Николай II - Александр Боханов

В некоторых исторических романовских резиденциях, например, в Зимнем дворце, размещались раненые.

Работе в госпиталях и занятиям в благотворительных комитетах посвящали большую часть своего времени и царские дочери. Они считали это естественным и обязательным в тяжелое для страны время и воспринимали с осуждением всякие формы праздного времяпрепровождения. Ольга Николаевна сообщала отцу 5 марта 1915 года: «Были мы сегодня в Петрограде. Я имела удовольствие председательствовать 2 часа в большом комитете… Оттуда заехала к Ирине (Юсуповой. — А. Б.) за Татьяной. Она и тетя Ксения сидели у нее в гостях. Феликс (князь Юсупов, муж Ирины. — А. Б.) — «сущий штатский», одет во все коричневое, ходил по комнате, рылся в разных шкафах с журналами и в сущности ничего не делал; весьма неприятное впечатление он производит — мужчина в такое время лодырничает».

В царской семье все понимали, что главные тяготы суровых испытаний несет император. Он оставался верховным правителем в стране, вступившей в жесточайшую военную схватку. Экономическая, общественная, административная стороны жизни огромной империи перестраивались, исходя из условий и потребностей времени. Приходилось спешно решать множество вопросов самого различного характера. Царь всегда проявлял особый интерес к военным проблемам, а после 19 июля (1 августа) этот интерес стал всепоглощающим. Положение дел на двух основных фронтах — Северо-Западном (против Германии) и Юго-Западном (против Австро-Венгрии, к концу года открылся еще и Кавказский фронт, против Турции) оставалось все время в поле его зрения.

Военная кампания началась блестящим прорывом русских войск в Восточной Пруссии, но хорошо начатое наступление через две недели закончилось разгромом. Николай II записал 18 августа: «Получил тяжелое известие из 2 армии, что германцы обрушились с подавляющими силами на 13-й и 15-й корпуса и обстрелом тяжелой артиллерии почти уничтожили их. Ген. Самсонов (Александр Васильевич, генерал от кавалерии, командующий армией. — А. Б.) и многие другие погибли». Несмотря на все свое самообладание, император остро переживал самсоновскую катастрофу и, как позднее признавался, тогда впервые ощутил «свое старое сердце».

На Галицийском направлении против Австро-Венгрии дела разворачивались значительно успешней. 21 августа занес в дневник: «Днем получил радостную весть о взятии Львова и Галича! Слава Богу!… Невероятно счастлив этой победе и радуюсь торжеству нашей дорогой армии».

Первый свой визит в Ставку и поездку в прифронтовую полосу монарх осуществил во второй половине сентября. Начальник канцелярии императорского двора генерал А. А. Мосолов записал: «С утра жизнь в Императорском поезде была обычная, вся разница поездки в мирное время заключалась в том, что за столом салфетки для каждого в кольце и что их не будут менять каждый раз, когда накрывают стол, и что завтрак и обед состоят из супа (щи или борщ), одного мясного блюда и сладкого. Государь-император был в хорошем настроении духа — утром было получено известие о взятии Сувалок и ускоренном отступлении немцев». Николай II прибыл в Барановичи в радушном настроении. После некоторых военных неудач положение дел на фронтах становилось лучше, и укреплялась надежда на скорое окончание войны.

Пребывание в Ставке на этот раз оказалось непродолжительным, и 26 сентября император «вернулся в лоно дорогой семьи». Однако разлуки с «возлюбленной душкой-женой» и детьми становились неизбежными, и с этим следовало примириться. Александра Федоровна расставания воспринимала как драму; не успевал супруг еще доехать до места, а вслед ему летел крик отчаяния: «Мой ненаглядный! Как ужасно чувствовать одиночество после твоего отъезда, хоть со мною остались наши дорогие дети, — с тобой уходит часть моей жизни, — мы с тобой одно!» «Снова пишу тебе письмо. Ты прочтешь его завтра в поезде, который умчит тебя от нас. Эта разлука не будет долговременной, и все же она так тяжела, но я не стану жаловаться». «Так грустно было видеть тебя уезжающим в одиночестве, сердце кровью обливалось».

Вынужденные расставания оба воспринимали как неизбежность. В начале 1916 года Николай II писал жене: «Ты очень верно выразилась в одном из своих последних писем, что наша разлука является нашей собственной личной жертвой, которую мы приносим нашей стране в это тяжелое время. И эта мысль облегчает мне ее переносить».

Второй раз император поехал в Барановичи в конце октября. Вплоть до лета 1915 года царь посещал этот небольшой городок, где разместился «мозговой центр военной России», регулярно, через каждые три-четыре недели. Прибывая в Ставку к «Николаше», выслушивал доклады, гулял, принимал участие в совещаниях, но старался не вмешиваться в текущие оперативные дела командования. Ездил на позиции, осматривал поля сражений, военные укрепления и дислокации войск, принимал парады и смотры, встречался с офицерами, награждал медалями, орденами и памятным оружием, но своих суждений и представлений о ведении войны не навязывал, считая, как всегда, что разработкой конкретных планов должны заниматься специалисты в лице командного состава.

Проблемы армии были хорошо известны Николаю Александровичу; всегда старался помогать удовлетворению настоятельных нужд. «Единственным большим и серьезным затруднением для наших армий является то, что у нас опять не хватает снарядов, — писал 19 ноября 1914 года. — Поэтому во время сражений нашим войскам приходится соблюдать осторожность и экономию, а это значит, что вся тяжесть боев падает на пехоту; благодаря этому, потери сразу сделались колоссальны. Некоторые армейские корпуса превратились в дивизии; бригады растаяли в полки и т. д. Пополнения прибывают хорошо, но у половины нет винтовок, потому что войска теряют массу оружия». Эти трудности совместными усилиями государственных ведомств и общественных организаций удалось преодолеть лишь в 1916 году.

В первый год войны царь посещал не только Ставку и фронты, но и многие другие районы. Только в первые месяцы 1915 года побывал в Киеве, Полтаве, Севастополе, Екатеринославе, Гельсингфорсе (Хельсинки), Львове, Перемышле, Каменец-Подольском, Бродах и других местах Галиции, а также в Николаеве, Одессе, Твери. Знакомился с положением дел на месте, выслушивал рапорты должностных лиц, совершал объезды различных территорий, осматривал хозяйственные и военные объекты.

И при любой, самой непродолжительной разлуке муж и жена писали друг другу. Император признавался: «Каждый раз как я вижу конверт с твоим твердым почерком, мое сердце подпрыгивает несколько раз и я скорей запираюсь и прочитываю, или, вернее, проглатываю письмо». Сам царь корреспондировал реже, в характерной для него манере отстраненности от событий. Чувствами пронизаны лишь те фрагменты, где говорится о военных поражениях или о победах, а также повествуется об отношении к жене и детям.