюда проистекает возможность как таковая жить нам как существам духовным. И используя то, что мы уже познали, радуясь этому, мы можем надеяться на то, чтобы познать еще больше. Самопознание позволит нам избежать случайных искушений, и это лучше, нежели, полагаясь на одну только силу, одолевать их. Мы не должны присваивать себе поступки, принадлежащие тем, чьи духовные представления выше наших. От таких поползновений одни только беды, к тому же потом выясняется, что поступок, нами совершенный, вовсе не так уж высок, как нам представлялось, и получилось из него нечто совсем иное.

Я бы обратился здесь, опять же следуя примеру Джеймса, к образу колокола. Колокол обладает силой тяжести. Мах, что качнет его вниз, должен потом и вынести его наверх. Вот и мы должны научиться понимать механизм нашей духовной энергии и выяснить для себя, где тайники нашей силы. Вот что я имел в виду, когда говорил, что в этом наше спасение. Мы должны, уяснив и точно используя присущую нам энергию, стремиться к большему. Вот в чем смысл слов «мудры, как змии». Вот борьба, угодная Божьему взору: становиться глубже и совершеннее, чем ты есть, и, стремясь исследовать и освятить каждый уголок души, явить ту неповторимую и прекрасную личность, которую Господь, сотворяя нас, вверяет нашим заботам.

Майкл вернулся на свое место, глаза его подернулись пеленой, он чувствовал себя как лунатик в наступившей за его словами тревожной тишине. Он вместе со всеми упал на колени и вознес молитву о мире душевном, который был единственным, чего он мог желать в такие минуты. Послушно вторил он мольбам к Всевышнему отца Боба Джойса, а когда служба кончилась, потихоньку выскользнул из Длинного зала и на время скрылся в своей конторе. Интересно, сколь очевидно было то, что сказанное им прямо противоположно сказанному Джеймсом на прошлой неделе. Это навело его на мысль о том, как мало в ходе разыгравшейся в последние дни драмы задумывался он над тем простым фактом, что он нарушил заповедь. Ему вспомнились слова Джеймса: содомский грех недостоин сожаления, он запрещен. Майкл знал, что внимание его занимает лишь то, как и отчего он достоин сожаления. В то же, что он попросту запрещен, Майкл в действительности не верил. Бог сотворил мужчин и женщин с такими склонностями и дозволил этим склонностям укорениться так глубоко, что во многих случаях они становились самой что ни на есть сутью человеческой натуры. То, что в другом и, вероятно, лучше устроенном обществе могли быть разрешены моралью гомосексуальные отношения, – это, чувствовал Майкл, его не касается. Он был абсолютно уверен: в каком бы мире он ни жил, он всегда будет, по некоторым причинам, считать их греховными. Но из этого не следует, думал он, что можно, как Джеймс, просто отмахнуться от этой проблемы. Сложно все это. Что касается его самого – таким сотворил его Господь, и он не думал, что Господь сотворил его монстром.

Сложно все это и интересно – вот в чем загвоздка. Он сознавал, что в этом вопросе, как и во многих других, он всегда занят свершением того, что Джеймс называл вторым после самого лучшего поступком, тем, что диктуется скорее знанием себя и прикидкой последствий, нежели строгим соблюдением уставов. Ведь, собственно говоря, и сама его сегодняшняя проповедь не что иное, как похвала этому второму после самого лучшего поступку. Но тут таилась опасность, истинная опасность, которую и вскрыл Джеймс: отходя от простого понимания определенных заповедей, человек может полностью предаться духовной драме ради драмы как таковой.

Майкл взглянул на часы. Теперь он вспомнил, что условился до обеда встретиться с Кэтрин, заставив себя наконец пойти на эту встречу. Теперь пора уже поискать ее. Надо покончить с этим делом – сказать что-нибудь про Ника, спросить четкого ответа: как заставить ее брата более активно участвовать в жизни общины. Он не горел желанием затрагивать эту тему, как и вообще видеть Кэтрин, но это же обычное и явно разумное дело. Он обнаружил в себе надежду: ну, как Кэтрин настоятельно посоветует переселить Ника из сторожки? Он спустился по лестнице, обвел глазами холл и заглянул в гостиную.

Кэтрин нигде не было, ни на балконе, ни на площадке. Марк Стрэффорд грелся на ступеньках на солнышке. Майкл спросил его:

– Кэтрин не видели?

– Она на дворе у конюшен со своим восхитительным братцем-близнецом, – ответил Марк. – Брат Ник снизошли наконец до починки грузовика. Deo gratias.

Майклу это сообщение не понравилось. Он немного поборолся с соблазном отложить беседу, но потом быстро решил, что не должен делать этого. Как бы то ни было, Кэтрин может ждать, когда он придет и избавит ее от Ника; и раз уж он наконец – к тому же с таким трудом – решился поговорить с ней о брате, лучше не давать остыть этой решимости. Во всяком случае, после этого разговора он вздохнет посвободнее – и не в последнюю очередь потому, что тогда будет чувствовать, что хоть в ничтожно малой степени «сделал что-то» для Ника. Он отправился к конюшням.

Большие ворота, выходившие на дорогу, были заперты. Майкл уныло заметил, и уже не в первый раз, что их бы надо покрасить, а столб один у ворот подгнивает. Он вошел через калиточку в стене. Двор – один из маленьких шедевров Уильяма Кента – замыкали три стороны из денников, увенчанных вторым этажом, который оживляли под зубчиками карниза чередующиеся круглые и прямоугольные оконца. Он отчасти создавал впечатление маленькой площади. Крытую черепицей крышу венчала изящная башенка с часами прямо напротив ворот. Часы больше не ходили. Правая часть строения полностью выгорела, и рифленое железо, пожертвованное еще дедом Майкла, по-прежнему заполняло зияющие бреши в нижнем этаже. Двор, с заметным уклоном к озеру, отделялся от дороги высокой стеной. Сейчас, на жаре, замкнутый со всех сторон, пыльный, душный, слепящий солнцем, он напоминал Майклу арену.

Посреди двора, прямо за тенью от стены, стоял грузовик, повернутый носом к озеру. Капот был открыт, и из-под машины торчала пара ног. Рядом, не считаясь с пылью, сидела на земле Кэтрин Фоли. Юбка на ней была подтянута до бедер, и ее длинные, скрещенные в лодыжках ноги почти полностью были выставлены на солнце. Майкл удивился, увидев ее в такой позе, удивился и тому, что она, увидев его, не поднялась и даже не одернула юбку. Вместо этого она без улыбки смотрела на него. Майклу впервые за пору их знакомства пришла в голову догадка, что она может недолюбливать его.