В подполье можно встретить только крыс… - Петр Григоренко

– Ну, тогда выбери у меня что хочешь из трофеев, – не успокаивался полковник.

– Я трофеи не беру. И в дивизионе никому не позволяю брать.

– Ну тогда пойдем хоть выпьем вместе.

– Не пью, – улыбнулся Васильев.

– Ну, тогда дай мне хоть обнять тебя. Дай Бог тебе довоевать благополучно.

Васильев довоевал. И, кажется мне, демобилизовался. Я его, после расформирования дивизии в июне 1945 года, не видел.

Сражением у Чопа завершился первый период моего участия в боях за Карпаты. Странно это звучит по отношению к войне, где льется кровь, где гибнут твои боевые друзья, но время это оставило в моей душе светлые и теплые воспоминания. Взятие охватом с фланга почти без потерь, мощного долговременного узла обороны противника, наполняет душу торжеством. А дальше прямо-таки триумфальный марш. На путях наступления только разрозненные группы неприятеля. Только некоторые из них оказывают сопротивление, но делают это неорганизованно и без упорства. Из гор выходят и сдаются в плен одиночки и группы солдат и офицеров потерпевших поражение частей. И, наконец, капитуляция двух венгерских бригад. За весь этот период мы взяли более десятка тысяч пленных и богатые трофеи. Это все не могло не радовать.

Но еще сильнее действовало на нас отношение населения. Везде, где немцы разрушили мосты и дороги, к нашему подходу уже трудились, восстанавливая разрушенное, местные жители, как правило под руководством священников. В разговоре всегда выделялось, что делали они это по призыву чехословацкого правительства из Лондона. При проходе наших войск через населенные пункты, местные жители встречали их ликованием. Вот одна из картинок. Город Берегово был захвачен обходным маневром 151 полка. Главные силы дивизии находились километрах в 20 от города. Командир полка подполковник Мельников, докладывая о занятии Берегово, в конце добавил: «Вина здесь реки разливанные и на любой вкус. Заказывайте. К вашему прибытию приготовлю». Я сразу понял опасность ситуации и прервал его шутки.

– Ценю вашу шутку насчет заказа, но вам я нешуточно говорю, что командир дивизии приказал: назначить вас комендантом Берегово. Главная ваша задача как коменданта решительно пресечь любые попытки к пьянству, вплоть до применения оружия, и обеспечить полную неприкосновенность винных складов.

Через некоторое время Мельников снова вызвал меня на переговоры. Он доложил: «От местных жителей нет отбою. Осаждают солдат и офицеров с вином и закусками. Хотят выпить вместе с ними. Что мне и к ним оружие применять?!»

– Не задавайте неразумных вопросов. Вы прекрасно понимаете, что делать. Разъясните, что выполняете боевую задачу и что выпивший может попасть под трибунал. Люди легче чувствуют ответственность за других. А людей не обижайте. Принимайте приношения в организованном порядке. Создайте для этого специальный приемный пункт. Да, что я вас учить буду. Вы же сам учитель, директор школы. Вы что в школе тоже звонили к начальству, просили указаний, что делать с учениками?

– Нет, сам справлялся. Да я, собственно, и здесь уже справился. Меня беспокоит другое. Из-за этого и докладываю. Вы идете дивизией тоже на Берегово. Если сюда ввалится вся дивизия, то мое комендантство «псу под хвост». В этом случае никто не преградит путь взаимному стремлению к попойке. Нельзя ли дивизией обойти Берегово или, хотя бы, не останавливать ее здесь?

Я согласился с ним. Сейчас же по частям было отдано распоряжение: в Берегово остановки не будет. Из колонн никому не выходить. Никаких подношений от местных жителей не принимать.

На практике же получилось вот что. Когда дивизия вошла в Берегово, центральная улица была заполнена народом. Люди стояли шпалерами по обе стороны проходящих колонн частей дивизии. Время от времени в воздухе проплывали корзинки, наполненные вином и снедью, и исчезали в колонне, а оттуда, то и дело, вылетали в обе стороны пустые бутылки и пустые корзины. Охрана колонн, которую мы заблаговременно организовали, ничего поделать не могла. Не стрелять же в самом деле по людям, выражающим свою радость и благожелательность. Я попытался поздействовать на народ лично. Двигаясь на «виллисе» рядом с колонной, я обращался к людям на их родном украинском языке с просьбой не давать «воякам» вина. Но люди кричали – «Ура пану полковнику!» – и, продолжая снабжать колонну, грузили и в мой «виллис» бутылки с вином и разнообразные продукты, прежде всего различные фрукты и овощи. Пришлось бросить бесполезные уговоры и торопить колонну. Это было совершенно необходимо. Многие в колонне уже пошатывались, затевали хмельные песни, даже пританцовывали на ходу.

С трудом мы отошли от города километра на 4 и пришлось делать привал. Люди валились прямо на дороге и засыпали, благо погода была чудеснейшая. Такая погода сопровождала все наше сентябрьское наступление. И это тоже создавало подъем и праздничность настроения. В воздухе уже чувствовалось приближение победного конца. Как же этому не радоваться людям, прошагавшим от гор Кавказа до Карпат!

Проверив охранение, я вернулся в Берегово, где остановился штаб дивизии. Решил тоже отдохнуть. Пошли с Мельниковым по городу. Какие богатства дала карпатская земля труженикам этого местечка! Мы не переставали поражаться огромным винным погребам, заполненным разнообразнейшими винами, навалом фруктов и овощей, разнообразнейшей живности во дворах. Нам доставляло удовольствие знакомиться с трудолюбивыми и гостеприимными карпатскими украинцами. Правда, здесь я впервые услышал о карпатороссах. – Мы не украинцы – говорили они на чистейшем украинском языке – мы русские, русины, русичи, карпатороссы. Я возражал им: «Какие же вы русские, когда говорите на украинском?»

– Ну, то домашний язык – парировали они – а книги у нас на русском языке, и пишем мы по-русски.

Я очень поражался этим рассуждениям и так и не смог понять, откуда это карпаторосское движение.

Но меня они тоже не понимали. Их интересовала жизнь в СССР, больше всего колхозный вопрос. Я пытался удовлетворить их любопытство. При этом старался приукрасить нашу действительность, но они ее не понимали и не принимали даже в приукрашенном виде.

Сейчас Береговский район Закарпатской области опустился до уровня обычного сельского района Украины. Хотя нет, в одном отношении он «поднялся». В Берегово создана психиатрическая лечебница, и в ней пытали лекарственными средствами Иосифа Терелю, который до этого 14 лет отбыл в советских концлагерях и тюрьмах за то, что еще мальчишкой помогал украинским повстанцам. Выйдя на свободу, женился и попытался стать священником. За это подвергся избиениям и длительным издевательствам КГБ. Описал все это в письме Андропову, и за это без суда был брошен в Береговскую психиатрическую пыточную тюрьму, называемую психбольницей. Оттуда его перебросили в более совершенную – Днепропетровскую спецпсихбольницу, к поднаторевшим на калечении душ людских многоопытным пыточных дел мастерам, называющим себя психиатрами. Но в тот прекрасный сентябрьский день 1944 года я об этом не думал. Меня радовало солнце, ощущение приближающейся победы и боевые успехи нашей дивизии. Думать о бедной жизни в нашей стране и сравнивать ее со здешней не хотелось, хотя фактов для сравнений уже набралось.