Вождь из сумерек. - Николай Ярославцев

— Все да не все. А вообще то ты прав.

Не договорил. Прислушался к шуму на крыльце. К громким злым голосам.

— Да, отступись ты, худая жизнь! Ты не понял, служба, я к другу приехал. Так и доложи!

Повернулся к Зореню, подмигнул волхву.

— Леха! Пьянку за версту носом чует.

Двустворчатые двери, не распахнулись. Разлетелись с треском, сорвавшись с кованых фигурных навесов и упали с оглушительным громом, не много не долетев до столов. А за ними, пролетев несколько метров, рухнул незадачливый страж.

— Вор! Как смел? В железа? — Загремел голос Пересмысла.

Поднялся, навис над столом. Лицо покраснело от вина и злобы.

Нашел кого пугать!

Леха перешагнул через обломки дверей, через, неподвижного лежащего, стража.

— Круто живешь, командир! Кабанчик под соусом. Икра… — Не обращая внимания на устрашающую физиономию Предславского конязя сказал он, с улыбкой подойдя к столу. — Я, можно сказать, губернатор трех провинций, а забыл уже как самые простецкие пельмени выглядят.

— А ты попробуй воровать. — Ласково посоветовал ему Стас, обнимая друга через стол.

— Не могу. — Скорбно вздохнул Леха. — Специализация не та. Как назло прямо противоположная.

Только сейчас разглядели конязья на двухметровом парне волчовку и пару мечей за спиной.

— Они идут, Стас. — Шепнул Леха.

— А это что за бугай? — Указал он взглядом на Пересмысла. — Надулся так, что того и гляди лопнет. А брызг сколько будет! Не ототрешься.

— Князь Предславский Пересмысл.

— Никогда бы не подумал! — Вытаращил на конязя бесстыжие глаза, оскалился да еще и глаза сощурил, словно сомневаясь в чем то.

Оперся рукой о край стола.

— Подвинься браток, а то ушибу ненароком. — Предупредил он и оттолкнувшись, перемахнул через стол, уставленный кушаньями и дорогой посудой. — Мне с командиром надо покалякать.

Пересмысл снова побагровел, задохнулся от гнева, но промолчал. Скажи не так, чего доброго еще и мечом пласнет.

— Груздень гонца — скоропосыльца по эстафете прислал. Отходит за реку. Я послал ему шесть полков, а сам сюда с двумя сотнями. Думаю, что и Хмурый со Свистом уже в дороге. Приказал собирать ополчение. — Невнятно проговорил он, дробя зубами заячью тушку. — Веселин, не в службу, в дружбу… подай вон того наглого барашка.

И пояснил Стасу.

— Брюхо подвело. Было бы время и кабанчика очистил. — Вылил в горло полковша наливки и сморщился от отвращения. — Пропах этой дрянью, как алкаш. Или студентка. Сейчас бы нашей, старой…благословенной. Представляешь, Стас, «Московская» снится по ночам.

Махнул рукой с зажатой костью.

— Эй, Златка! — Отхватил зубами клок мяса от бараньей лопатки, пояснил. — Последнему Витеньскому конязю седьмая вода на киселе так, что никаких династических претензий. Твоей Купаве подруга, И мне спокойней…

Но Стасу уже было не до династических претензий. Пока все усилия и мысли Лехи сосредоточились на барашке, выяснять что-то у него было бесполезно.

Повел глазами.

Хруст исчез за оскаленными дверями. Войтик перепрыгнул через стол. Не так умело, но по молодому резво подошел Серд.

— Сударь волхв! Штаб-квартира в Витене. С тобой две сотни Алексея. Зорень, тебе все казарские полки. Кроме двух тысяч Третьяка. Ему горы стеречь. Войтик, десяток волчат конязю Зореню. И марш-марш!

— Веста…

— Я помню, брат. Они будут в Витене. Вместе с претензией Алексея. Пивень приглядит за детским садом. Серд, поведешь Предславскую дружину.

Дернулся Пересмысл. Открыл было рот, багровея от ярости, но под ребро уперся нож Веселина.

— Сидеть. Командир говорит. — Нежно прошептал Веселин и трогательно улыбнулся.

В дверях появился Хруст. Холодный и деловитый.

— Не нервничай, Пересмысл. Твой городишко мне не нужен. Хотя на стенах и в башнях мои люди. Твои воины оказались умнее, чем их конязь. — Заметил обескураженное лицо Серда. И страшно удивился. Брови поползли вверх. — Серд, ты все еще здесь? Войтик, десяток ему. Потом сочтетесь.

Пересмысл и его гости с ужасом следили за происходящим.

А Стас распоряжался, как на своем подворье.

— Хруст, выходишь последним. Это на тот случай, если им… — Он кивнул головой в сторону конязей, — дурь в голову ударит.

— А может… — Осторожно предложил Хруст.

— Не надо. Они живут, пока наши полки стоят на рубеже. — Отмахнулся Стас, недовольно морщась. — Леха, кончай жрать. Кони ждут.

— Не пропадать же добру. Лучше плесни вон того пойла. — Кивком головы указал на кувшин. — И птичку подай, а то мне по моей скромности ее не достать. А как ты Предславскую дружину прикарманил?

— Это не ко мне. Это Хруст… распропагандировал в лучших большевистских традициях. У парня редкий дар убеждения. Правда не всех…

— Молодчина Хруст, дело знает туго. — Похвалил Леха воеводу. Затрещали на крепких зубах кости. — И все таки не пойму твоего благодушия, Стас. Прямо не Стас, а мать Тереза. Как бы в спину ножом не шарахнули. Я бы их отправил вместе с волхвом в Витень. И нам спокойнее и ему повеселее.

Говорил так, словно они были одни. А конязья холодели от будничности его голоса. От равнодушия, с которым он смотрел на них, расправляясь с понравившейся птичкой.

— Вои не дадут безобразничать. Я встречался с ними. — Нехотя ответил Стас. — Дельные ребята, чего нельзя сказать о их володетелях. А кроме того Зорень уведет козар с лесичского рубежа. Поэтому, если мы не устоим, не выстоять и им. За боричами последят люди Хруста. К горянам дороги давно перехвачены. Один крохотный обвал и они наглухо запечатаны, как вино в бутылке. А когда понадобится, пробку выбьем.

Гордень бросил на него косой, полный ненависти, взгляд. Но промолчал.

Нож в руке Веселина заставит замолчать кого угодно.

— Войтик!

— Серко у крыльца, командир. — Ответил Войтик, подавая волчовку и мечи.

— Так почему мы стоим?

— Ждем Алексея…

— Леха!

— А Леха вообще не при делах. — Бодро отозвался Леха, вытирая руки о узорчатую скатерть. — Это Веселин…

Веселин поперхнулся от возмущения.

— Ну что ты копаешься? Сметай все в мешки. Дорога дальняя. Проголодаешься, чем тебя кормить будем? — Леха нагло улыбнулся в лицо обескураженного парня. И пояснил Стасу. — Маленькие, командир, они все прожорливые.

— Отцепись от Веселина. Покажи нам лучше свою Претензию.

— Так вот она.

Леха вытянул длинную руку и притянул к себе рослого безусого воя. Шлепнул ладонью пониже спиной, подтолкнул к Стасу.

Стас окинул воя быстрым взглядом. На голове шишак. Короткая кольчуга. На поясе меч. Смотрит прямо, открыто. В небесно голубых глазах нет и тени робости.