Боевые операции Люфтваффе: взлет и падение гитлеровской авиации - П. Смирнов

Корни неудач люфтваффе в 1944 году следует искать даже не в штабе люфтваффе. Ответственность за провал в большей степени лежит на Гитлере как Верховном Главнокомандующем вооруженных сил Германии и его ближайшем окружении, и в особенности — на Геринге, который с падением его престижа после Битвы за Британию не сумел добиться от штаб-квартиры Гитлера адекватной оценки нужд и слабостей люфтваффе. Преобладавшие в этом кругу слепой оптимизм и нерушимая вера в скорую победу приводили к тому, что любая попытка донести реальную картину положения дел немедленно клеймилась как пораженчество. Планы и программы, подготовленные самыми высокопоставленными чинами штаба люфтваффе, раз за разом отвергались. Высшее руководство нередко вмешивалось в дела авиации через голову штаба люфтваффе, и эти вмешательства шли вопреки здравой стратегии воздушной войны. Однако именно штаб люфтваффе вновь подвергался упрекам и взысканиям, когда проявлялись неизбежные недостатки, и это породило взаимное недоверие и привело к потере уверенности в собственных силах. В этих условиях едва ли может вызвать удивление то, что штаб люфтваффе не смог проявить себя лучше на завершающих этапах войны.

Постоянные отказы недальновидного политического руководства Германии прислушаться к доводам штаба люфтваффе отчасти были связаны с полным невежеством в вопросах авиации и неспособностью здраво оценить обстановку. Важную роль сыграла и узость мышления Верховного командования, состоявшего в основном из старших офицеров сухопутных войск, которому люфтваффе были подчинены и в котором они были представлены лишь немногочисленными младшими офицерами, не обладавшими достаточным весом и авторитетом. Поэтому нередко запросы на приоритетное обеспечение немецкой авиации личным составом, техникой и т. д. отклонялись как отражающие одностороннее и предвзятое мнение штаба люфтваффе. Вплоть до рокового часа так и не удалось убедить Верховное командование в том, что без превосходства в воздухе судьба немецких вооруженных сил и всей Германии предрешена.

Если бы дела обстояли иначе, если бы Гитлер был более внимателен и способен понять истинные уроки воздушного превосходства Германии в начале войны, ход войны (но не обязательно ее исход) мог быть и иным. Начнись массовое производство истребителей (в том числе и реактивных) в 1943 году, а не под давлением обстоятельств в 1944 году, удалось бы создать весьма грозную силу, способную противостоять как бомбардировкам Германии, так и высадке союзников. Немецкая промышленность была вполне способна достичь столь же высоких уровней производства и годом раньше, если учесть, что производство достигло пика лишь летом 1944 года, а до тех пор промышленность работала далеко не в полную силу. Но принятые меры запоздали.

В целом взлет и падение люфтваффе в основном связаны с направлением военно-политической стратегии Германии на высшем уровне. Пока ситуация благоприятствовала Германии, на всех направлениях удавалось добиваться великолепных результатов — настолько великолепных, что они ослепили Гитлера, Геринга и других представителей властной верхушки, лишив их способности воспринимать и трезво оценивать, к чему же на самом деле ведут их видимые успехи. Несмотря на безрассудное нападение на Советский Союз и вступление в войну Америки, никто из руководства Германии так и не смог понять, что сил и ресурсов Германии далеко не достаточно для того, чтобы удержать завоеванные территории и на равных состязаться в военном производстве со странами союзников. Наиболее примечательной стала неспособность своевременно спрогнозировать последствия утраты превосходства в воздухе вследствие объединения производственных, людских и учебных ресурсов Великобритании, Советского Союза и США, несмотря на то что штаб люфтваффе изо всех сил старался довести это до их сведения. Хотя такое положение было четким и, вероятно, важнейшим фактором, ограничивавшим возможности штаба люфтваффе, собственные недоработки штаба, особенно в 1943 году, также усугубляли его слабость. Важнейшими из таких недоработок стали: отсутствие адекватной стратегии подготовки личного состава; задержка в принятии на вооружение новых и модифицированных моделей техники, не уступавших авиационной технике союзников, что лишь подчеркивало численную слабость люфтваффе; а также недостаточно решительные действия по принятию разумной доктрины воздушной войны, что, по-видимому, было неизбежно в условиях нацистского режима.

