Агентство "Лилит". Сказка об обречённой царевне - Светлана Зорина

Я взяла другой гребень, кое-как пригладила всклокоченные после сна волосы и пополоскала рот терпкой белой жидкостью, которая хранилась в серебряном сосуде на подзеркальном столике. В Маатлане её использовали вместо зубной пасты, причём она прекрасно очищала зубы без щётки. Всевозможные моющие средства тут были едва ли хуже наших. Пожалуй, даже лучше — ведь здесь всё было натуральное… О да, экологически чистая продукция из тёмной материи. Маатлан — мир без науки и техники. Мир окружённых садами поместий среди лесов, где наряду с нимфами, лешими и русалками обитают жуткие мутанты. Мрачноватая идиллия под угасающим солнцем. Осколок легендарной Атлантиды, которую по сей день ищут романтики. Что ж, мы с Дианой её, можно сказать, нашли. В основе любой легенды реальность. Правда, которую кое-кто отказался бы принять, предпочитая верить в свои фантазии.

Если б не умывальник с женскими туалетными принадлежностями хижина по обстановке напоминала бы охотничий домик. Кровать, стол, пара стульев, сундук, светильник на стенной полке. Всё прочное, добротное. Правда, слишком широкая кровать говорила об изначальном предназначении этого места. Вряд ли Анда меняла тут мебель. Она говорила, тут нельзя находиться слишком долго.

Я невольно вздрогнула, услышав уже знакомое пение. Голос скорей походил на человеческий, чем на птичий, но я чувствовала, что это не человек? Кто ещё пробрался в этот мираж? И где, чёрт возьми, Диана?

Выйдя из хижины, я услышала пение совсем рядом, и доносилось оно сверху. В нежном, ангельском голосе было что-то зловещее. Лиловые кроны у меня над головой зашумели — как будто там расправляла крылья огромная птица. Я услышала, как некое существо снялось с места и полетело прочь, задевая ветви на вершинах деревьев. Что это ещё за древесная сирена? Анда говорила, тут безопасно. Почти…

В роще за хижиной текла маленькая речка — чистая и довольно быстрая. Туман уже почти рассеялся, и становилось жарко. Скинув платье, я с наслаждением окунулась в прохладную воду. Преодолевая течение, добралась до противоположного берега, до места, где река, огибая каменистый мыс, превращалась в небольшой водопад — я поняла это по шуму воды.

— Дия! — крикнула я.

Ответом мне было уже знакомое ангельское пение, которое опять доносилось сверху. Я подняла голову и зажмурилась от солнечного света, нимбом окружающего бледный черноглазый лик — жуткий и одновременно прекрасный. Меня особенно поразили яркие кроваво-красные губы. Волосы словно бы переходили в солнечные лучи. Остального я не видела — существо сидело на дереве, выглядывая из густой лиловой кроны. Кто это? Анда говорила, что из гибридов здесь могут появляться только единороги и сфинксы…

Пышная крона покачнулась, заслонив от меня солнечный свет… Нет, его заслонили огромные крылья. На мгновение я увидела сильное золотистое тело, мелькнувшее среди вершин. Сфинкс! Насколько он опасен?

— Дия! — снова позвала я.

Мне опять ответил чарующий голос — насмешливый и дразнящий, и я побежала в ту сторону, откуда он доносился. Туда, где река несколькими водопадами стекала в ущелье с маленьким озером. Над ним ещё клубились пронизанные солнцем остатки тумана, а вокруг росли золотистые деревья с яркими красными плодами и кусты. Цветущие розовые кусты. Их резкий, сладковатый запах ударил мне в ноздри, наполнив мою душу страхом.

— Дия!!

— Дия! — передразнил певучий голос.

Он был совсем рядом, сзади. Я повернулась и увидела его во всей красе… Или её? Львиная грива закрывала грудь этого существа, так что я не знала, женская она или нет. Мощное львиное тело и когтистые лапы внушали ужас, но ещё страшнее было это прекрасное лицо — бледное, с ярко-красными губами и непроницаемо-чёрными глазами. Лик ангела смерти, завораживающий своей красотой.

Сфинкс лежал на камне, не проявляя никаких признаков враждебности, но мне было не по себе. И я очень волновалась за Диану.

— Я ищу свою подругу, — сказала я, не зная, понимает меня это существо или нет. — Мы с ней здесь ненадолго. Пожалуйста, не причиняй нам вреда.

Сфинкс улыбнулся, облизнув ярко-красные губы, и я поняла, что они такие яркие не сами по себе, а потому что испачканы чем-то красным. Как кровь.

— Если ты с ней что-то сделал, я убью тебя, — цепенея от ужаса, прошептала я.

Сфинкс встал и расправил огромные крылья. Я думала, он хочет на меня наброситься, но он просто улетел.

— Терри!

Этот звонкий голос выдернул меня из пучины ужаса, но я тут же ощутила гнев. Почему она вечно меня пугает?

— Терри…

Она шла ко мне из пронизанного солнцем тумана, вся в искрящихся каплях воды. Наверное, это брызги водопада. Она искупалась, но не только что — её волосы уже подсохли и сияли тем золотистым светом, который мог исходить только от её волос. Только от неё. Аромат роз стал совершенно невыносимым.

— Почему мне вечно приходится тебя искать? — спросила я, стараясь не смотреть на эту золотую фигурку, приближавшуюся ко мне с неумолимостью рока.

— Кажется, в последний раз это мне пришлось тебя искать.

— Это чужой мир. Тут кружит это чудовище…

— Ты имеешь в виду сфинкса? Ему тоже нравятся эти плоды. Они просто потрясающие. Попробуй… — Она протянула мне надкушенный красный плод. — Какой чудесный аромат.

Но я чувствовала лишь острый, пьянящий аромат роз, который сводил меня с ума. Как и её губы, испачканные ярко-красным соком…

Бог-лев, почему ты не спас моё бедное сердце? Я не виновата. Этот плод так сладок. А её губы слаще любого плода. И всё её тело… В какой-то момент мне показалось, что она слегка испугалась моего напора, той жадности, с какой я покрывала её поцелуями…

— Терри… Ты хочешь меня съесть?

— Да… Всю, без остатка…

Её грудь умещалась в моей ладони — маленькая и упругая. Райское яблоко, которым я наслаждалась, лаская твердеющий нежно-розовый сосок. Оторвавшись от него, я заглянула в её глаза — огромные, потемневшие от страсти, что кипела в нас, словно в двух сообщающихся сосудах. Она упивалась своим испугом, ибо это был страх, вызванный новизной ощущений. Страх как один из аспектов страсти, как элемент захватывающей игры. Наверное, ничто не заводит меня так, как наслаждение, которое испытывает моя партнёрша. Наслаждение, которое я способна подарить и которое возвращается ко мне, пробуждая во мне новые силы. Её хрупкость опьяняла меня, превращая в ненасытного зверя, но я была достаточно опытна, чтобы вовремя его укротить. Поэтому я нашла в себе силы остановиться и, прижав её к себе, шептала что-то успокаивающее (весь этот бред ошалевших от счастья влюблённых, который в здравом уме лучше не повторять), пока наше бешеное сердцебиение не перешло в более или менее нормальный ритм.