Том 5. Следопыт или На берегах Онтарио - Джеймс Купер

— Тогда останьтесь, ради бога, останьтесь. Следопыт! — прошептала Мэйбл. — Все, все, что угодно, лишь бы спасти отца!

— Так оно и должно быть по естеству И я рад, что вы так рассудили, потому, признаться, хочу, чтобы у сержанта была надежная опора. Пока что он отличился, и, если бы ему удалось отогнать негодяев и, спалив дотла хижины и блокгауз, отступить с честью, ему бы это зачлось. Лунди бы это, без сомнения, не забыл. Да, да, Мэйбл, мы обязаны спасти не только жизнь сержанту, но и честь.

— Отец не может быть в ответе за то, что индейцы внезапно напали на остров!

— Как знать, как знать! Военная слава изменчива. Случалось, что делаваров разбивали наголову, когда они вели себя более доблестно, чем в дни своих побед. Делать ставку на успех, и особенно на успех в войне, неразумно. Я не городской житель и не знаю, как смотрят горожане, но в наших краях даже индейцы судят о качествах воина по его военным удачам. Главное для солдата — никогда не терпеть поражения, и мне кажется, люди не очень-то задумываются над тем, каким образом сражение было выиграно или проиграно. Что касается меня, Мэйбл, то я взял себе за правило, стоя лицом к лицу с врагом, не давать ему спуску и, по возможности, не зазнаваться, одержав над ним верх; после поражения об этом говорить не приходится, ведь ничто так не смиряет, как хорошая взбучка. Гарнизонные священники проповедуют солдатам смирение, но если бы одно смирение превращало людей в добрых христиан, то королевские войска давно были бы причислены к лику святых, потому что в этой войне они покамест только получали зуботычины от французов, начиная с форта Кэп и кончая Тайем.

— Батюшка ведь не мог предполагать, что расположение поста известно неприятелю, — сказала Мэйбл, все еще думая о том, как отзовутся последние события на добром имени сержанта.

— Конечно, нет, и не понимаю, как об этом узнали французы. Место выбрано удачно. Даже для тех, кто проделал весь путь сюда и обратно, не так-то легко снова отыскать остров. Боюсь, что кто-то нас предал. Да, да, кто-то несомненно нас предал!

— Неужели это возможно. Следопыт?

— И очень даже просто, Мэйбл; некоторым людям изменить — все равно что закусить. И, когда ,я встречаю болтуна, я не слушаю его красивые слова, а приглядываюсь к его делам; ведь, если у человека правдивая душа и добро на уме, он считает, что поступки лучше за него скажут, чем язык.

— Джаспер Уэстерн не такой! — с горячностью ответила Мэйбл. — Он искренний и прямодушный.

— Джаспер Уэстерн! Можете быть уверены, Мэйбл, что у парня и на языке и на душе нет кривды. Предположения Лунди, квартирмейстера, сержанта, да и вашего дяди на его счет совершенно нелепы. Это все равно что утверждать, будто солнце светит ночью, а звезды — днем. Нет, нет, я готов прозаложить свой скальп, а если понадобится, и ружье за честность Пресной Воды — Да благословит вас бог. Следопыт! — воскликнула Мэйбл, протягивая руку и сжимая железные пальцы охотника с чувством, в силе которого она сама навряд ли отдавала себе отчет. — Вы само великодушие, само благородство! Бог вознаградит вас за это!

— Ах, Мэйбл, боюсь, что если б я действительно был таков, то и мечтать бы не смел о такой девушке, как вы, а предоставил бы какому-нибудь достойному вас дворянину из гарнизона просить вашей руки.

— Не будем об этом говорить, — слабым, почти сдавленным голосом ответила Мэйбл. — Сейчас мы должны больше думать о наших друзьях, Следопыт, чем о себе. Но я от всей души рада, что вы считаете Джаспера невиновным. А теперь давайте подумаем, как поступить с Росой. Может быть, ее выпустить?

— Я уже думал о ней: пока она по эту сторону двери наблюдает за нами, надо нам глядеть в оба. Если посадить ее на чердак и убрать лестницу, она хоть будет нашей пленницей.

— Я не могу так обойтись с человеком, который спас мне жизнь. Лучше отпустим ее. Я уверена, что она слишком предана мне, чтобы причинить мне зло.

— Вы не знаете это отродье, Мэйбл. Вы не знаете это отродье. Правда, Роса не чистокровная минг, но ведь она якшается с этими негодяями и переняла все их повадки… Но что это?

— Шум весел — какая-то лодка идет по протоке! Следопыт захлопнул люк в нижнее помещение, чтобы индианка не сбежала, погасил свечу и поспешил к бойнице. Мэйбл в тревожном ожидании глядела через его плечо. Все это заняло какое-то время, и, когда глаза Следопыта несколько освоились с темнотой и он смог что-то различить, две шлюпки уже пронеслись мимо и пристали к берегу ярдах в пятидесяти от блокгауза, где рыл устроен причал. Больше в окружающем мраке разглядеть ничего не удалось, и Следопыт шепнул Мэйбл, что это могут быть и Праги, потому что едва ли сержант прибудет так рано. Видно было, как из лодок выгрузились люди, затем трижды раздалось громогласное "ура", не оставившее никакого сомнения в том, кто были прибывшие. Следопыт ринулся к люку, поднял крышку, соскользнул вниз и с лихорадочной поспешностью, по которой можно было судить, насколько серьезно положение, стал отпирать дверь. Мэйбл последовала за ним, но скорее мешала, чем помогала его усилиям, и они успели отодвинуть лишь один засов, когда грянули выстрелы. Оба замерли в напряженном ожидании, как вдруг окружающие кусты огласились боевым кличем индейцев. Дверь наконец распахнулась, и Следопыт с Мэйбл выскочили наружу. Но все уже смолкло. Несколько секунд они прислушивались, и Следопыту почудилось, будто со стороны причала слышатся слабые стоны; но дул свежий ост, и шелест листвы, мешаясь с дыханием ветра, мог ввести его в заблуждение. Зато Мэйбл, забыв обо всем, рванулась от него к лодкам.

— Стоите, Мэйбл! — тихо, но твердо произнес Следопыт, схватив ее за руку. — Стойте! Вы идете на верную смерть, и к тому же это бесполезно. Надо вернуться в блокгауз.

— Отец! Мой бедный, дорогой отец! Они его убили! — не помня себя, воскликнула девушка: но привычная осторожность заставила ее даже в эту ужасную минуту понизить голос. — Если вы любите меня. Следопыт, пустите меня к отцу!

— Стойте, Мэйбл, стойте! Странно, что не слышно голосов; никто из наших не отвечает на залп, а я, как назло, оставил ружье в блокгаузе! Хотя на что мне ружье, если никого не видать?

В этот миг острый глаз Следопыта — крепко держа Мэйбл, он все время вглядывался в темноту — смутно различил черные силуэты пяти или шести индейцев, которые, пригнувшись, пытались проскользнуть мимо него с явным намерением отрезать им путь к блокгаузу. Подхватив Мэйбл под мышку, как малое дитя, и напрягши свое мускулистое тело, охотник все же успел вбежать в блокгауз раньше гнавшихся за ним по пятам преследователей. Опустив свою ношу, он кинулся запирать дверь и едва задвинул один засов, как сильный толчок в массивные бревна чуть не вышиб ее из петель. Задвинуть второй засов было делом одной секунды.