Синтез (СИ) - "Токацин"

— В патенте написано, как устроен генератор Арктуса, — недобро сощурился Гедимин. — Больше я ничего не могу сказать о нём. Что ещё вам от нас нужно?

— Ваше изобретение покинуло список Народных патентов, — слегка улыбнулся человек в сером комбинезоне. — Оно слишком важно для Атлантиса. Наше ведомство займётся им. Ваш товарищ уже дал подписку о неразглашении. Вы, как лицо, не являющееся патентодержателем, вообще ничего не должны об этом знать. Откуда вы взяли формулу сивертсенита?

«Макаки с их гребучими правилами!» — сузил глаза сармат. Обруч сканера неприятно давил на лоб, и Гедимин чувствовал, как участки мышц в его теле беспорядочно подёргиваются, — прибор копался в мозгу.

— Догадался, — буркнул он.

— Вы — довольно умный сармат, — растянул губы в улыбке «серый». — И, несомненно, понимаете смысл патентного законодательства. Вы решили обойти его — что же, это одно из проявлений вашего ума. Однако вам не стоило недооценивать людей. Можно было бы взять с вас подписку о неразглашении…

«Шерман» странно булькнул и протянул руку к «серому».

— Сэр, это не…

— Я не давал никому слова, — покосился на него человек. — Ваш друг настаивал на этом. Но в законе говорится иначе. Всё, что связано с засекреченным изобретением — а также украденная вами формула — сегодня будет стёрто из вашей памяти.

Было уже слишком поздно и очень глупо — но Гедимин всё-таки рванулся из кресла, перехватывая «клешню» охранника и с силой дёргая на себя. С «Маршаллом» трюк удался бы — но «Шерман» лишь качнулся, а потом в спину сармата вошёл разряд станнера, и ремонтник обмяк, бессильно сползая с кресла. Его втащили обратно, вокруг запястий и пояса сомкнулись широкие пластинчатые ремни. Сканер тихо засвистел, давление на виски на секунду стало болезненным.

— Готово, — объявил медик, вытирая капли крови, протёкшие из-под обруча. Гедимин зажмурился.

— Не сопротивляйтесь, — сказал кто-то из «макак». — Сканер невозможно обмануть. Чем больше вы дёргаетесь, тем вам будет хуже.

«Они сожгут мне мозг,» — ремонтник стиснул зубы. Ничего полезного в голову не приходило — в неё проникли щупы сканера, и потревоженный мозг отказывался думать. Откуда-то со стороны перед глазами выстроилась знакомая картинка — объёмная формула сивертсенита, точно такая же, какую Гедимин видел на экране анализатора. «Ищет… Пусть поищет!» — Гедимин представил себе лёд на озере, засыпанный снегом, — белое сверкающее поле. «Думать только об этом…»

— Он сопротивляется, — сказал над ним кто-то из «макак». — Ещё один разряд?

— Продолжайте воздействие, — приказал тот, кто допрашивал Гедимина. — Его надолго не хватит.

Формула снова всплыла перед глазами, ещё ярче и отчётливее, чем в прошлый раз; замелькали мутные картинки — реактор, взрыв, против своей воли Гедимин вспомнил, как откатывался от ямы, чтобы не попасть под раскалённые осколки. Он стиснул зубы. «Нет, не это! Он не должен найти…» На дне памяти мелькнул нелепый силуэт Джеймса Марци — координатор вещал о дружбе и взаимопомощи. Гедимин криво усмехнулся. «Держи!» — он представил себе командира всех сарматов так ярко, как только мог. Сканер тихо пискнул.

В этот момент он, скорее всего, и сработал, разорвав мощным разрядом связи между нейронами. Боли Гедимин не почувствовал — только лёгкая дрожь пробежала по телу, и ход мыслей ненадолго прервался.

— Готово, — сказал сармат-медик. Его голос Гедимин слышал, как сквозь толстый матрас. Игла впилась в запястье, обруч наконец сняли; кто-то провёл мокрым холодным клочком по проколотой коже на висках.

— Назовите состав сивертсенита, — человек в сером комбинезоне подошёл и склонился над обмякшим сарматом, заглядывая ему в глаза. Гедимин стиснул зубы. Как он ни напрягал память, в голове оставалась гулкая пустота. Он попытался вспомнить картинку на экране анализатора — не так давно она стояла перед глазами, как вчера увиденная. Сейчас её не было. Он помнил, как выглядел сам прибор, как он положил между щупами кристалл сивертсенита, — на этом воспоминания обрывались.

