Семья на первом месте (СИ) - Панфилов

— Кто ты? — Его глаза бегали, пока мозг лихорадочно соображал.

— Вернись ко мне, Джейс. — Поттер так и стоял, разинув рот, наверно, это какая-то магия, мираж. Это не может быть взаправду. — Джейс, — хриплый голос звенел в ушах.

Ведение исчезло, как будто его и не было. Мракоборец всё чаще и чаще задавался теми вопросами, на которые у него не было ответов. Он разберётся, от него что-то скрывают, и он это так просто не оставит.

***

Поместье Пьюси

На втором этаже восточного крыла молодая ведьма сидела около окна, покачивая колыбель светлого цвета. Малыш спал тревожно, должно быть, это передалось ему от тёти. Алина не спускала с племянника глаз ни днём, ни ночью. Она всем сердцем чувствовала тревогу, на что Этелберт лишь отнекивался, говоря, что ей не о чем беспокоиться. Это была ложь.

Волшебница не могла найти себе места, ведь ей всё ещё не разрешалось навещать Рабастана или передавать ему письма. Селестин заворочался в кроватке и громко разревелся.

— Что такое? — мелодичным голосом пролепетала миссис Пьюси. — Тебя тоже мучают кошмары, — мальчик горько плакал. Прикрыв глаза, волшебница прошептала что-то одними губами, и из её рук вылетели золотые бабочки. Селестин тут же успокоился, этот фокус он любил сильнее прочих. — Вот и всё, — улыбнулась девушка и поднялась на ноги. — Только не сейчас, — прошептала Лина, чувствуя, как темнеет в глазах.

Темноволосая ведьма упала, стукнув кулаком по полу. Было ужасно ощущать себя слабой перед собственным телом. Через несколько секунд в комнату забежал запыхавшийся волшебник. Подлетев к жене, Этелберт поднял её на руки, усаживая на высокую кровать, поверх которой было накинуто розовое покрывало.

— Всё нормально, — пробубнила Алина, массируя виски. Её муж всё ещё сидел у её ног, поглаживая острые коленки.

— Ты ледяная, — прошептал юноша, беря холодные ладошки девушки в свои шершавые руки. — Ты обещала, что позавтракаешь. — Он старался говорить как можно тише, дабы не разбудить вновь заснувшего племянника.

— Я поела, — бросила Алина, стыдливо отводя глаза. Она солгала, снова. — Просто, мне не хочется. — Блондин сильнее сжал её руки в своих.

— Ты убиваешь себя, — сокрушенно покачал головой волшебник.

— Этелберт, — протянула Лина, отползая к изголовью кровати. — Я хочу спать. — Она прикрыла глаза. Но чувствовала, как кровать рядом с ней прогибается под весом Пьюси.

— Я боюсь, что в один день ты не проснёшься. — Его руки коснулись её талии, кости выпирали слишком сильно. Его жена прижалась чуть ближе только лишь потому, что ей было ужасно холодно, а он горел, словно печь. — Хочешь, Блэк приедет? — Он сам не верил в то, что говорил, но сейчас ситуация была совершенно иной.

— Бродяга, — улыбнулась девушка искусными губами, не открывая глаз. Воспоминания о друге всегда сопровождались тёплой улыбкой. — Присмотри за Селестином. Я на минуточку прикрою глаза, — её шёпот был едва уловим.

— Спи, Алина, — пробормотал волшебник, смотря на свою исхудавшую и измученную жену.

Его пальцы прошлись по тёмным волосам и подцепили несколько прядей серебристого цвета. Этелберт поджал тонкие губы. Его жене только недавно исполнилось девятнадцать, а у неё уже пробивается седина. Должно быть, этому послужила долгая ночь, когда Лина просидела около потухшего камина в полной темноте, терзаемая скверными мыслями, волшебница не смыкала глаз несколько ночей.

Пьюси молил её на коленях, чтобы она не изводила себя, но это было напрасно. Алина не видела и не слышала никого. Но когда до неё донёсся детский плач, она будто бы вышла из оцепенения. Хотя она всё ещё не ела и почти не спала. «Сладкий сон» вызвал скорое привыкание и больше не приносил пользы, лишь усугублял и без того шаткое положение.

Совсем недавно Пьюси зашёл в лавку к Снейпу и Лили, прося тех о помощи. Никогда в своей жизни он так ещё не унижался. Волшебники обещали помочь, чем смогут, но альтернативу так ещё и не нашли.

Как бы неприятно не было признавать, но присутствие Сириуса лучше всего сказывалась на состоянии миссис Пьюси. Этелберт на стену лез от безысходности, он не мог смотреть на то, как она медленно сгорает.

— Джейс, — сорвалось с кровавых губ, и её ногти вновь вцепились в нежную кожу рук. — Нет! — крикнула Алина, извиваясь на светлых простынях.

— Не делай этого, — шептал голубоглазый, перехватывая её руки и разворачивая жену к себе спиной. — Успокойся, — она билась в его руках, и всё, что он мог сделать, лишь переждать этот момент.

Дверь отворилась, и в комнату вошла Клотильда, её живот заметно увеличился в размере. Карие глаза метнулись в сторону подруги и, стиснув зубы, девушка присела на край постели.

— Она совсем плоха, — прошептала миссис Нотт, видя страдания Алины. — Может… — шатенку перебил грозный шёпот.

— Даже не думай! — по слогам прошипел Этелберт, всё ещё удерживая жену в своих руках. Он прекрасно понимал, к чему клонит Клотильда. — Ноги Поттера здесь не будет.

Клоти хотела бы ему возразить, но понимала, что это не её дело. Гриффиндорец всё ещё не помнил её подругу, лишь его присутствие могло сильнее на ней отразиться. Это допускать было нельзя.

***

Хогсмид, Три метлы

Темноволосый волшебник попивал сливочное пиво, которого так сильно не хватало в Хогвартсе. Патрисия, склонив блондинистую голову на его плечо, сидела рядом, крепко сжимая его руку под столом, вдали от любопытных глаз. За этот год, что Регулус провёл в школе, влюблённые виделись не часто. И всё же это не повлияло на их отношения и чувства друг к другу.

— Прошу, скажи мне, — всхлипнула волшебница, негромка шепча на ухо Регулусу. — Какое задание тебе поручил Тёмный Лорд, — она говорила это в полшепота, стараясь не привлекать внимание зевак. — Реджи.

— Что за слёзы, Пэти-Бэти? — протянул черноволосый, стирая с перламутровых глаз девушки слёзы. — Тебе не нужно это знать, так, принцесса?! — Бёрк помотала головой, не отрывая от парня глаз.

— Реджи, — шмигнула носом Патрисия, пряча заплаканное лицо в его шее. — Останься живым.

Регулус напрягся, он не мог ей этого пообещать, потому и промолчал. Блэк-младший знал, на что шёл, и отступать не планировал. Благодаря Кикимору тайна Тёмного Лорда ему известна.

Ужаснее всего, что он не мог ни с кем поделиться, ведь это влечёт определённые последствия. Лестрейндж в Азкабане, Роберт мертв, Этелберт ему не поверит, а Барти ни за что не предаст своего повелителя.

— Что не так? — визгнула Пати, вглядываясь в лицо волшебника. Регулус негромко простонал, тёмная метка будто изнутри выжигала его плоть, доставляя жгучую боль. — Тебе нужно уйти? — Волшебница утёрла слезы.

— Я вернусь, — поджал губы юноша, оставляя нежный поцелуй на губах Бёрк, которая