Изродок - Леонида Подвойская

Видимо, привыкший к проявлениям боли только у других, комиссар упал и скорчился, словно его, по крайней мере, прокололи копьем.

- Ну, будет, будет, - уже добродушно проворчал верзила, взял тщедушное тело в охапку и отволок к подстилке из нарубленных еловых веток.

- А Кондрата ждать не будем, - втолковывал командир хватающему воздух комиссару. - Узнает, что облажались - отдерет обоих. И на меня все не спихнешь, сам знаешь. Вот что я думаю - продолжил он. - Проведем газовую атаку?

- В твоем отряде газ - только в брюхах твоих героев. Он, конечно, - удушающий, но - не хватит. Только друг друга потравят.

- Уже шутишь? Молодец. Быстро схватываешь. Понял, что мы одной веревочкой повязаны?

- А вот «жидовской сволочи» я тебе не прощу, - зло ответил уже отдышавшийся комиссар. Я из-за этого, из-за "жидовской морды" и в революцию-то пошел.

- Подумаешь, неженка. Значит, если бы перед тобой шапку ломали и Марком Мордуховичем величали, то и страдания пролетариата тебе были бы по боку? Лихо! Будет тебе. Нечего здесь было идейничать. Ладно бы перед кем другим. Так что квиты. Да ты послушай. Мы подожжем лес вон там. С дымом прорвемся и подпалим этот чертов притон. Выкурим. А там, хошь - живьем бери, хошь - отстреливай, как в тире.

- Ловко. Где твоя голова раньше была? А брать живьем. Особенно - женский пол.

- Ты объясни, что это за бабы такие? Такой отряд за ними послали.

- Сам додумывай. Да черт возьми, прекратят они стрелять или нет?

- Они к вою волчиному не привычны. Да ты не нервуйся. Я бы додумал, если бы всех заглавных вражьих баб не расстреляли… еще тогда.

- Я бы я тебе рассказал… Если бы не сегодняшний разговор. А теперь - нет тебе того доверия, чтобы революционные тайны рассказывать.

- Ты опять? - угрожающе рыкнул матрос.

- Я только к тому, чтобы сам додумывал. Если всех расстреляли, а гоняются так, будто за живыми, значит, что? - комиссар встал с еловых лап и пошел в сторону от костра.

- Ты куда это?- заволновался командир.

- Надо, на минутку.

- А, бывает. Но не отходи далеко, а то хищные звери могут сожрать, - с долей иронии предупредил моряк. Как мы без тебя-то?

- Не дождешься - зло ответил товарищ Марк, теперь демонстративно отходя от костра.

«Убрать. Только убрать. До прихода Кондрата. Но тихо, чтобы действительно ничего не раззвонил. А потом уже обо всех его ошибках доложить. Если только это ошибки, а не большее. Но это потом уже мне решать», - думал комиссар, спустив штаны и примащиваясь поудобнее под деревом. Это были его последние мысли. Жгучая боль в горле залила мозги диким криком. Но крикнуть наяву он не мог. Перерезанная артерия залила дыхательные пути горячей кровью. Комиссар понял, что умирает, и дикий страх остался последним его чувством.

Злата, прижав к себе добычу и закрывая для надежности рот комиссара своей ладошкой, затихла, осматриваясь и прислушиваясь.

Командир, видимо, приняв короткий шум от конвульсий своего соратника, за естественные движения, вновь закурил и продолжил размышления вслух.

- Значит, считаешь, что не всех? Не думаю, чтобы такие, как те товарищи, решились врать самим вождям. Если сказали «всех», значит всех. Что-то я недодумываю, а? Не хочешь, не надо. Возьмем завтра - увидим.

