Моя профессия ураган - Люда и Игорь Тимуриды

"Рукопись о моих счастливых днях, написанная мною, Властительницей Маэ, моей собственной рукой".

Глава 1

— Ты мавка? — спросил он.

— Меня зовут Маэ, — тихо ответила я.

— Какое ласковое имя, в нем словно теплый ветер…

Так началась наша первая случайная встреча, когда мы ошеломленно столкнулись друг с другом в лесу…

Я, Маэ, очнулась и застонала от отчаянья и приступа тоски, а на глазах моих были слезы. Все это было уже в прошлом. Уже год прошел с той поры, как Лан, мой Лан погиб! И горе, темное горе осталось, помутив мне мозги и сердце. От той потери я так и не оправилась…

Я, Маэ, нахмурившись и нахохлившись, сидела в своей комнате в замке моего отца, принца Енакиенбургского, Властителя удельного приграничного княжества…

Это был мой дом, где я провела детство… Но сейчас в нем царила суета…

Известный всему Дивенору наследник королевского престола принц Лан отправлялся через наше княжество за невестой в соседнюю державу… Так говорили…

Совпадение имен привело меня в бешенство… Мой Любимый погиб, а этот фат королевской семьи живет, и отец велит мне выйти на бал быть там хозяйкой…

Хотя знает, что "этот" едет в Аэну за невестой… Этот брак должен укрепить династические связи Дивенора и Аэны, а, если повезет, то и присоединить последнюю к Дивенору. Конечно, принца сопровождала приличная свита всех придворных оболтусов… И дорога их проходила аккурат через наше княжество…

А раз так, так мой отец (мама погибла) решил приготовить торжественный прием и дать бал в честь знатного гостя…

Но меня это меньше всего радовало, а меньше всего — бал… Такое количество людей — это всегда возможность проникнуть убийце, а иногда и не одному… Я даже надела по этому случаю новенькую аэнскую кольчугу… Потому в нашем замке прибывала сейчас почти вся школа тэйвонту во главе с настоятелем Рейци и его помощником Радомом… Нельзя сказать — что я такая важная персона, — хмуро думала я. Принц только едет, а тэйвонту у меня в замке… Но объясняется этот самый парадокс отнюдь не моими или отца достоинствами, а исключительно моей, именно моей из всех принцесс Дивенора аномальной невезучестью… Я, Маэ, выросла как все принцессы под неусыпным оком моих тэйвонту, Хана и Тона, которые дрессировали меня с детства как любого отпрыска знатной семьи…

Поскольку девочек больше в семье не было, отец, хотя я была четвертым ребенком, уже с детства решил передать Знак Власти и княжество мне, потому я росла, как большинство принцесс, полностью поглощенная в заботы княжества и бесконечные тренировки, вершила суд, управляла государственной системой нашего небольшого княжества… Впрочем, точно так же, как все мои братья и позже родившиеся сестры… Ибо по традиции, хоть власть и скорей передадут девочке, если она окажется ленивой, или будет плохо справляться, власть передадут не ей, а любому более достойному наследнику… А конкуренция четырех старших братьев и двух младших сестер поджигает пятки… Перстень по очереди носят все дети с младенчества… И семья у нас дружная — мы все как одна стая… И братья, и сестры прекрасно знают, что у нас власть это не власть, а страшная ответственность за всех людей, и размеры тягот, которые с этим связаны, тех непрерывных нагрузок, которые пришлось выносить мне и Лэну (старшему из братьев) надолго отбивают охоту к власти… Никаких привилегий это не добавляет, а ты крутишься с самого младенчества в вихре государственных проблем рядом с отцом… Младшая сестра категорически отказывается брать на себя княжество, даже если со мной что-то случится — она куда счастливее сейчас — у нее хоть есть свободное время для себя, для танцев, для спокойного чтения, тогда как ни я, ни братья себе такое позволить не в состоянии — ты "фотографируешь" книгу памятью, а потом обдумываешь ее, выхватывая кусочки среди бесконечного количества дел разной сложности…

Не знаю, то ли воспитание, то ли ответственность, то ли сознание, что я могу стать наследницей, но я в нашей семье определенно лучшая в этом смысле как

