Сокол на запястье - Ольга Елисеева

— Это Радка. — сообщил Элак, подъехав к госпоже. Его зрение было куда острее человеческого. К тому же юноша-пан прекрасно различал запахи и за версту чуял аромат чебреца, всегда исходивший от одежды синдийки.

Бреселида дала знак, и всадницы поскакали к кентавру. Они вклинились между беглецами и погоней как раз вовремя, чтобы отделить жертвы от преследователей.

Радка с вытаращенными от страха глазами рухнула на руки подруг. Кентавр, привезший ее, смущенно переминался с ноги на ногу, явно не ожидая такого бесстыдного внимания к своей персоне.

— Что вы натворили? За что вас преследуют? — сестра царицы встряхнула подругу за плечи. — Рассказывай! Мне сейчас говорить с твоими сородичами.

— Они убили всех кентавров. Загнали женщин по домам. Захватили власть в родах. А я убила Ганеша. Он… он… верховодил у этих скотов! — выпалила Радка, все еще цепляясь за шею Хиронида.

— Луки готовь! — коротко приказала Бреселида и развернула коня в сторону преследователей. Ей все было ясно. В степи продолжался безобразный кошмар, начало которого она застала в Дандарике, а продолжение в горах над Цемессом.

Выгоревшие брови сотницы сдвинулись к переносице. Дома, в Горгиппии, она пощадила царя, не открыв Тиргитао правду. Но здесь Делайса не было, и Бреселида обязана была навести порядок.

Две сотни хорошо вооруженных всадниц медленно развернулись к торетам, вынимая луки и вытягивая первые стрелы. А потом, как волна, идущая на стремнине против течения, понеслись вперед. Бой был коротким, преследователи не устояли после первого же дружного выстрела. Но и уйти никому не удалось: меотянки знали свое дело.

Со вторым отрядом торетов, шедшим вслед за первым, «амазонки» столкнулись у холма Кобыльей Матери. Их легко окружили и взяли в плен. Напуганные участью товарищей, люди почти не оказали сопротивления.

В деревне женщины-торетки встретили «освободительниц» угрюмо. Многие уже смирились с потерей первенства в делах и теперь горевали при виде мертвых сыновей и братьев.

— Кто поступил с тобой так? — сурово спросила Бреселида у кентавра.

— Мы уже убили Ганеша. — отозвался Хиронид. — Остальным я мстить не хочу. Зачем увеличивать зло?

— Ты добр. — недовольно бросила сотница. — Так можно все простить.

— Он мудр. — возразила Радка. — Он сын Хирона.

— Счастлива приветствовать ваше высочество. — рассеянно кивнула Бреселида. — Ну что, неумехи? — обратилась она к столпившимся посреди деревни тореткам. — Этих вам оставить? — ее хлыст уперся в сторону угрюмых пленных. Их было человек 20, не больше. — Хватит на развод?

Женщины дружно закивали и подались к своим недобитым сородичам. «Что-то мы делаем не то, — пронеслось в голове у Бреселиды. — Сейчас эти бабы ненавидят нас, а не их. В конце концов, они сами уступили власть…» — сотница оборвала крамольные мысли.

— Едемте!

Оставаться в деревне не имело смысла. Кто же отдыхает среди побежденных? «Земля занимается под ногами. — со злостью думала сестра царицы. — Нам уже негде провести ночь. Вторая деревня и в обеих нас перерезали бы, закрой мы глаза».

— Бреселида. — Радка тянула подругу за рукав. — Разреши Хирониду остаться с нами. Ему некуда идти. Все его сородичи убиты.

— Отчего же? — не без раздражения отозвалась сотница. — Пусть остается. Без него наш бродячий зверинец далеко не полон. Мальчик-козел, грифон, кентавр… Кто следующий?

Синдийка не слушала ее брюзжания. Она пересела на оседланную лошадь и подъехала к Хирониду.

— Командир разрешила тебе остаться в сотне. — сказала она человеку-коню, которому Элак осматривал раны. Руки сатира были целительны, и от его прикосновений засыпала боль в ссадинах и рубцах. Но он не мог излечить главного, и это удручало обоих.

— Что мне делать в отряде? — угрюмо спросил кентавр. — Здесь все глазеют на меня, как на чудовище.

— Они скоро привыкнут. — ободрил его пан. — На меня тоже когда-то пялились. А теперь признали за своего и даже любят. Некоторые особенно. — он лукаво стрельнул глазами по сторонам.

— Куда ты пойдешь? У тебя ведь все погибли. — сокрушенно продолжала Радка. Она не могла себе признаться, что просто не хочет отпускать Хиронида. В один день найти кого-то из своей семьи и сразу же потерять!

— Поедешь с нами в Горгиппию, — поддержал девушку пан, — Будешь служить царице. Но главное — Бреселиде. — он скроил хитрую рожу. — С нашей госпожой случаются удивительные вещи, и уж поверь моему двойному зрению, вокруг нее так и дрожит волшебство! Может, и тебе на долю перепадет немного чудес?

— Только чуда мне теперь и не хватало. — скептически протянул кентавр. Он вымученно улыбнулся Радке и слегка наклонил голову: «Не бойся, сестренка, не уеду».

Примечания

1

Пеан — торжественный гимн в честь Аполлона.