Сколько стоит ваше сердце? (СИ) - Матуш Татьяна

— Чем? — Марк пожал плечами, — это были шпионы императора-оборотня, ясно же. Иначе они не отказались бы дать мне личную присягу.

— А… ты, разве, сумел бы ее принять? Ведь для этого надо иметь земельный надел. Хотя бы баронство, иначе клятва не состоится.

— Будем считать, что я об этом забыл. А им не стоило быть такими доверчивыми.

Жрец покачал головой:

— Когда ты успел так измениться, Эдер? Ведь был таким добрым мальчиком…

— Вы хотели, чтобы добрый мальчик возглавил мятеж против императора и победил? — Винкер шевельнул бровью, — Или… даже не предполагалось, что я буду воевать и приказывать… Какую роль вы отводили мне, брат? Соломенного чучела во главе этой дикой толпы, а если не повезет — то и на виселице? Одного — за всех? Спасибо, вынужден отказаться. Сражаться будем вместе. И качаться, если проиграем, тоже вместе. Не устраивает — разбегаемся прямо сейчас. Я найду чем заняться, у меня еще книга про резонансные колебания не дочитана. Кстати, где она? Почему-то я ее никак не могу найти.

— Ты очень изменился, — повторил жрец.

— На свое счастье. Или на наше общее?

Взбудораженный первой стычкой и первой победой, лагерь уснул нескоро. Ночь уже перевалила на вторую половину, когда Винкер смог встать и выбраться из шатра, не опасаясь наткнуться на очередного восторженного почитателя.

Ночь выдалась ясной и звездной. В лесу пару раз ухнул филин, но чего-то застеснялся и смолк. В траве кто-то деловито шуршал, может быть мыши, а, может быть — змеи.

Благословения Эдера потихоньку рассеивались. Надо было уходить, но Марк медлил. И дождался — на плечо легко спланировала жутковатая помесь птицы и ящерицы с милыми глазками-бусинками, но вполне серьезными когтями, в том числе и на крыльях.

— Привет, птаха, — умилился Винкер и, уколов палец, угостил гонца кровью.

Птицеящерица потопталась и выдала:

"Границу Каротты перешла армия Лесса Аргосского, владетель ее пропустит…"

Миг — и птица рассыпалась темными, не обжигающими искрами. Маг, пославший ее, был очень слабым. Удивительно, что гонец вообще добрался и исполнил свою задачу.

Вот, значит, как… Фиоль. И — предательство Каротты. Ожидаемое, а, значит, не страшное. Страшно, когда внезапно в спину бьют, а когда ты готов, и под камзол рубашку кольчужную поддел, такой удар — словно дорогой подарок. Враг голову поднял — молодец! Отмахнуть проще.

Там, где все еще было напитано недавно растаявшим благословением святого, колдовать оказалось не то, чтобы тяжело, а страшно неудобно. Словно из мокрых змей пытаешься веревку связать, а они извиваются, вырываются, выскальзывают — да еще и тяпнуть норовят.

Так и привычная сила крутилась, вырывалась, не слушалась. Винкер взмок, как мышь под метлой. Такого упражнения на концентрацию у него не было не то, что с академии — с приюта.

И все-таки справился. Драгоценных рубинов с изумрудами не было, на стекле заклятья не держались, но Марк давно, еще во время учебы, сообразил, как обойти это затруднение. Амулеты-концентраторы он просто наморозил. Обычные куски льда годились ничуть не хуже бриллиантов — структура-то похожа. А что простоят недолго — так долго и не нужно.

От реки поднимался туман и катился белым молоком в низину, где стояла Армия Света. Скоро в нем должны были утонуть палатки, лежаки, навесы, кострища, стойки для оружия и шатры командиров и жрецов.

Туман струился табором… назвать его лагерем у Винкера все еще не поворачивался язык, и уже достиг его сапог, а потом поднялся до колена, до пояса… по грудь. Пора? А чего тянуть.

Марк достал горсть намороженных и уже заряженных кристаллов и принялся с силой швырять по одному в разные стороны, как мальчишка — камешки. Кристаллы исчезали в молоке без всплеска, лишь иногда с тихим шуршанием и тут же поднимались от земли неясной фигурой, закутанной в плотные одеяния, не понять: мужской или женской…

Всего таких фигур было шесть: Святые Древние Натан, Иохан, Квентин, Мариус, Сибелий и Иоланта. Винкер не стал придавать сотворенным черты конкретного святого, люди молятся разным покровителям. А сонный и испуганный мозг дорисует нужное…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Они подойдут к каждому, от командира до последнего конюшенного. И шепнут на ухо несколько слов — тех самых, которые этот конкретный человек либо желает, либо боится услышать.

