Тайная жизнь генерала Судоплатова. Книга 1 - Андрей Судоплатов

В конце декабря была задумана боевая операция с участием Людиновского и Лятьковского партизанских отрядов, получившая название «Ночь перед Рождеством». Медведев-ская разведка установила, что немцы усиленно перебрасывают войска и технику в восточном и северовосточном направлениях. На железных дорогах Рославль — Киров и Брянск — Су-хиничи интенсивность движения возросла настолько, что поезда с войсками и боевой техникой проходили порой через каждые 15–20 минут. Было ясно, что цель этих перебросок — остановить наступление Красной Армии.

Вечером 25 декабря началось осуществление задуманного плана. Первая группа под командованием Д. Н. Медведева взорвала мост южнее станции Зикеево, прервав движение на линии Брянск — Сухиничи. Вторая группа, руководимая комиссаром Г. Н. Кулаковым и новым начальником штаба Героем Советского Союза майором М. И. Сиповичем, подорвала эшелон с войсками на линии Рославль — Киров. Партизаны заложили под полотно железной дороги сразу четыре мины и взорвали их одновременно. Эшелон был разбит почти полностью. Обломки загромоздили путь. Взорванный состав (это разведка установила позже) оказался первым эшелоном гитлеровской дивизии, перебрасываемой из Франции на Восточный фронт. Третью группу составили местные партизанские отряды под командованием Смертина, Куклина и Бранта. Она совершила налет на станцию Судимир, где из-за взрыва моста около Зикеева скопились воинские эшелоны. Партизаны обстреляли и забросали гранатами вагоны и помещение вокзала, где гитлеровские офицеры справляли Рождество. На железнодорожных линиях образовались пробки. У станционных семафоров застряли воинские эшелоны. Была еще одна группа, которую возглавлял начальник разведки Починикин. Перед нею поставили задачу проникнуть в Жиздру.

Обезоружить караульных у комендатуры и полицейского управления было не так уж трудно. В управлении нашли список полицейских с их адресами. Город оказался в руках медве-девцев. Починикин, правда, опасался, не успел ли бургомистр предупредить соседние гарнизоны. Он по телефону вызвал Зикеево.

— Скажите, вы просьбу бургомистра выполнили?

— Какую просьбу?

— А разве он вам не звонил?

— Нет. А какая просьба? — настаивали на другом конце провода.

— Ну тогда он сам вам позвонит.

Починикин положил трубку и оборвал провод — связь была прервана.

Медведевцы освободили из тюрьмы арестованных, захватили оружие, документы. Утром на площади собралось все население города. Жители узнали о разгроме немецко-фашистских войск под Москвой. На глазах у всего населения были казнены предатели — начальник полиции и несколько полицейских. При налете на Жиздру медведевцы захватили сына известного в дореволюционное время князя Львова. Он жил в нашей стране под фамилией Корзухин и выполнял задания гитлеровской разведки. В начале войны был призван в армию, но сразу же дезертировал и вернулся к своим хозяевам. На оккупированной территории Львов служил в гестапо и считался «специалистом» по партизанам. У Львова изъяли адреса явок немецкой агентуры в тылу нашей страны. «Корзухин»-Львов был доставлен в Москву самолетом. Захват изменника и данные им показания позволили обезвредить многих фашистских шпионов и диверсантов, обосновавшихся в различных районах нашей страны.

Четыре месяца пробыли медведевцы в районе Люциново, и через несколько дней мы встретили их в Москве. В сентябре 1941 года в тыл врага ушла небольшая группа — 31 человек, вернулось 272.

Опыт медведевцев стал общим достоянием. Вопросам и расспросам не было конца. Интересовались не только боевыми действиями, но и бытом, жизнью партизан. Для ОМСБОНа рейд медведевцев имел огромное значение. Он показал, что боевые действия наших отрядов в тылу врага не только возможны, но и весьма эффективны.

Подвиг медведевцев был отмечен советским правительством. Тридцать три бойца и командира награждены орденами и медалями. Д. Н. Медведеву и Г. Н. Кулакову вручили ордена Ленина. Посмертно были награждены Д. Д. Староверов и А. Ф. Боголюбов…

Потом были новые рейды, жаркие схватки с фашистами и их прислужниками.

