Вечер потрясения - Андрей Завадский

Две ракеты, которые от корабля отделяло не больше четырех миль, потеряли цель, когда лазерные лучи увязли в облаке помех, и зарылись в волны, стремительно уходя на дно. Но еще две оставались на курсе, быстро сокращая расстояние.

– Две цели по корме, – сообщил мичман, вперивший взгляд в экран локатора. – Дальность – тридцать пять!

– По ракетам противника – заградительный огонь! Зенитный артиллерийский комплекс и ЗРК – к бою! Пли!

Зенитный автомат АК-630, поведя связкой тридцатимиллиметровых стволов, изрыгнул поток огня в сторону приближавшихся ракет. Спустя секунду в небо взмыли две зенитные ракеты "Стрела-3", метнувшись навстречу скользившим над волнами AGM-65E.

– Первая – промах! – доложил оператор радара, видевший, как ракета "корабль-воздух" прошла мимо цели, позволив американской ракете преодолеть еще несколько сотен метров. – Вторая – тоже промах!

Инфракрасные головки наведения "Стрел" так и не смогли захватить слишком маленькие, излучавшие слишком малое количество тепла ракеты "воздух-земля". "Мейверики" были достаточно большими, чтобы не остаться незамеченными для локатора, но оказались ничтожно малыми для того, чтобы хоть как-то помешать их стремительному полету.

Вновь зашелся в длинной очереди, буквально захлебываясь свинцом, зенитный артиллерийский комплекс, и мерцающая нить трассеров пересекла траекторию полета чужих ракет. Один из "Мейвериков" взорвался, осыпавшись в море градом осколков. Моряки на "Калмыкии", видевшие это ликующе закричали, а в следующий миг последняя ракета, преодолев все рубежи обороны, боднула корабль в борт массивной рубки.

Сработал контактный детонатор, и взрыв фугасной боеголовки весом без малого сто сорок килограммов проломил тонкую сталь, и раскаленные газы ворвались внутрь, в отсеки. Оказавшихся ближе всего матросов просто расплющило о переборки, из-за перебитой проводки кое-где исчезло энергоснабжение, и корабль превратился в мертвый кусок железа.

– А, черт, – капитан "Калмыкии", сбитый взрывом с ног, кое-как поднялся, опираясь о переборку. – Старпом, доложить о повреждения! Команде приступить к борьбе за живучесть!

Сверху, откуда-то с небес пришел надсадный гул, и моряки, запрокидывая головы, провожали взглядами пару истребителей "Файтинг Фалкон", серыми призраками пронесшихся над побежденным противником. Противолодочный корабль остался на плаву – попадание пришлось выше ватерлинии, и вода в трюм не попала. Но теперь команда только и могла, что в бессилии наблюдать за уходящей на восток, к родным берегам, воздушной армадой, рев турбин которой еще не скоро стих. Американские истребители спешили добраться до целей, избавившись от смертоносного груза. Уже гремели взрывы над Кронштадтом, на очереди были Выборг, Псков и Петербург.

Война пришла в северную столицу России, прекрасную в своей суровой сдержанности, вместе с первыми лучами солнца, словно стремясь опередить сияние светила. Никто здесь, в Санкт-Петербурге, не ждал, что небо над колыбелью трех революций в одно мгновение заполонят самолеты, плоскости которых будут испещрены белыми звездами, чужими знаками, знаками, сулящими разрушение и гибель. Сирены оповещения о воздушной тревоге молчали, не успев подать сигнал. А потом, когда над кварталами прокатились отзвуки взрывов, они уже стали и вовсе ненужными.

Люди, вырванные из объятий морфея, вскакивали с постелей, и сердца их учащенно, с тревогой, колотились в такт громовым раскатам, плывшим над кровлями. И паника впивалась ледяными когтями, в души, наполняя их безотчетным страхом перед грядущим, диким, не подконтрольным разуму ужасом.

Выскакивая из подъездов, оказавшиеся в одно мгновение в гуще сражения обыватели метались по улицам, вжимая головы в плечи, когда с неба приходил монотонный гул реактивных двигателей. Стальные птицы, сжимая в когтях смерть, проносились над кварталами, и оттуда, из вышины, пилоты, во власти которых была сейчас судьба тысяч смертных, бесстрастно наблюдали за подчиненной ужасу суетой, неторопливо выбирая, чью именно жизнь оборвать здесь и сейчас.

– Война, война, – кричали метавшиеся по улицам разбуженного поступью смерти города люди, едва одетые, не понимающие толком и сами, куда и от чего они бегут, но твердо знавшие в этот миг – в движении – жизнь. – Это террористы! Спасайтесь все!