— Отлично, — человек, внимательно посмотрев Гедимину в глаза, выпрямился. — Надеюсь, это не последняя наша встреча, и в следующий раз вы лучше поймёте, почему нужно уважать закон. Займитесь им.

Он кивнул медику и, жестом поманив к себе охрану, вышел. Гедимин слышал, как глухо лязгнула входная дверь. Только сейчас он почувствовал боль в перенапряжённых мышцах — как он ни выкручивался из ремней, они не поддались, и на руках и животе отпечатались их следы.

— Гедимин… — Хольгер уже был рядом, отстёгивал ремни, и его руки дрожали. — Как ты? Ты узнаёшь меня?

Ремонтник еле слышно хмыкнул, потёр ноющее запястье. «Прочная конструкция,» — думал он, разглядывая поручень. «Не всегда это хорошо.»

— Физически он в полном порядке, — сказал медик, отлепив от шеи ремонтника холодный датчик. — Практически же… Выпей, немного успокоишься.

В мензурке была подслащённая вода — глюкозы на неё не пожалели, даже Гедимин почувствовал сладковатый привкус. Он потрогал висок — поверх прокола прилепили жёсткую нашлёпку.

— Завтра с утра зайдёшь на осмотр, — сказал медик. — Дырка в коже затянется быстро, но прокол в черепе будет заживать ещё неделю. Береги голову… и не нарывайся.

Гедимин покосился на него — можно было бы усмехнуться, но хотелось забиться в какое-нибудь укрытие и никого не видеть. Он выпрямился — обожжённый мозг уже вернулся к своим обязанностям по управлению, и тело полностью ему подчинялось.

— Hasulesh, — прошептал он, щурясь на дверь, и наконец повернулся к Хольгеру. — С тобой ничего не сделали? Ты… всё помнишь?

Хольгер мигнул.

— Только то, что я знал, — тихо ответил он. — Ты сделал девяносто процентов работы… Если бы знать, что так повернётся, я никогда бы не связался с макаками. Ты… остался прежним, Гедимин? Твои умения и навыки…

— Руки мне не жгли, — буркнул ремонтник, разглядывая след от ремня на предплечье. Красная полоса быстро белела.

В информатории не было пустых мест, и Гедимин от двери хотел развернуться и уйти, но Хольгер удержал его. Один из сарматов, оглянувшись на них, быстро поднялся, за ним зашевелился и второй, но Гедимин, тяжело качнув головой, опустился на пол рядом со стулом. Хольгер занял место сам, встревоженно посмотрел на ремонтника. Тот молчал, разглядывал пол и болезненно щурился. «Вычислили,» — думал он, пытаясь восстановить хоть что-то, относящееся к недавним экспериментам. Бесполезно — память была пуста. «Точная наводка…»

— Ты прошёл курсы Химических технологий, — тронул его за плечо Хольгер. — Ты помнишь что-нибудь из них?

Сармат вздрогнул. «Точно. Я могу восстановить всё… Рассчитать, как это должно было быть. Все условия, возможный состав… Снова взять анализатор и кристалл…» — он качнул головой. «Нет. В этом нет смысла.»

— Тут есть кое-что интересное, Гедимин, — снова зашевелился Хольгер. — Пришлось зайти на северянские сайты — Атлантис об этом предпочёл забыть, но тебе, возможно, будет любопытно. Ты слышал о Льве Ильине?

Гедимин мигнул.

— Синтезатор Ильина? Би-плазма? — нехотя вспомнил он.

— Наш генокод, — Хольгер повернулся к нему. — Он сделал нас. От Би-плазмы до первой пробной партии — это его работа.

Сармат поморщился. «Ещё одна макака…»

— А, вот кому захотелось создать рабов… — пробормотал он. — Я слышал, это произошло в Атлантисе.

— Да, он северянин по происхождению, но перебрался в Атлантис, — кивнул Хольгер. — И ещё одно… Лев Ильин никогда не создавал рабов. Он создавал новую расу, способную к тяжёлым работам и выживанию в сложных условиях, которая должна была на равных правах присоединиться к человечеству. Это его слова, можешь сам прочитать, — «Тёплый Север» разместил его статьи на нескольких сайтах, и Атлантис их ещё не заблокировал. В Атлантисе бесполезно искать что-нибудь о нём, они скорее удавятся, чем рассекретят это. Он мог сделать так, чтобы мы даже подумать не могли о сопротивлении, понимаешь? Это очень просто. Но он сделал то, что сделал. Он пытался закрыть проект, когда узнал, как с нами собираются обойтись. Тогда его убили. В Атлантисе пишут, что это был несчастный случай, — глайдер потерял управление…