…Бой начался на рассвете. Плотный огонь и минные поля преградили путь лыжникам. Подавить огневые точки было нечем, и пулеметы бесновались в своих кирпичных укрытиях. В снегу разрывались мины. Появились раненые и убитые. С наступлением темноты атака возобновилась. На помощь отряду Горбачева Лазнюк привел часть своего отряда, и лыжники ударили с двух сторон. Под покровом темноты старший сержант В. И. Борисович подобрался к дому, откуда строчил станковый пулемет, и гранатой, брошенной в окно, уничтожил расчет. Отряды ворвались в деревню. Бой шел всю ночь, то утихая, то нарастая с новой силой. Под утро немцы усилили натиск. Командиры решили отступить. Почувствовав, что огонь слабеет (боеприпасы подходили к концу), противник попытался отрезать путь лыжникам. Лазнюк бросился вперед:

— Отходите, я прикрою!

Вместе с командиром добровольно остался старший сержант Николай Худолеев. Лазнюк и Худолеев не переставали стрелять до тех пор, пока все лыжники не покинули деревню. Теперь нужно было уходить самим. А немцы продолжали наседать. И тогда, перекрывая шум боя, Худолеев закричал:

— Первая и вторая рота с флангов, третья рота, за мной! В атаку! Вперед!

Решительный командирский голос привел гитлеровцев на какое-то время в замешательство. Этого было достаточно. Лазнюк и Худолеев выскочили из своего укрытия и выбежали из деревни. Вдогонку засвистели пули. Лазнюк и Худолеев были уже далеко, и опасность, казалось, миновала. Неожиданно сержант упал в снег…

На следующий день Лазнюк уже вел поиск у деревни Хлуд-нево. Укрыв бойцов в лесу, старший лейтенант послал в разведку отделение Алексея Круглякова. Бойцы вернулись через полтора часа. Сержант доложил, что в деревне более четырехсот немецких солдат. Жители деревни ютятся в землянках, сараях и погребах. На улицах разведчики заметили четыре танка и минометы.

Выслушав доклад Лазнюка, полковник Еремин приказал ему с частью отряда идти в деревню Которь и действовать по указанию командира 1103-го полка. На рассвете после артподготовки отряд Лазнюка должен был ударить на Хлуднево с юга, отвлечь внимание противника, а в это время подразделения полка поведут наступление с другой стороны. Ночью лыжники вышли на исходный рубеж. В деревне было тихо. Ни единого звука не доносилось и с другой стороны Хлуднева, отделенного оврагом. На краю деревни на небольшом холме стоял длинный сарай с высокой полуразрушенной крышей. Там и расположился отряд. В сарае было холодно, но все же теплее, чем в поле. Прижавшись друг к другу, бойцы старались согреться. Едва ночное небо начало сереть, ударили орудия. Десяток снарядов разорвался в деревне, и все смолкло. Немцы приняли это за обычный артналет и остались в домах.

По команде Лазнюка лыжники выбежали из сарая и устремились к домам и оврагу. Притихшая деревня наполнилась стрельбой. Полуодетые немецкие солдаты выскакивали из домов и попадали под огонь автоматов и карабинов. Опомнившись, фашисты начали отвечать на огонь. Среди лыжников появились раненые. Фельдшер Молчанов перебегал от одного бойца к другому. Ранен был и Лазнюк. Фельдшер перевязал его, и командир снова ринулся в пекло боя. Но вот морозный туман начал рассеиваться, и немцы увидели, что их атакует небольшой отряд красноармейцев. Яростнее заработали пулеметы, чаще стали рваться мины. Между домами, в оврагах и садах замелькали полусогнутые спины солдат в зеленых шинелях: гитлеровцы обходили лыжников с флангов. Сквозь взрывы мин и треск пулеметов Лазнюк старался уловить звуки боя на другом конце деревни. Но там было тихо. Подразделения 1103-го полка атаку не начинали. Между тем у лыжников уже кончались боеприпасы.

— Надо отходить, — решил старший лейтенант.

Он подал сигнал — отходить в сторону большого сарая. В этот момент Лазнюка ранило вторично, он упал. Командование отрядом принял комиссар Μ. Т. Егорцев. Он приказал вынести Лазнюка с поля боя. Командира понес Алексей Кругляков, тоже имевший ранение. Перебежками и ползком лыжники отступили к большому сараю с сеном. Вместе с другими отходил и сержант Евгений Ануфриев. Слева от себя он заметил бойца, который быстро и ловко полз по снегу. Вдруг около него замелькали дымки трассирующих пуль, и ноги бойца, прошитые пулеметной очередью, безжизненно вытянулись. Но боец был жив. Он вытащил гранату и, когда немцы подбежали к нему, взмахнул рукой. Взрыв разбросал солдат в стороны. Все произошло так быстро, что Ануфриев не успел разглядеть, кто это был. В кустах Евгений заметил Круглякова и подполз к нему. Рядом с Алексеем лежал Лазнюк. Вдвоем они подняли командира и повели. Лазнюк тяжело ступал по снегу, часто совсем повисая на руках своих спутников.