Любимая для эльфа (СИ) - Astra Maore
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Тами, — добравшись, до мостика, Лукас усадил Тамико на широкий выступ и снова обнял ее, придерживая. — Я понял, что я люблю тебя.
Тамико удивилась и тут же улыбнулась ему.
— Я знаю, и я тоже.
— Нет, — Лукас нежно-нежно, почти невесомо приложил палец к ее губам, и этот невинный жест, и взгляд Лукаса сказали Тамико все и сразу.
— Лу, это не может продолжаться вечно…
Еще один долгий взгляд ей в глаза…
Боги… Вечно… Его цель!!! Лукас как раз хочет так!
— Я хочу Церемонию, хочу выйти замуж за Магнуса, хочу детей!!! Разве ты не? — в голосе Тамико проступило отчаяние.
— Я могу иметь их сколько угодно, Тами. Без Церемонии… Но разве я предложил тебе не проходить ее?
Глаза Тамико округлились, она пошатнулась и вероятно упала бы, не поддерживай ее Лукас.
Тамико еле выдавила:
— Но это неправильно! За это смерть…
— Правильно… Тами, я правитель, и я правлю правила… Если ты не хочешь, я не буду настаивать… Больше не повторю эту ошибку. Просто я явнейше ощутил, что живя только с Лалией, я изменяю тебе и своим чувствам.
Тамико опустила глаза, а затем взглянула на Лукаса в упор.
— Лалия знает?
— Нет, и, заклинаю тебя, она не должна узнать. Она может догадываться, может почти быть уверенной, но грубая истина ее убьет. Я не представляю, зачем эта Кэйли опять свела нас. Мы уже не те. Мы и тогда не подходили друг другу, но сейчас я это понял окончательно четко. Я все равно расстанусь с ней, обещаю тебе. Но попозже, когда сделаю так, чтобы Лалия сама во мне разочаровалась.
Сердце Тамико билось часто-часто.
— Но как же можно такое скрывать???
— Можно, Тами. Лично я способен… Да и ты вспомни свою просьбу к Кэйли скрыть все от Магнуса… А Лал тем более не Магнус, даже под пытками нельзя ничего ей выдавать.
— Я… Я скажу Магнусу.
Лукас кивнул.
— Хорошо. Ты знаешь, что именно Магнус тебе ответит, но советуйся с ним, сколько сочтешь нужным.
— Лу, — Тамико произнесла его имя почти шепотом. Лукас склонился близко-близко к ней, их дыхание смешалось, и Тамико еле сдержала желание провести язычком по притягивающим ее чувственным губам. Этой твари Лалии «не стало», а Лукас с ней, какое невероятное облегчение! Чувство вины Тамико растворилось, каждый кусочек ее плоти стал гиперчувствительным и остро ныл, настойчиво требуя ласки. Тамико дичайше соскучилась по Лукасу и готова была отдаться немедленно, прямо на этом мостике. — А вдруг тебе просто хочется других девушек? Много? Разных?
— Нет, Тами. Я хочу тебя. Ты уникальна… Понимаю, как брат живет одной тобой.
Тамико не смогла скрыть торжествующую улыбку.
— Здесь нас могут увидеть. Пойдем куда-нибудь?
— Да, — Лукас бережно прижал к себе Тамико, чтобы унести ее далеко-далеко.
За Лалию Тамико было где-то немножечко, в глубине души грустно.
За себя… Да, Магнус, как всегда, прав: Тамико будет вспоминать Лу и терзаться без него, пока не захочет поставить точку в их отношениях первой.
Кого тут обманывать?
Если любимый запретит ей встречаться с Лукасом… Но он же не станет, Тамико должна завершить свое болезненно-преступное приключение сама.
И почему-то прямо сейчас завершать ей абсолютно не хочется.
Сладкий-сладкий аромат лип в воздухе…
***
Лалия чувствовала жгучую боль.
Когда игнорируешь какой-то важный урок, жизнь возвращает тебя на непройденный уровень.
Богиня прервала скитания Лалии в перерождениях, убрала блоки из ее памяти, и проблема, от которой Лалия некогда скрылась, опять восстала во всей своей жестокости.
Неверность любимого.
Прямых доказательств у Лалии не было, но Лукас стал намного опытнее и заметно тверже, хотя теперь это скрывалось за возросшей показной мягкостью. Лукас нежно парировал все ее упреки, зато так смотрел на женщин, вызывая ответный трепет в их сердцах и укромных уголках тел, что Лалии было ясно: она может быть особенной, но не единственной.
Лалии остро захотелось сбежать из Дворца.
Забыть Лукаса да и кого-либо она, как анамаорэ, уже не могла, да и нельзя было его забывать, чтобы снова не вляпаться. А с другой стороны, Лалия не могла и не хотела Лукаса отпускать.
Она еще не насладилась им сполна.
А он… он всегда был таким любвеобильным и пылким.
Лалия сбежала от него — не помогло. Пыталась его приворожить у богов — без толку.
Лукас не отпускал ее, но и не приближался. Лалия не знала, что у него на душе.
Может, ей стоило просто смириться?
У людей связи на стороне приводили к заболеваниям или внебрачным детям — при Лукасовой активности то и то случилось бы непременно, но физиология анамаорэ была иной, не позволяя подобные сюрпризы.
А может, Лалии нужно было собраться с силами и бросить царевича снова? Как тогда.
Но ведь огромный риск, что она опять встретит мужчину, избалованного женским вниманием.
Слезы текли по ее щекам, Лалия только хотела убрать их, запретив себе плакать, как ощутила чьи-то объятия.
Лукас материализовался внезапно. Обхватил, прижал ее спину к своей груди, положил подбородок ей на плечо. Он весь оказался укутан распущенными волосами Лалии.
— Пленен! Попался в золотые сети! Что ты плачешь, сокровище мое? Я уже с тобой, я тебя утешу…
Лалия решила не говорить Лукасу о том, что ее гложет. Слово за слово, Лукас может сказать ей правду о своем гареме. Ту, которую Лалия совершенно не хотела слышать.
Если бы что-то изменилось кардинально, она почувствовала бы. Но Лукас был совершенно тем же. Не принадлежащим одной ей царевичем анамаорэ с миллионами желающих его женщин.
Лалия сказала:
— Утешь меня, поцелуй мои слезы и не уходи никуда-никуда.
— Я буду с тобой, Лал. А если уйдешь ты, если ты опять вздумаешь сотворить разбой, я последую за тобой. Клянусь. Пусть я этим подведу весь наш мир. Ты мое сокровище, — низкий бархатный голос смел ее печали.
Глава 158. Пока грибы спят
— Это очень ответственная и важная миссия, — Кацуо говорил серьезно, но в его глазах плясали озорные искорки, а губы дрожали от сдерживаемой улыбки. — Придется встать рано-рано, пока грибы спят. Ты сможешь, соня?
— Смогу, — Юми тоже продемонстрировала показную чинность.
— Надо будет переночевать у меня, — Кацуо одарил Юми ласковым взглядом. — Мы постараемся выспаться. Обязательно.
Юми важно кивнула.
— Запомни, поскольку дело требует предельной концентрации, я буду всю дорогу, — Кацуо поднял указательный палец вверх, подчеркивая значимость слов, — молчать! Ты вынесешь эту