Автострады, обычно забитые потоком машин, в этот ранний час оказались пусты, и те, кто встретил пришествие врагов за рулем, мчались, куда глаза глядят, вдавив педаль газа в пол до упора, не обращая внимания на знаки, сметая все, что попадалось на их пути.

Визжали тормоза, покрышки скрежетали по асфальту, ревели моторы, и их голоса вплетались в симфонию разрушения, растворяясь в ней без следа. Тела отлетали в сторону, искалеченные, изломанные, а водители, не видя ничего перед собой, мчались дальше. Они спасали свои жизни, оставляя позади шлейф из мертвецов, но милиции было не до пустяков – стражи порядка, так же, как и все прочие, растерянные, перепуганные до смерти, тоже думали только об одном, о том, как пережить этот день, как увидеть новый рассвет.

Грохот взрывов сливался в протяжный гул, бомбы сыпались с неба стальным дождем. Пилоты тяжеловесных F-15E "Страйк Игл" и легких, подвижных и стремительных F-16C "Файтинг Фалкон", словно стая стервятников, налетевших с Балтики, размеренно, без спешки, стирали в пыль те цели, которые оказались помечены на электронных картах, загруженных в бортовые компьютеры их самолетов. Бомбы JDAM, наводимые по сигналам навигационных спутников системы NAVSTAR, безразлично посылавших из космической пустоты сигналы и туристам, и убийцам, всем, кто нуждался в точных координатах, ложились с ничтожным отклонением. Казармы, штабы, склады, набитые топливом, снарядами или просто гусеничными траками, исчезали в огне, один за другим – исчезала военная мощь державы.

Тем, кто метался в ужасе по разом наполнившимся людом улицам, казалось, что каждая бомба летит именно в них, но жертвами полусотни крылатых машин, невольными, стали считанные десятки обывателей. Нет, никто не проявлял никчемный, слишком опасный на войне гуманизм. Просто ни к чему стало сметать с лица земли целый квартал, если вдруг появилось оружие, способное хирургическим, по ювелирному точным ударом уничтожить отдельное здание, так, что в соседних ударной волной разве что вышибет стекла да осыплется с потолка штукатурка, точно снегом, припорошив пылью головы в страхе вжавшихся в стены людей.

Заложив руки за спину, бригадный генерал Эндрю Стивенс неподвижно стоял перед огромной, в половину стены, плазменной панелью. Да, высокие технологии давно заменили собой, хотя и не изгнали полностью, старые карты, отпечатанные на обычной бумаге, но, по сути, ничего не изменилось для того, в чьих руках оказались жизни десяток тысяч солдат.

Электронная карта представляла европейскую часть России, от Калининграда до Уральского хребта. Схема переливалась разными цветами, и все больше и больше секторов, очерченных четкими линиями границ, меняли окраску с тревожного красного или оранжевого на нейтральный, успокаивающий зеленый, и это действительно внушало офицеру уверенность в том, что некогда принятое решение все же оказалось верным.

По поверхности виртуальной карты непрерывно перемещались десятки отметок, условных значков, и, видя их странный танец, генерал воочию представлял парящие над русскими городами эскадрильи, бороздящие воды у русских берегов России боевые корабли, громадные авианосцы, эти плавучие города, крейсеры и эсминцы, грозящие противнику батареями крылатых ракет. Вся эта армада методично перемалывала военную машину русских, застав противника врасплох и в полной мере воспользовавшись этим.

– Генерал, сэр, – словно прочитав мысли своего командира, перед Стивенсом материализовался его адъютант, как всегда, сжимавший в левой руке лист бумаги, содержавший очередную сводку. – Сэр, все наши подразделения докладывают о победе. Противник полностью деморализован, он практически не оказывает организованного сопротивления. Наши потери вдвое меньше запланированных при подготовке операции, в то время как авиация и флот поразили свыше девяноста процентов целей, намеченных к уничтожению в течение первых суток наступления.

Это Эндрю Стивенс видел и без упоминаний. Карта, ради создания которой напряженно, буквально не разгибая спины, трудились десятки младших офицеров, склонившихся сейчас над своими компьютерами, была интерактивной. Разведывательные спутники, самолеты радиотехнической разведки и донесения командиров ударных групп, действовавших в небе и на воде, непрерывно, в режиме, ограниченном только техническими возможностями средств связи, передавали информацию сюда, в командный центр, как ни странно, почти изолированный от огромной авиабазы, игравшей важнейшую роль в успехе. И благодаря их труду бригадный генерал сейчас мог мысленно сочинять победную реляцию, которой так ждали и в Пентагоне, и в Белом Доме.