Слов Марк в свои творения тоже не закладывал — зачем? Хватило и мысли, а мысль была на диво проста: "Фиольские воины идут сюда. Они убьют сначала вас, а потом пройдут огнем и мечом по вашим деревням. И защитить их будет некому…"

Расчет стратега был адски точен — к утру от Армии Света осталась хорошо если треть.

Городок Бар, не столица провинции — просто удобная крепость на перекрестке двух торговых путей был и похож и, одновременно, не похож на такие же городки.

Как и многие, он был разделен небольшой, но глубокой и полноводной Нерой на две неравные части: меньшая красовалась богатыми домами, похожими больше на небольшие замки, тремя храмами и фонтаном. В большей теснились друг к дружке дома победнее, таверны, постоялые дворы, городская управа, тюрьма и больница. Здесь же большую часть года шумели обширные торговые ряды.

Из "нижней" части в "верхнюю" можно было перейти по мосту, затейливому, украшенному скульптурами великих воинов прежних лет.

Маленький городок Бар выдержал на своем веку больше двух десятков осад, четыре раза горел и дважды был разрушен до основания — но отстроен снова, краше прежнего. Уж больно удобно стоял: ни по дороге обойти, ни по реке объехать.

Не зря городок называли северным ключом к сердцу Империи.

И вот туда, к пристани, рано поутру, еще петухи не пропели — причалили два здоровенных, наспех сколоченных плота. Никакого груза они не несли если не считать грузом семь десятков суровых мужиков в черных мундирах, увешенных оружием с ног до головы.

Знамя они везли в чехле и не разворачивали… Оно и к лучшему, иначе у градоначальника приключился бы удар. Черный стяг с пляшущей на хвосте змеей на просторах империи уже знали — и боялись больше демонских орд.

Те, если что — просто убьют. Ну, может, напоследок помучают… А "Бессмертные" славились богатой и изощренной фантазией.

Но шуметь без толку парни не любили, и в город вошли тихо. Так, что Бар и не заметил, как в очередной раз повернулось колесо его судьбы.

— Как это получилось? — барона Нерского колотил самый настоящий припадок. Веко дергалось, губы прыгали. Казалось — еще немного, и пена изо рта хлынет, — Куда смотрели дозорные? Повесить, мерзавцев ленивых!

Крепкий паренек, Тимоний, который умел считать аж до десяти и поэтому в войске стал сотником, переминался с ноги на ногу, не зная, как объяснить очевидную для него вещь — повесить дозорных не получится.

— Дозорные тоже удрали, — помог ему Марк. Тим закивал, быстро и благодарно, глядя на Святого круглыми, преданными глазами. — Что произошло?

— Так, это… Слух прошел…

— Какой слух, олух! Говори, не то, — барон замахнулся хлыстом и Тим невольно отступил ближе к лошадям.

— Как же он будет говорить, если вы, достопочтенный, орете так, что грома небесного не услышать, — уронил лысый жрец. Второй, тоже лысый, но не от природы, а от цирюльника согласно кивнул.

— Говори, сын Неба.

— Это… — Тим переступил с ноги на ногу, посмотрел на Эдера. Святой смотрел спокойно и внимательно, без гнева. — Сказали парни — фиольцы идут. А с ними сам генерал Аргосский. Непобедимый. Убьют они нас всех, а потом деревни пожгут.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Дурни, — выругался барон, — вот дурни то! Генерал Аргосский к нам на помощь идет! Союзники это наши, против императора-оборотня, понятно тебе, башка деревянная?

Тим посмотрел на плетку в руке барона, отошел еще на шаг и уже с безопасного расстояния крикнул:

— Да понятно уж! Только из наших в это никто не поверит. У них, фиольцев-то, вера хоть и одна с нами, а все равно какая-то другая. И убивать и жечь имперцев для них не грех. А баб наших на спину валить — и вообще запросто, они считают, что мы благодарны будем, породу улучшили. Были совсем животные, стали наполовину люди.