Пока командир не насторожился, полагая, что желание комиссара вызвано его рукоприкладством, Злата как можно тише поволокла тело в темноту, в сторону, где сонно журчала река. Минут через десять она уже была на поросшем таким же густым лесом обрыве. Здесь она быстро обыскала карманы комиссара, забрала документы, подумав - и кожанку, затем сбросила то, что недавно было живым человеком, с обрыва в воду. Шумный всплеск подтвердил падение тела, и Злата метнулась в направлении дома. Уже почти на опушке замерла, прислушалась. Писк. Где-то недалеко. Вот и опять. Кто -то маленький и несчастный звал на помощь. И девушка осторожно покралась на этот зов.

«Почему командир не поднимает тревоги?» - недоумевала она, ползя уже за линией костров. «Ну вот, наконец-то», с каким-то облегчением подумала она, услышав, как разгорается, уже было затихшая, стрельба. «Ай да морячек! Выждал, чтобы наверняка. А теперь, небось, «Украл зверюга голодный. Недосмотрели… Но и сам не маленький был…". И все вчерашние неудачи - на него. Ай да командир» - почти восхищалась этой подлостью Злата. «А монашка-то, а? То-то мне казалось, что я ее где-то видела»! Она без проблем доползла до избы и довольно скоро, умываясь от крови и золы, невольно улыбалась проявлению радости встретивших ее друзей.

Глава 33

- Ищут комиссара, - объяснила Злата суматоху в лагере чоновцев. - - Жаль, светает уже. Без проблем ушли бы. Не до нас им сейчас.

- А где же комиссар? - поинтересовалась Ольга. Они с Максимом, спохватившись, вновь кинулись на чердак.

- Уплыл - коротко ответила Злата.

- Бог с ним, с комиссаром. Что там, в общем?

- Отряд большой. Мы выбили меньше половины. Судя по кострам, осталось человек семьдесят. Но и это не все. Днем подойдет некий основной отряд.

- Ну, если рота - только авангард, можно представить, сколько их всего - присвистнул Максим.

- До их прихода командир товарищ Васильев хочет выкурить нас отсюда и пожать все лавры захвата очень важных особ. - Злата, поднявшись к часовым, пытливо взглянула на Ольгу.. - Он уже догадывается, кого и почему он должен взять живым, - закинула она удочку. Но ни Волконский, ни таинственная монахиня, никак не реагировали на эти слова.

- Значит, надо выполнять наш план. Вам, девушки, обеим теперь надо отдохнуть. Хотя бы пару часов. А мы с Саввишной подежурим. Тем более, что до дымовой атаки особенно опасаться, как я понял, нечего. Вам, Злата, пора переодеться. А это еще что такое? - увидел он выглядывающую из-под кожаной комиссарской куртки испуганную мордашку.

- Сиротка. Эти сволочи подстрелили ее мамку, когда та перетаскивала бедняжку в безопасное место, - вытянула спасительница маленький тут же замяукавший комочек. - Рысенок.

- У Рыси будет Рыська, - улыбнулся Максим, протягивая руку к малышу. Тот обнюхал руку, тоненько явкнул. - Совсем несмышленыш. Людей еше не боится. Ему бы поесть что придумать. Савишна!

- Я сама. И почему «У Рыси»?

- Не обижайтесь. Рысь - красивая хищница.

- Я не обижаюсь. Вот окажется он рысенышем и я назову его… Максик.

- Вот и отлично. А теперь вам надо все-таки переодеться поосновательней.

Только теперь, в быстро рвущемся навстречу дню весеннем рассвете Злата рассмотрела новые личины друзей.

Волконскому форма шла гораздо больше монашеской рясы и гражданских ошмотьев, найденных в запасниках у старухи. Правда, это была ненавистная для него красноармейская форма. Но, видимо, ему шла любая форменная одежда. А Ольга выглядела в мужской одежде нескладно. Было видно, что ей неуютно в брюках, неловко за довольно явственно выпирающие из-под гимнастерки бугорки. Но в те времена женщина в форме, особенно - в красноармейской, не была в диковину. Поэтому в такой одежде беглянка вызывала в тайге не больше недоумения, чем в одежде монахини.