Таким образом, неумолимый ход предопределенных событий пришел к неизбежному исходу. Немецкая авиация более не располагала достаточными силами для защиты промышленности и коммуникаций Германии от бомбардировок союзников и не могла оказывать необходимую воздушную поддержку наземным войскам на поле боя. В силу обстоятельств люфтваффе метались от одной из этих неизбежных задач к другой, пока, наконец, измотанные и сломленные, они не распались и не рухнули вместе с гитлеровским Третьим рейхом.

Вместо эпилога

Из воспоминаний генерала Коллера, начальника штаба люфтваффе

«Мы проиграли войну. Дальновидные люди ждали этого уже давно, и все равно нельзя не задаться вопросами — „Почему?“ и „Могло ли все обернуться иначе?“. Поражению Германии есть множество причин; причин политических, экономических и военных, в возникновении которых виноваты мы сами. Ни одна из этих причин не была решающей сама по себе. Не сыграла решающей роли и вся совокупность этих причин. Если бы удалось их избежать, ситуация могла бы развиваться в более благоприятном направлении. Но наряду с этими проблемами решающей оказалась утрата превосходства в воздухе.

Кампании в Польше, Голландии, Бельгии, Франции и Норвегии ясно показали, насколько важно воздушное превосходство в современной войне. Вместо того чтобы сделать необходимые выводы, немецкое Верховное командование постаралось поскорее забыть о полученном опыте и восславить те виды вооруженных сил, роль которых в достигнутых успехах, по мнению честных командиров, была весьма скромной.

Урок извлекла не Германия, показавшая всему миру, что значат превосходящие воздушные силы и искусное управление ими, а ее противники, сделавшие необходимые логические выводы и с железной решимостью создавшие огромные военно-воздушные силы, без которых победа была бы невозможна. Пока мы обладали превосходством в воздухе, никто не мешал нашему судоходству в Северном море, вдоль побережья Германии и из Голландии в Брест, Бордо и Испанию. Британский флот ничем себя не проявлял; суда почти не заходили в Ла-Манш и редко отваживались появляться даже в южной части Ирландского моря, и противнику пришлось перенести маршруты своих судов далеко на север.

Пока мы обладали превосходством в воздухе, никто не угрожал нашей промышленности и спокойствию страны; наши коммуникации на Средиземном море не подвергались нападениям. Если бы превосходство в воздухе удалось сохранить с самого начала и за счет других программ вооружений, мы не потерпели бы поражения в Африке и в Средиземноморье. Немецкое превосходство в воздухе — и сохранено промышленное производство и коммуникации. Немецкое превосходство в воздухе — и снабжение Англии подорвано еще до того, как ее военное производство достигло максимального уровня. Немецкое превосходство в воздухе — и сосредоточение огромных масс авиации в Англии прошло бы не так гладко. Немецкое превосходство в воздухе — и не было бы никакой высадки или ее удалось бы отбить с большим уроном для противника. Но политическое руководство Германии, недальновидное и совершенно неспособное правильно оценить англо-саксонские упорство и интеллект и потенциальную военную мощь Соединенных Штатов, в 1940 году посчитало войну на Западе выигранной и ввязалось в военную авантюру в России. Призывы, с которыми обращались мы, строевые офицеры и младшие офицеры Генерального штаба, о том, что требуется все больше и больше самолетов, что требуются новые типы самолетов, не находили отклика или не принимались всерьез.

Наши голоса оставались гласом вопиющего в пустыне. Было обещано, что самые крупные военно-воздушные силы, какие только возможно создать, будут созданы после завершения войны с Россией. Тогда освободились бы из армии миллионы солдат, которых можно было бы направить в авиационную промышленность и в люфтваффе. Планировалось развивать только авиацию. Однако до тех пор в списке приоритетов авиационные вооружения стояли далеко от начала. Сперва шли подводные лодки, потом — танки, потом — штурмовые орудия, потом — гаубицы или еще какая-то дребедень, и лишь после этого — авиация. Тем временем война в России пожирала людей, материалы, вооружение и самолеты, и все, на что могли рассчитывать люфтваффе, — это обещание, которое так и не было выполнено. Люфтваффе должны были приносить себя в жертву.