Жизнь и приключения артистов БДТ - Владимир Рецептер

— Ленинград? — уточнил начальник управления.

— Рудник, Рудник вундербар! — воскликнула звезда. Легенда приписывает Руднику необыкновенную смелость и изобретательность в обходе гостиничных церберов и даже подъем по водосточной трубе до окошка Франчески, но он эти подвиги улыбчиво отрицал.

Так или иначе, но моральные и идейные фронты партия укрепила.

«ЦК уверен, — сказал товарищ Жданов, — что недостатки в работе ленинградских писателей будут преодолены и что идейная работа ленинградской партийной организации в самый кратчайший срок будет поднята на такую высоту; какая нужна сейчас в интересах партии, народа, государства. (Бурные аплодисменты. Все встают.)»

18

Легенду о гастрольной встрече со Сталиным Полицеймако сочинил после двадцатого съезда и, все более воодушевляясь, рассказал в первом этаже ресторана «Кавказский» под хорошую выпивку и скромную закуску. Слушали его Мих. Вас. Иванов, Корн и молодой режиссер Гриша Никулин. Культ личности был уже разоблачен, и произвол актерского воображения, внесенный за порог нешуточного прошлого, соответствовал новой партийной линии. Учтем к тому же, что артист Полицеймако был мастером байки и розыгрыша, хотя легенда основывалась на факте, известном всему коллективу.

Фигура Виталия Павловича была на редкость колоритна: рост явно недостаточен, туловище массивно и налито витальной силой, лицо грубовато и, прямо скажем, свободно от красоты. Люди, знавшие его близко, не отмечали в нем глубоких свойств ума или особой образованности. Однако на сцене все с лихвой окупал мощный темперамент и редчайшего тембра низкий и трубный голос. Это был настоящий самородок, и успех артиста Полицеймако был велик.

Женщины сходили по нем с ума, и при всей любви и уважении к жене, умной и тонкой чтице Евгении Михайловне Фиш, наш герой во все времена отвечал им взаимностью.

— Виташечка, — спрашивала она глубоким утром, — куда ты пропал, почему не пришел вчера?

— Разве ты не знаешь? — удивлялся он. — Я был на похоронах генерала Д.

— Виташечка, но почему ночью?!

— Женюшечка, во время войны генералов хоронят ночью!..

Итак, поезд «Ленинград — Сочи» подошел к станции назначения, и труппа вышла на перрон. Ждали южных букетов и страстных поклонников, но их не было. Вдруг вместо цветоносной толпы на ленинградцев кинулась борзая охрана и, освобождая дорогу, прижала гастролеров к вокзальной стенке.

— Сталин приехал, — пронеслось по перрону, и, затаив дыхание, товарищи артисты превратились в товарищей зрителей…

Полицеймако с выходом задержался: его прихватила вызванная пивом нужда, а туалеты были уже заперты. Не ведая о перронной сенсации, он открыл вторую тамбурную дверь и, спустившись по заднюю сторону своего вагона, стал оправляться на рельсы и колесо. Увлеченный наступающим блаженством, герой ничем не отвлекался и по сторонам не смотрел. Лишь доведя желанное действие до конца, премьер оглянулся на соседний состав.

Прямо под его взглядом оконная занавеска ближнего вагона отодвинулась, и Виталий Павлович увидел над собой родное лицо вождя. Нет, не плоский портрет, а его самого во плоти и объеме, хотя и за стеклом, но с рыжеватыми усами и курящейся трубкой в руке.

Не успев толком застегнуться и осознать, что с ним происходит, артист П. бросил руки по швам, вытянулся по уставу и во всю силу на редкость красивого голоса закричал «Ура-а-а-а-а!». Тут его схватили и повлекли…

По пересказу Гриши Никулина трудно воспроизвести точную мизансцену. То ли вождь из вечной осторожности прибыл на второй путь, то ли Больдрамте не приняли на первый, однако носитель легенды передает, что Полицеймако стоял спиной к Сталину и повернулся лишь в заключение процесса. Вероятно, это его и спасло. Как только вождя провели через перрон и усадили в машину, Виталий Павлович был отпущен потрясать сочинцев и отпускников героическими ролями. Революционный матрос Артем Годун из лавреневского «Разлома» так и стоит перед глазами автора в монументальной позе: на мощной груди — тельняшка, на плечах — черный бушлат, на лбу бескозырка с ленточкой и надпись «Заря»…

Услышав красочный рассказ, которым другой бы ограничился, зануда-автор пустился на поиски факта, и легенда стала слегка тускнеть. Оказалось, что встреча с вождем вышла не по приезде в Сочи, а, наоборот, в момент отъезда, что гастролеров на перрон вовсе не пустили, а держали в автобусах и машинах на привокзальной площади, и, наконец, что Полицеймако истошным голосом кричал не «ура», а «Сталин». Тоже, конечно, неплохо.

Об этом свидетельствует Н.А. Ольхина, первая красавица всех наших времен и полная примадонна тех лет, доставленная на вокзал в одном автомобиле с Полицеймако. Ей помогли еще двое очевидцев, уточнивших, что за несколько часов до появления Сталина прибытие и отправление всех поездов было отменено и на площади царило вавилонское столпотворение.

Когда отец народов сел в машину и уехал с места события, составы стали набивать и выгонять со станции с интервалом в двадцать минут, что привело к истерикам уже другого характера. Но радости коллектива не было конца, и новый сезон начался под знаком восторженных рассказов родственникам и знакомым — «Я видел Сталина», а те, кто в Сочи не попал, искренне завидовали гастролерам-счастливцам.

Лишь молодой Павел Панков, только что окончивший студию, сказал молодой жене: «Корчим из себя героев, а сидим в глухой массовке».

Сочинский случай вышел, кажется, когда театром руководил актерский триумвират Казико — Полицеймако — Софронов, а с Товстоноговым у Виталия Павловича поначалу отношения катастрофически не складывались. Первого артиста труппы Гога в упор не замечал. Много лет Полицеймако был неприкасаемым, в его игре ощущался переизбыток пафоса, и Мастер хотел каким-то образом его снять. Но воспитательный период затянулся, и, не получая ролей, наш герой достиг пределов страха и отчаянья.

Однажды на худсовете обсуждалась постановка пьесы Г. Фигейредо «Лиса и виноград», и раздались голоса, что, мол, артиста на главную роль баснописца Эзопа в наличии нет.

— Как это нет? — сказал Товстоногов. — Такой артист есть, это Виталий Павлович Полицеймако.

И все были потрясены. Д. Шварц свидетельствует, что, оставшись после всех, прославленный артист и уже пожилой человек встал перед Гогой на колени и, обливаясь слезами, стал целовать ему руки…

Виталия Павловича артист Р. в театре еще застал и не только видел в легендарной роли Эзопа, но и поучаствовал в общем спектакле. Готовясь к первым зарубежным гастролям, театр возобновил горьковских «Варваров». На одном из премьерных спектаклей в костюме студента Лукина Р. ждал своего выхода и смотрел из-за кулис сцену купца Редозубова. Появление Полицеймако было великолепно, а голос звучал, как всегда, органно и низко. Но, сказав несколько реплик, Виталий Павлович внезапно потерял ориентировку и пошел не вперед, как ему полагалось по мизансцене, а назад и несколько вбок, в сторону кулис и реквизиторской цеха.