Правитель — это признают абсолютно все, а мой отец гордится мной. В этой своей ипостаси. И только. Потому что у меня есть несколько неприятных особенностей — у меня есть дочь, а у нее нет отца; а второе — с момента рождения этой дочери (шесть месяцев) на нее и меня было совершено свыше шести тысяч (!!!) покушений, из них девятисот — дожутами, или черными тэйвонту, ночными убийцами… И никто не понимает, отчего нам с внебрачной моей дочуркой выпала эта "честь", больше похожая на абсурд… Как и то, почему мы до сих пор с ней еще живы — все уже давно сжав зубы воспринимают этот страшный кровавый абсурд… Дело в том, что вся моя жизнь с момента рождения дочери до недавнего времени была непрерывным боем… Я рожала в деревне… И поплатилась за это… Ибо первая банда налетела на нас, когда я еще корчилась в родовых муках… И нас просто отрезали от города в моем же княжестве, пустившись во все тяжкие… Сейчас страшно вспоминать — погиб мой тэйвонту, а бои шли непрерывно день и ночь… И когда заканчивалась одна банда, нас атаковала следующая, а часто и перерыва то не было… Только чудом нас вырвала из ада подоспевшая школа Ухон, куда был послан один из нескольких люты, и сумел прорваться и привести подмогу… Хан говорит, что мы уничтожили свыше тридцати тысяч криминальников… Кто-то на одних только наемных убийц потратил состояние, за которое можно купить княжество, а может — и не одно, как шутят у нас в замке… Вот потому-то в замке и сидит вся школа, пока отдельные разведчики разгадывают этот ребус… И объяснения ему нет вообще… И все равно покушения на меня, а особенно на мою безродную дочь, происходят почти непрерывно…

Я до сих пор содрогаюсь и не могу спокойно вспоминать про то, что в одном из боев врагам удалось оттеснить телохранителя тэйвонту, который нес Савитри. И рассечь нас. Боже, что я пережила тогда, когда узнала, что тэйвонту погиб.

Ведь я считала, что по рассказам свидетелей он кинулся в пропасть вместе с моей дочерью. Я совсем тогда сдала, и не помню даже, чем держалась в бою. Я перестала быть собой, стала только заплаканной машиной для убийства.

Мы не знали тогда, что Савири жива, что мой тэйвонту, раненный и загнанный полусотней черных тэйвонту, подложил девочку в логово волчицы с волчатами. А сам увел врагов за собой, зная, что все равно погибнет. Ибо они пытались почему-то убить мою дочь.

Я стала тенью самой себя, когда однажды мы, опять уходя от врагов, случайно прошли тем местом.

Савитри сама, рыча, вылезла из норы на наши голоса, очевидно что-то вспомнив.

Ведь ей было тогда несколько месяцев!

Боже, что это было!

Я и плакала и смеялась, прижимая ее замурзанную фигурку к себе, когда поняла, что это она. Так, что Хан сказал, что я сошла с ума. Пытаясь Савитри отобрать у меня… Но я просто не могла успокоиться, выцеловывая ее пахнувшее псиной личико, и смеясь, когда она рычала… В общем, моя девочка была облита слезами, оглушена счастливым смехом, подкидываема, прижимаема, тискаема как кукла… Впрочем, я и сама была тогда поседевшей печальной девчонкой, чьи надежды так ужасно погибли…

И сейчас я сидела, с тоской слушая веселые голоса людей… Мир померк для меня в тот момент, когда я узнала от посторонних людей о гибели своего мужа, с которым мы втайне от моих родителей обвенчались во время одного из моих тайных путешествий… Мой Лан даже не знал настоящего моего имени… Он был тэйвонту, а им невозможны официальный браки до тех пор, пока не погибнет их хозяин… Он погиб в Славине…

Я пришла, беременная и радостная… Я ничего не знала… Я хотела сообщить ему, что у меня будет ребенок. И я сообщила… могиле… я разрыдалась… Весь ужас той минуты, когда, счастливая, похолодев, я увидела эту каменную плиту с надписью… когда я услышала эту весть, до сих пор не изгладился из моей памяти… — я не могу об этом говорить, думать, все равно. Я пришла на встречу с ним, беременная, веселая, радостная, а вместо него увидела свежую могилу! И седая прядка в волосах, и первое горе, обрушившееся на сердце, и тоскливый, безумный, сумасшедший крик, когда я поняла, что случилось, и страшное ощущение чудовищного, непоправимого несчастья захолодившего душу — все это уже в прошлом… Как бы мы вместе радовались дочери! Но вместо этого было первое покушение — там же, на кладбище, пока я была в шоке… Кто-то напал на меня, безумную, исподтишка. Но тот, кто атаковал меня, не знал, что я дора — воспитанница тэйвонту, фактически больше, чем тэйвонту… Они думали, что я обычная девочка… Напавший не убил меня до конца, и я сумела выжить и очнуться в могиле… Меня похоронили живьем. У Савитри должно быть ужасные воспоминания — ее первые дни зарождения были в могиле. Это был ад. Я не свихнулась только потому, что меня учили как Принцессу никогда не сдаваться.