Шестой океан - Николай Гомолкo

Уже прошли сутки, как наш корабль взял направление к Земле. Хотя мы летим с небывалой скоростью, картина Вселенной не изменяется. Впереди, под нами и по сторонам — одни и те же удивительно причудливые россыпи созвездий. Если бы немного не увеличился диск Земли, нельзя было бы даже сказать, что мы движемся. Прямо перед нами лежит мерцающий берег Млечного Пути, к которому словно бы штормом согнаны вспененные туманности и крупная галька отшлифованных в космическом океане звезд.

С Землей корабль все время поддерживает связь. Иван Иванович сообщил в Москву и всем иностранным обсерваториям о судьбе Плутона. Уже известно, что наблюдения Денисова подтвердились.

Сегодня у нас праздник. Когда Денисов кончил передавать на Землю результаты своих астрономических наблюдений, вдруг на корабль поступила телеграмма. Начальник Московского ракетопорта поздравлял Виктора Машука с днем его рождения. Виктор был тронут: сам он забыл, что в этот день ему стукнуло двадцать пять лет.

Конечно, по случаю такого торжества завтрак был особенным.

— Двадцать пять лет — круглая дата, — сказал Иван Иванович с улыбкой. — Здесь не обойдешься без шампанского.

Виктор не находил себе места от радости. Его день рождения отмечается в космосе! Первому в мире выпало такое счастье!

За столом было оживленно, шумно. Я тоже захотел выпить, но Иван Иванович не разрешил, потому что мне нужно было заступать на вахту. Обращаясь к имениннику, он сказал:

— Помни, Виктор, двадцать пять лет — это рубеж юности и зрелости. Ты вырос, возмужал и даже закалился. Пойми: дерево держится за землю корнями, а человек за жизнь — правдой. Поздравляю тебя, желаю счастья и удачи.

Я всегда восхищался Денисовым, а сегодня открыл у него новую черту отцовскую заботливость, гордость за человека. Может, Виктор был немного удивлен афоризмом Ивана Ивановича, но я понимал, в чем тут соль. Быть правдивым — это значит быть честным и чистым душой. Денисов был прав, когда в день рождения напомнил об этом Виктору.

Я ждал, что Виктор получит новые телеграммы. И, конечно, очень боялся, что одна из телеграмм придет от Наташи. К счастью, моя тревога оказалась напрасной. Наташа молчала. Ее почему-то не было видно и в студии телецентра.

Как скучал я без нее, без ее голоса и сдержанной ласковой улыбки.

Наташа, эти слова посвящаю тебе. Из глубины ужасного мрака, с далекой космической дороги шлю тебе привет. Ты знаешь, какая беда встретила нас. Мне было очень трудно. Я, казалось, потерял все: силу воли, трепет сердца, огонь души. Но я жил, боролся, ждал. И в минуты отчаяния я думал о тебе. Да, это не только красивые слова, это чистая, светлая правда. Я смотрел в иллюминаторы, видел через них звезды, а мне казалось видел блеск твоих глаз. Хотя уныло и тревожно светились экраны телевизоров, мне приятно было смотреть на них: они трепетали мягким светом, и мне чудилось, что это ты оставила для меня улыбку, которая живет здесь, бодрит, сулит счастье.

Хорошая девушка нашей Земли! Я вспоминаю наши короткие встречи, те бессвязные слова, которыми мы с тобой обменялись, и мне хочется снова увидеть тебя, хотя бы на экране телевизора. Приди в наш корабль, девушка планеты Земля! Будь с нами в этом полете! Со мною…

Я вижу в тебе, Наташа, своего друга, спутника, доброго и строгого судью. Теперь, как никогда, мне ведома цена тоски, горькой и щемящей — по близкому, дорогому человеку. В душе моей возникли новые представления о жизни, о неповторимой ее красоте. Кажется, что прежде я смотрел на мир суженными, затуманенными глазами.

28 июня. 14.00.

Сменился с вахты. Денисов приказывает лечь отдохнуть. Но куда там! За иллюминаторами творится такое, о чем можно писать разве только стихами…

Из-за золотистого берега Млечного Пути,Проплывая мимо красного Марса,Кружась среди черных провалов неба,Заслоняя собой стройные очертания Большой Медведицы,Вспыхнув среди ночи ярким светло-голубым кругом,Приближается к нам Земля!

Вечная темень космоса как будто отступила перед красавицей-планетой. Небо уже не столь страшно и неприветливо. Вот когда мы можем твердо сказать: для нас наступило утро!

Ракета уже не летит вслед за Землей, а поворачивается к цели нашего путешествия — Луне. Виктор время от времени включает и выключает атомные двигатели. Нам нужна замедлить полет.

Что там на Луне? Удастся ли найти погибшую «Анаконду»? Какая судьба постигла Поля Арноля и Роба Питерса? Конечно, трудно предположить, что они живы. Бедняги! Катастрофа до сих пор остается загадкой. Быть может, мы разгадаем ее?

Прошло шесть дней, как наш корабль покинул Землю. И мы могли погибнуть трагически и неразумно. Сколько неожиданностей подкарауливало нас, сколько преодолели мы опасностей! Бдительность, настойчивость и выдержка уберегают нас.

Уже заметно вырос диск Луны. Правда, мы видим только узкий, продолговатый серп.

Земля все время ведет для нас передачи. Скоро она возьмет на себя управление кораблем.

29 июня. 3.00.

Хотя Земля затянута дымкой туч и облаков, по едва заметным очертаниям мы видим, что она повернута к нам восточным полушарием. Вон там должна быть Москва.

Я включаю телевизофон и, хотя на экране никого пока что не вижу, вежливо улыбаюсь и докладываю:

— Земля! Земля! «Вулкан» вступил в зону притяжения Луны. Двигатели выключены. Скорость падения 2 километра в секунду. Через пять часов посадка!

Серп Луны растет, увеличивается. Никто не спит. Мы ждем встречи с неизвестным миром. Беги скорее, время! Цель близка!

29 июня. 7.00.

Луна — под нами. Ее уже нельзя назвать Луной. Это серая каменная чаша, которая занимает большую половину неба и уже совсем не светится. Отчетливо и ярко видны вершины небольших гор, очертания разбросанных цепями кратеров.

Корабль ускоряет падение. Вскоре будут пущены двигатели в носовой части. Мы заблаговременно устраиваемся на диванчиках. Ровно и точно работают контрольные приборы. Мы не сводим с них глаз: хоть бы не подвели! Нет, не подведут…

29 июня. 8.00.

Тормозим. Ракета, совершив маневр, летит параллельно поверхности Луны. Скорость — 1 590 метров в секунду, высота — 200 километров. Мы восторженно приветствуем суровую планету. Панорама ее раскрывается перед нами во всех подробностях.

Вон Море Облаков — ободы застывших кратеров, Я узнаю их. Это — Питат, Пурбах, Вернер, Понтан, Альманун, Полибий…

Дальше рубеж света и темноты. Минута — и корабль окутывает мрак. Но мы по-прежнему хорошо различаем необычный для глаза ландшафт, залитый зеленоватым отсветом Земли, «Вулкан» летит над полушарием, которое прежде человек мог видеть только на телеэкране да на фотоснимках, доставлявшихся на Землю автоматическими ракетами. Нигде ничего нового. Те же широкие щели, провалы, островерхие утесы, горы кратеров.