Огнепад (Сборник) - Питер Уоттс

«02:47», – гласила надпись в углу экрана. Три часа до рассвета. Дэн попытался отпинговать свою систему, но, даже если там уцелела хотя бы часть, она уже была вне доступа. Он подумал, добрались ли зомби до лагеря, и как близко они подошли, чтобы поймать его.

«Не имеет значения. Все, не сможете вы меня поймать, уроды! Не пешком. Даже нежить. Можете попрощаться и поцеловать меня в зад!»

А потом Брюкс проверил уровень заряда и почувствовал, как дико заныло в желудке.

Облачность. Старая батарея, год как отработавшая гарантийный срок. И зарядное покрывало, которое не чистили целый месяц.

Мотоциклу осталось километров десять. Максимум, пятнадцать.

Дэн ударил по тормозам и сделал полукруг, подняв пыльную завесу. За ним тянулся след, безошибочная линия прерывистой бойни, учиненной на поверхности пустыни: сломанные растения и смятые в труху пластинки древнего озерного дна, потрескавшиеся от солнца. Брюкс бежал, но не прятался. Пока он будет в долине, его найдут. «Интересно, кто?»

Он переключился с ночного видения на инфракрасное и дал увеличение.

«Вот оно!»

Горячая крохотная искорка мелькнула на отдаленном склоне, прямо там, где находился лагерь.

Хотя нет, ближе. Бегать эта тварь умела.

Брюкс развернул мотоцикл и рванул прочь, чуть не упустив вторую, когда та пронеслась по полю зрения, – настолько она была тусклой.

Третью он уже ясно разглядел. И четвертую. Форму на таком расстоянии в термовидении было не разглядеть, но, судя по жару, они походили на людей. И приближались.

Пятая, шестая, седьмая…

«Твою мать!»

Они охватили всю долину, насколько доставал взгляд.

«Что я наделал? Разве они не знают, что это был несчастный случай? И виноват не я, господи ты боже. Я никого не убивал! Просто… не закрыл дверь».

Десять километров. А потом они кинутся на него голодными волками.

Мотоцикл летел вперед. Брюкс набрал 911 – ничего. КонСенсус был жив, но глух к мольбам: серфить Дэн мог, а посылать сообщения нет. Преследователи по‑прежнему не показывались на спутниковой термокарте. Судя по данным небоглазов, он был один на один с микроклиматом и монастырем.

Монастырем…

Они точно в сети и помогут! По крайней мере Двухпалатники жили за стеной. Все лучше, чем бежать без всякой зашиты по пустыне.

Брюкс нацелился на торнадо. В улучшенном зрении тот корчился словно далекий зеленый монстр, прибитый к земле. Его рев, как обычно, разносился по всей пустыни – слабый, но вездесущий. На секунду Брюкс услышал в нем что‑то странное. Монастырь проступал все отчетливее, съежившись в тени огромного двигателя. Мириады крошечных, почти болезненно ярких звездочек горели на фоне низкой путаницы ступенчатых террас.

Три часа утра, а свет в каждом окне.

Звук был уже не такой слабый: вихрь ревел будто океан, и с каждым поворотом колеса его громкость неощутимо поднималась. Он больше не казался застывшим. Ночное видение превратило его в огненный столб, огромный настолько, что он мог поддержать небесный свод или обрушить вниз. Брюкс задрал голову: еще целый километр, а воронка, казалось, нависала прямо над ним. Смерч мог в любую секунду вырваться на волю, подпрыгнуть и рухнуть прямо тут, черт побери, словно палец разгневанного бога, и, где бы ни коснулся, разорвать мир на части.

Брюкс не изменил курс, хотя монстр впереди не мог состоять из воздуха и влаги, быть чем‑то настолько… мягким. Эго было что‑то другое – безумный ветхозаветный горизонт событий, жевавший законы физики, Оно ловило сияние, идущее от монастыря, сажало его в ловушку и рвало на куски; сплетало со всем, что попадало в поле действия. Крохотное бормочущее существо внутри Дэна умоляло его повернуть, знало, что преследователи не могли быть хуже этого. Ведь, чем бы они ни являлись, их размер не изменился, а смерч напоминал гнев Господень.

Но тут снова заговорил робкий, тихий голос и задал вполне обоснованный вопрос: «Почему торнадо работает на полную мощность?»

Так не должно быть! Смерчевые двигатели никогда не останавливались, но ночью слабели от остывающего воздуха: распылялись, работали на малых оборотах, пока восходящее солнце не возвращало им полную силу. Действующая воронка такого размера и на такой мощности, да к тому же ночью, тратила больше энергии, чем получала. Конденсат от охлаждающих камер уже должен был превратиться в горячий пар, а Брюкс подъехал достаточно близко и расслышал за ревом реактивного двигателя слабый контрапункт: скрип огромных металлических лопастей, вывернувшихся далеко за пределы нормативных показателей.

Свет в монастыре погас.

Понадобилась секунда, чтобы очки увеличили освещение. И в этот момент чистой, красноречивой темноты Брюкс понял, каким был дураком. Только сейчас он увидел, что точечные термоотпечатки находятся впереди него, приближаются и с востока, и с запада. Разглядел силы достаточно могущественные, чтобы взломать спутники слежения на геостационарной орбите, но почему‑то не сумевшие ослепить его древнюю сеть от «Телоникс». Он увидел военную машину, безжалостную, как акула, и быструю, как сверхпроводник, выдавшую свое приближение за километры, хотя способную легко пройти мимо ловушек и убить Дэна во сне.

С невероятно высокой точки он увидел, как попал на чужую шахматную доску: в сеть, которая смыкалась, но не вокруг него.

«Они даже не знали обо мне. Пришли за Двухпалатниками».

Брюкс остановился. Монастырь возвышался в пятидесяти метрах впереди, низкий и черный на фоне звезд. Все окна неожиданно закрылись, а подъездные дороги потемнели. Громада здания вырастала из пейзажа вокруг так, словно родилась из него – холм глубоко залегавшей породы, неожиданно пробившийся на поверхность мира. Торнадо маячил за ним крутящимся разрезом в пространстве‑времени примерно в ста метрах. Звук его ярости наполнил все вокруг.

Со всех сторон во тьме сомкнулись свечи.

«03:13», – напомнили очки. Час назад Дэн спал. Времени примириться с неизбежностью собственной смерти не хватало.

«ТЫ В ОПАСНОСТИ», – услужливо подсказали гоглы.

Брюкс мигнул. Красные буквы не исчезли, паря на краю взгляда, – там, где раньше располагался датчик времени.

«ДАВАЙ ДВЕРЬ ОТКРЫТА»

Он посмотрел за командную строку, обозрел потемневший фасад монастыря. Вот, на уровне земли: слева от широком лестницы, подчеркивавшей главный вход. Отверстие, куда едва мог протиснуться человек. Там что‑то горело температурой тела. У него были руки и ноги. Оно махало.

«ДВИГАЙ ЗАДНИЦЕЙ, БРЮКС! ТЫ, ЭГОЦЕНТРИЧНЫЙ ИДИОТ.